Совок 9 (СИ) - Агарев Вадим
— Это ты зря, майор, тут как раз самое судьбоносное для тебя и очень интересное! — еще раз покрутил я левой рукой с зажатой в ней папкой. — Ты не бзди, я к тебе даже прикасаться не собираюсь! — насмешливо заверил я Никитина, — Я сейчас положу вот сюда эту папочку, а ты, вдумчиво и не шибко торопясь, её просмотри. И тогда сам поймёшь, что тебе в меня стрелять нельзя категорически! Даже, если я с тебя сниму сейчас штаны и ремнём пороть начну. От всей души и по всей твоей жирной обэхээсной жопе!
Устроил я откормленному милиционеру из элитной службы этакий контрастный душ Шарко. Контрастный и оттого оздоровительно бодрящий сознание.
Обэхээсник лупал всё еще злыми глазами, но они у него, ко всему прочему, сначала стали растерянными, а после в них появился здоровый интерес. Тот самый интерес, который с признаками здравого профессионализма.
— Я тебе еще раз говорю, придурок! — заметив во взгляде Никитина трезвую рассудочность, уже намеренно пошел я на обострение, — Ствол от меня отведи и займись бумагами! А я, чтобы тебе было спокойнее, отойду подальше и присяду в том вон углу! Думаю, минут за двадцать ты управишься, а там уже мы с тобой поговорим более предметно.
Видимо, мой уверенный тон и, ничего подозрительного не содержащее предложение, на бэха повлияли должным образом. Пистолет он из руки не выпустил, но щелчок предохранителя я услышал.
Экая, оказывается, сволочь, этот «колбасный» Борис Евгеньевич! Рыхлый, сука, недомент с боевым стволом в руке. Который у него, оказывается, был снят с предохранителя, да еще и направлен на меня. Теперь я даже ничуть не удивлюсь, если вдруг окажется, что он уже и патрон в ствол дослал перед тем, как зайти за мной в этот гараж. Неужто и впрямь он заявился сюда, чтобы меня зачистить⁈ Но зачем? Или он так сильно паникует и от страха настолько в неадеквате? Или он умеет просчитывать только сальдо-бульдо, и свои бэхээсные схемы?
— Хрен с тобой, Корнеев! — что-то для себя решив, не стал упираться экономический рэмбо, — Пошел в угол и сиди там, как суслик! А, если дернешься, то там и останешься. Навсегда останешься, пока тебя здесь к следующему лету не найдут!
Отвечать экономическому грубияну я посчитал лишним. И, положив папку с полудюжиной листочков на верстак, молча шагнул в указанном мне направлении к винтовой табуретке. Одной из тех, которые обычно входят в комплект к музыкальному недорослю и пианино с нотами гамм.
Проследив за мной и удостоверившись, что внезапного нападения от меня можно не ждать, товарищ Никитин положил Макаров на стол и взял в руки мою папку.
Понимая, что пик его впечатлений наступит уже в ближайшие минуты, расслабляться я посчитал преждевременным.
Бэх на прочтении уже первой бумажки снова проявил себя беспечным лохом. Погрузившись в документ, он забыл о реальности и о лежащем рядом с ним пистолете. Мне сейчас ничего не мешало достать револьвер, который я выходя из машины, засунул сзади за пояс брюк под пиджаком. Самовзводный наган тем и хорош, что пускается в ход одним движением указательного пальца. Его даже взводить отдельным действием необязательно.
Однако мне не были нужны ни шум выстрела, который обязательно кто-нибудь, да услышит, ни смерть Никитина мне также нужна не была. Пусть побегает и помелькает на просторах необъятной советской родины. А, если даже его и отловят, то плевать я хотел на его фантазии, которые он будет рассказывать в прокуратуре. Его слово против моего слова. А еще, что-то мне подсказывает, что после прочтения предоставленных мной материалов и последующей нашей беседы, Борис Евгеньевич поумерит свою агрессию и примет обет молчания. Относительно некоторых тем.
— Что это⁈ — поднял на меня глаза верный служитель экономической безопасности страны советов, — Это же всё не соответствует действительности! — огорошено и даже обиженно обратился ко мне предприимчивый бэх, положив уже изученные страницы поверх папки.
Про рядом лежащий пистолет он так и не вспомнил, и даже не взглянул на него. Всё своё внимание он излучал в мою сторону. В мыслительном аппарате экономического силовика начался неизбежный процесс расстановки приоритетов, которого я так добивался. И вполне ожидаемо добился. Всё закономерно и правильно. Сволочью Никитин был первостатейной, а дураком он не был совсем. Дураков система на должность заместителя начальника ОБХСС УВД областного города не пропускает. Мерзавцев самой высшей пробы, это, если не запросто, то вполне и очень даже зачастую. А вот дураков, ни-ни!
— Это ты еще не дочитал остальное, — с похоронной дружелюбностью сочувственно заметил я, — Там дальше будет намного неприятнее и веселее. Ты читай, Никитин, всё, что там есть, а я тебя подожду. Говорить мы с тобой будем только тогда, когда ты окончательно поймёшь, во что ты вляпался!
С недоверчивым лицом выслушав всё, что я только что ему сказал, попавший в ощип «колбасник» снова погрузился в изучение предоставленных ему материалов. И глазами по ним он теперь водил гораздо медленнее. Мне это доставило глубочайшее профессиональное удовлетворение.
Ознакомившись с остальным содержимым папки, майор задумался, напрочь перестав контролировать меня. Воспользовавшись этим обстоятельством, я всё-таки вытащил из-за спины наган.
— Здесь всё сфальсифицировано! — наконец-то отморозился Никитин, — Матыцын никогда и ни с кем меня на ликёроводочном заводе не знакомил! Где второй секретарь обкома партии и где я⁈ — засверкал глазами в мою сторону бэх.
— Громкость убавь! — оборвал я его возмущение, — Это ты так говоришь. А твои подельники, как ты сам изволил убедиться, утверждают обратное! Ты, майор, словно с Луны свалился! — ухмыльнулся я, глядя на него, как на убогого, — Вольно или невольно, но по факту ты подставил одного своего знакомого партийца. И теперь уже неважно, что подставил ты его косвенно и без злого умысла. Сейчас, по твоей милости, приходится всё ставить с ног на голову. Но ты, самое главное, не сомневайся, что люди, давшие эти показания, — ткнул я пальцем в сторону бумаг, — Они от слов своих не откажутся и подтвердят их на очной ставке с тобой! Для них это жизненно важно, уж ты поверь!
— Не верю я, что Степаныч меня под танк бросил! — запальчиво и с наивной экспрессией выкрикнул Никитин, — Не верю я тебе! Не первый год мы с Копыловым дружим, ты и знать не знаешь, чем он мне обязан!
— Он не тебе обязан, он твоему отцу обязан, — решил проявить я осведомленность о природе их отношений с наташкиным отцом, — И заметь, БЫЛ обязан! — слово «был» я выделил намеренно, — Тебе и самому понятно, что свои обязательства перед твоим отцом Копылов уже давно закрыл. И ложиться вместе с тобой под один поезд ему нет резона, поскольку в твоих шалостях с «ликёркой» он интереса не имел! И даже, если бы имел, то не лёг бы!
Говоря это, я, как бы невзначай, поигрывал револьвером, по-ковбойски крутя его на пальце. Только сейчас Евгений Борис Евгеньевич заметил, что я, в отличие от него, вооружен.
Но не опасен. Для его понимания этого, я демонстративно спрятал шпалер назад к себе за пояс.
Пришедший в себя майор, сначала бросил короткий взгляд на свой ПМ, но руку к нему, тем не менее, не протянул.
— Правильно! — похвалил я его благоразумие, — Нам с тобой, если и надо сейчас что-то делать, то уж точно, не перестрелку здесь устраивать. И на Копылова ты зря обижаешься! Сам же понимаешь, что утаить твоё участие в спирто-водочном деле никак невозможно. Тебя в любом случае сдали бы. А так я тебя, хотя бы в бега отпускаю, а не в прокуратуру сдаю в наручниках! — говоря всё это, я с удовлетворением отметил, что спорить Никитин со мной больше не пытается. — Но ты почему-то этого не ценишь и вместо благодарности, пукалкой своей в меня тычешь!
Эти мои слова вызвали у поникшего майора бурю негодования.
— Благодарности тебе от меня не хватило⁈ — срываясь с начальственного рыка на пионерский фальцет, взроптал он, — Ты всё, что у меня было, всё забрал! Я заработал, а ты отнял! Меня жуликом называешь, а сам ты тогда кто? — словно с цепи сорвался экономический майор. — Верни хотя бы половину!
