Наследство Ушедших - Роман Г. Артемьев
В результате, когда я вернулся на место, прямо мне под ноги вывалился пепельный кот. Шустрая и ловкая тварь, обожающая нападать на путников из засады на ветвях деревьев. Мне пришлось в первый раз за сегодня бросить Лепесток, убивая чудище и тратя драгоценную силу.
— Молодец, Молчун! — крикнул дядя Деян, заметив мой успех. — Так и надо! Бей их!
Подбадривать никого было не нужно — народ сражался с остервенением. Все знали, что орда пощады не даёт.
Тем не менее, первоначальный запал постепенно выдыхался. Сила в божьем сплетении восстанавливалась медленно, заклятья летели реже, люди чаще брались за копья и топоры. Радовало только, что чудища тоже устали и действовали без прежней прыти. Но всё-таки продолжали упорно карабкаться по доскам и глине, настойчиво пытаясь добраться до хрупких тел защитников крепости.
Второй раз использовать заклятье, чтобы убить тварь, мне пришлось спустя несколько минут. Вожак чудищ нащупал слабое место в нашей обороне, как раз между охранной сотней и боярским отрядом, и направил туда с десяток мелких, но ловких миньонов. Следом ползла остальная стая. К великому нашему счастью, легкую пехоту врага вовремя заметили и криком упредили остальных. Я стоял близко, поэтому бросил выцеливать очередную птицу и кинулся на подмогу, сшибая уже забравшегося на верх стены двупастника. Попал очень удачно — он уже взвился в воздух, метясь в шею Драгомира. Отрок обернулся, уставился на визжащий, объятый пламенем комок очумелым взглядом, коротко кивнул мне и продолжил махать топориком на длинной ручке. Хорошая штука, очень удобно по лапам бить или выглядывающие из-за края головы гвоздить.
Людей становилось меньше, чудовищ… Казалось, их поток бесконечен. Я не мог сказать, сколько времени прошло с начала штурма, как обстоят дела на других участках стены. Думаю, даже не мешай темнота, дым, тени от многочисленных источников света, всё равно не успевал бы по сторонам смотреть. Мир сузился до двадцати метров в обе стороны. Мозг отфильтровывал всё лишнее, оставляя только необходимое для выживания, заставляя стрелять, рубить, отшагивать в сторону от опасности, следить за обстановкой.
Эмоций не осталось — выгорели. Поэтому я совершенно не испугался, когда залезший на верхотуру бабр бросился на меня.
Представьте себе тигра. Черного, покрытого чешуёй, с коротким толстым хвостом. Необычайно быстрого, умного, ловкого, способного на короткое время усиливать удары и с чудовищной регенерацией, позволяющей отращивать утерянные конечности. Против него в одиночку не выходят даже опытные пограничники, потому что тварь коварная, обожающая прятаться, успешно нападающая из засады. Мне, к счастью, повезло — зверь не счел маленького человечка достойной добычей и просто прыгнул, готовясь ударом лапы раздробить голову.
Сознание, словно компьютер, высчитало алгоритм необходимых действий.
Отступать назад или в сторону бессмысленно — догонит. Шаг вперед, ухожу вниз, растягиваясь над плитами пола. Бабр уже оттолкнулся от парапета задними лапами, он не успевает перенаправить прыжок, зато я без мыслей, на чистых рефлексах создаю выручившую меня Заморозку и, падая, разворачиваюсь лицом вверх. Привычный жест рукой служит спусковым крючком для заклинания, маленький белый шарик за мгновение формируется над ладонью, отрывается и летит в опрометчиво подставленное брюхо. Чудовище тоже летит, вперед, так что за счет разницы скоростей удар приходится в пах, между задними лапами.
Тварь совсем не грациозно, словно мешок грохнулась на землю, сворачиваясь в кольцо и воя от боли. Почти сразу в неё ударили не то три, не то четыре заклинания, проходя сквозь естественную защиту и превращая машину смерти в вонючий кусок пропеченной плоти. Я тоже скорчился на земле, прижимая ладони к заходящемуся в дикой рези животу. Слишком много чаровал, истощение настигло. Кое-как справившись с болью, вытащил из кармашка стимулятор, отхлебнул половину флакончика, немного полежал, чувствуя подступающее облегчение.
— Тиша! — раздался над головой обеспокоенный голос дяди Деяна. — Как ты?
Осторожно перевернувшись на живот, я более уверенно поднялся на ноги.
— Нормально. Только лучше бы не чаровать часик-другой.
— Лук бери, — приказал дядя. — Вперед не суйся и птиц стреляй. А вообще — побеждаем!
И действительно — твари откатывались назад. Орда потеряла много вожаков, утратила сдерживающий фактор и на поверхность вылезли базовые инстинкты, побуждающие либо уничтожить угрозу, либо сбежать. Уничтожить не вышло, и психика откачнулась в другую сторону. Да, конечно, потом чудища успокоятся и вернутся в обычное состояние, полное ненависти к людям, но сейчас они торопились уйти от превратившегося в бойню места сражения.
Вслед им стреляли. Подавляющее большинство — из луков; немногие воины, сохранившие силы, использовали дальнобойные заклинания. Я огляделся по сторонам. Темнота не позволяла разглядеть, что творилось на стенах и много ли защитников погибло, в неверном свете огней виднелись пятна крови, ветер доносил стоны раненых и запахи крови, пота, вывалившихся из распоротых животов кишок. В паре мест заборол выглядел проломленным, верхняя часть бревен почти везде носила следы когтей и пошла щепой.
— Смотрите! — внезапно сказал стоявший неподалеку полузнакомый воин. — Наши вышли. Орду гонят.
Действительно, чуть ли не пара сотен фигурок спрыгнула со стен и погналась за отступавшими чудищами. Наверное, воины стояли в резерве, потому что сомневаюсь, что они могли бы скакать так резво, участвуй в битве. Правильно командиры делают — сейчас, пока тьма бежит и растеряна, самое время добивать тварей.
Навалившаяся усталость заставила рефлекторно схватиться за стенку. Прислонился, пережидая головокружение. Впервые в такой мясорубке побывал. Не представляю, как великую орду отражают в чистом поле, без укреплений, без подготовки. Небось, под телами земли не видно. Я осмотрелся, медленно повертев головой, и с легким чувством удивления не обнаружил движения. Орда ушла, люди устало сидели, давая роздых телу. Немногие перевязывали раны себе или соседям, но делали это, перебарывая себя, словно болванчики.
Неподалеку сидела парочка, один мужчина осторожно разрезал штанину на ноге другого. Тот, судя по закушенной губе и лицу, даже в темноте бледному, покрытому мелкими бисеринками пота, с трудом удерживался от крика. Где-то у меня было обезболивающее. Надо бы помочь.
С трудом оттолкнувшись от стены, я пару секунд постоял, проверяя, крепко ли держусь на
