Боги, пиво и дурак. Том 3 (СИ) - Гернар Ник

— Думаю, сначала они сделали дела, ради которых сюда пришли, а уж потом поднялись сюда поразвлечься.

— Давайте живей! — раздраженно окликнула нас Стефания, и мы ускорили шаг.

Выход на лестницу, ведущую в подвал, был темным и узким. Мы с Эмилем с трудом протиснулись в двери. На потолке кое-где висели большие масляные лампы с закоптившимися стеклами. Скошенные скользкие ступеньки, отполированные за свою долгую жизнь множеством сапог, показались мне весьма ненадежными, так что, придерживая помощника Стеф одной рукой, я убрал меч в ножны и покрепче схватился за перила, чтобы как в анекдоте не пересчитывать жопой ступеньки.

Стефания стремительно спустилась вниз, повернулась к проходу направо...

И замерла.

Я видел, как сжалась ее ладонь на рукояти обнаженного меча, как расширились глаза — от удивления или гнева, я не понял.

И, к сожалению, я не видел, на что или на кого она так смотрела.

— Не хватайся за оружие, графиня. Это уже не имеет никакого смысла, — услышал я в глубине подвала мужской голос со специфической манерой растягивать гласные. — Как видишь, рыцарь Станис Лесовский мертв. Хорошо, что могила для него уже готова — не будет никаких лишних хлопот...

Кир схватил меня за локоть и остановился.

Я обернулся на него.

Тот отрицательно покачал головой — мол, стой здесь!

И, пожалуй, это действительно было разумное решение. Потому что от услышанной речи разило такой уверенностью и силой, что становилось ясно — этот человек обладает реальной властью. И, судя по реакции Стефании, даже ей, несмотря на всю ее несказанную крутизну, сходу махать мечом на него не улыбалось.

Но тем более я должен был увидеть, с кем она разговаривает!..

В конце концов, она с ним осталась один на один, и чем этот разговор закончится, было совершенно неясно.

Выпустив Эмиля, я положил его руку на перила — мол, держись сам. И, прильнув спиной к влажной, пропахшей плесенью стене, почти бесшумно спустился и осторожно выглянул из-за угла.

Коридор подвала напоминал бойню. На стенах виднелись кровавые разводы, на каменном полу темно-красная влага блестела от света тусклых фонарей, как мостовая после дождя. Пересчитать трупы было сложно, потому что все они были разорваны на фрагменты. Воздух пропах смертью.

Уж на что я не считал добряками местных богов — но такой жести даже они не творили.

А в глубине коридора на старом ящике сидел высокий сутулый человек средних лет в темно-коричневом костюме, украшенном золотом. Вокруг его фигуры полыхало желто-зеленое пламя — такое же тусклое и невзрачное, как свет подвальных ламп. Его темные и очень длинные волосы струились по плечам, на тощих сизых щеках лежали глубокие тени.

— Ты... — только и смогла проговорить Стефания.

— Ну да, это я. Странная встреча, не правда ли? Я вот тоже не мог и подумать, что встречу тебя здесь, — с усмешкой проговорил мужчина, невыносимо растягивая слова. — Графиня Загорская — и вдруг обитает в городке, название которого я даже запомнить не смог!

— Он называется Вышгород, — отозвалась Стефания, делая неприметный шаг по направлению к мужику.

Я видел по напряжению в ее руке, сжимающей меч, каких усилий ей стоит не броситься на своего собеседника прямо сейчас.

— Вышгород-Мышьгород, — с усмешкой сказал мужчина, поднимаясь со своего места. — Глупое название.

— Города себе имен не выбирают, — спокойно возразила Стеф с такой интонацией, точно вела светскую беседу в большой гостиной за рюмкой чаю.

— Зато люди выбирают себе места, — ответил ей незнакомец. — Ты и вправду считаешь, что достойна этого города? И этих воинов? И этого короля, единственное дело которого — занимать своим задом известное кресло? Ах да, и главное — я забыл про наследника! Доблестный принц Альба, который до трех лет не умел держать голову, а до семи — не мог употреблять твердую пищу! Ты знала, что он до сих пор держит двух кормилиц, которые каждый день сцеживают грудное молоко для стола его высочества?

— Это не мое дело, — ответила Стефания, делая еще один неприметный шаг по направлению к незнакомцу. — Мое дело — соблюдать закон и следить, чтобы другие его тоже соблюдали.

— То есть король-молокосос тебя не смущает? — насмешливо промурлыкал ее собеседник. — Полно, я никогда не поверю, что ты настолько поглупела.

— Когда в стране есть закон, который соблюдают все, не имеет значения, кто сидит на троне, — проговорила Стеф.

— Дорогая, до сих пор еще никто не смог создать закон, который соблюдали бы все. И твоя нынешняя должность — лишнее тому подтверждение. И знаешь, почему? Потому что закон не имеет лица. Он — как очередное божество, которому нужно приносить жертву в положенное время, только и всего. А правят этим миром личности. Если правит глупая личность — наступает эпоха безумия. Если хозяйственная — будет период процветания. А если великая — то и эпоху, которую это правление повлечет за собой, впоследствии назовут великой.

— Ничто великое не вырастает на предательстве, лжи и трупах! — с яростью в голосе ответила Стеф.

Мужчина снисходительно улыбнулся.

— Ошибаешься. Только так оно и вырастает. Любой молодой росток сначала должен вырваться из царства тления, грязи и смерти — и только потом он раскинется над землей весь в белых цветах и свежем аромате будущих крепких яблок...

И в этот миг вокруг Стефании вспыхнули рисунки конструктов. Свободной рукой она швырнула в человека тройной огненный шар, но ее собеседник вдруг стал прозрачным, будто стекло. Огонь прошел сквозь него и ударился в стену, теряя силу.

— А ты не изменилась, — проговорил прозрачный силуэт с улыбкой. — Даже не знаю, расстраивает ли меня это, или наоборот — сентиментально радует. До встречи, Стефания.

И образ растаял окончательно, оставив после себя только размытое зеленоватое пятно.

Несколько мгновений Стеф неотрывно смотрела на то место, где только что стоял человек. Ее грудь взволнованно вздымалась. В тишине подвала отчетливо слышалось тяжелое дыхание.

А зеленый след между тем постепенно таял, пока не исчез вовсе.

Потом девушка будто почувствовала мой взгляд и обернулась.

В ее глазах мелькнул злобный огонек.

Она вдруг метнулась ко мне, и неожиданно мощный, резкий удар в грудь уронил меня задницей на ступени.

Об боли я чуть не взвыл.

Тем временем Стефания неженской хваткой вцепилась в куртку у меня на груди и, усевшись верхом, прошипела мне в лицо:

— Чей заказ ты выполнял на кладбище?! Кто еще знал о том, чего никто не должен был знать! — сорвалась она на крик.

— Эй, ты чего?.. — обалдел я от такой прыти.

Стеф прильнула ко мне еще сильней, крепко встряхнула обеими руками и с яростью крикнула:

— Я найду эту крысу, ясно? Из-за этой твари полегли два караула, рыцарь мертв — и это вам так просто с рук не сойдет. Я ни перед чем не остановлюсь, и пыточная сейчас совершенно свободна! Не хочешь очутиться там — рассказывай!

Ее рука взметнулась над моим лицом, явно планируя его слегка подправить.

Но я успел перехватить руку Стеф за запястье.

— Притормози! Ты же представитель закона! Ты не мне лицо испортишь, а свое потеряешь!

— Да плевать!

— Возьмите себя в руки, госпожа Загорская!.. — взбесился я.

— Кто тебя нанял?! — не слыша моих увещеваний, угрожающе выкрикнула девушка.

И тут Остапа понесло...

— Да никто меня не нанимал!!! — не выдержал я. — Мне насрать на вашего рыцаря, мне для приятеля-некроманта просто нужен был труп, ясно?!

Хватка Загорской немного ослабла. Лицо исказилось озадаченным недоверием.

— Чего?..

— Того!

— В смысле — тебе нужен был труп?..

— Да, я планировал осквернить могилу! И собирался выкопать труп!.. — продолжало меня нести, и я просто уже не мог остановиться, не выплеснув на окружающих всю глубину моей искренности. — Хочешь — ну высеки меня за неподобающее поведение, если вдруг вам всем от этого полегчает!

— Но как ты тогда очутился у могилы рыцаря?.. — растерянно проговорила Загорская, которая уже больше не пыталась меня задушить.