Марк - Артём Сениянц
Но Марк всё равно покивал головой.
– Значит, будем брать с него клятву, что он никогда не возьмёт в руки оружие и не наденет солдатскую форму.
– Клянусь, никогда! Честное слово! До конца жизни! – затараторил испуганный солдатик. Он скосил глаза на дуло револьвера и неотрывно следил за каждым его движением.
– А ну заткнись! Твои слова мне на кой чёрт? Такая клятва даётся при особом обряде! И если вон тот юноша, – Блэк указал на Марка, – соблаговолит провести его – ты будешь жить. А поленится – присоединишься к своим сослуживцам.
– Нет, пожалуйста! Пожалуйста! – взмолился солдатик.
Марк, успевший увидеть, как легко и непринуждённо Блэк убивает людей, решил вмешаться. Превозмогая головокружение и очередные спазмы, он поднялся с пола и выдернул свой нож из деревянного настила.
– Какой ещё к чёрту обряд? – спросил Марк не своим голосом.
– Очень простой – отсечение лишнего.
Очередной позыв подкатил к горлу Марка, а парнишка завизжал, ухватившись за промежность. Блэк, глядя на них, в голос расхохотался.
– Нет-нет. Его отсутствие тебе воевать не помешает. Наоборот, породит жажду мести. А вот… Марк, угадай, без чего нельзя воевать?
– Без мозгов, – буркнул тот в ответ.
– Тоже мысль, но без них не живут. Но есть кое-что, что у человека отнять можно, и он останется и жив, и дееспособен, но не боеспособен.
Марк пожал плечами. Его позеленевшее лицо не выражало никакой заинтересованности.
– Указательные пальцы, – радостно сообщил Блэк, и поднял в воздух руку, ткнув пальцем в потолок.
– Нет! Пожалуйста! – снова взмолился парнишка под ногами.
– А ну тихо! – пригрозил ему Блэк и обратился к Марку:
– Тебе решать. Отрежешь ему указательные пальцы – пусть живёт. Не захочешь пачкаться…
– Я тебя понял, – холодно оборвал Марк и склонился над трясущимся солдатиком.
– Пожалуйста! Я вас очень прошу! – со слезами молил тот.
– Ага! Хочешь дождаться, пока мы уйдём и выстрелить в спину? – злобно зарычал Блэк. – Хватит. Это мы уже проходили.
Марк коротко посмотрел на спутника и вмиг понял, что тот не шутит. Это явно было что-то из личного опыта, а не из приключенческих романов. И раз опыт говорит: «перестрахуйся!» – значит, следует перестраховаться.
Марк, отбросив в сторону все сожаления и робость, схватил руку солдатика и подтянул к себе. Тот завизжал хуже свиньи на бойне. Ему аккомпанировать начала женщина из своего угла. Но обледеневшие чувства Марка не дали руке дрогнуть. Он ухватился за указательный палец солдатика и положил лезвие между фалангами. Сильно напрягся и принялся водить ножом назад вперёд. Кожа легко разошлась, тёмная кровь побежала по ладони, но суставы и сухожилия не хотели поддаваться.
Марк дёрнул палец юнца со всей силы. Что-то щёлкнуло внутри, позволив ножу пройти насквозь. Кровь хлынула ещё сильнее, и куда как сильнее поднялся дикий крик в маленькой комнате. Удивительно, но только сейчас Марк обеспокоился, что их могут услышать и прибежать.
Блэк содрал с одного из убитых солдат тельняшку и вырвал из неё два длинных лоскута.
– На, перевяжи повыше запястья, не-то кровью изойдёт.
Марк, без особого энтузиазма и человеколюбия, принялся перетягивать руку солдатика лоскутом ткани. И совсем не заметил при этом, как его нож снова умыкнули. Блэк, с видом опытного хирурга во время операции, перевязал вторую руку парня и ловко, всего в одно движение, сотворил симметрию обеих конечностей. Марк холодно взглянул на его творчество и только подумал: «ещё раз возьмёт без спроса мой нож, я и с него возьму клятву; вот только отрежу двадцать один палец».
Беспалый солдатик затравлено забился в угол. Теперь два из четырёх углов белой комнаты были заняты перепуганными и обесчещенными людьми.
Марк пожелал поскорее выбраться на воздух. Слишком многое он увидел и ещё больше наделал. Но Блэк торопиться не стал. Он склонился над забившимся в угол парнем и, перейдя на доверительный тон, начал давать советы:
– Пальцы перебинтуй и облей самогонкой. Будет больно, но иначе гангрену словишь и помрёшь. Постарайся сам, в деревне тебе никто помогать теперь не будет. Ещё: серых теперь бойся, как туберкулёза. Они знают, что означает беспалый солдат. Ты предатель и дезертир, которого отпустили враги. За такое тебя точно расстреляют. И заслуг твоих прежних не спросят. Двигайся по насыпи к Бэк-порту. Там таких принимают.
– Меня не примут, – сквозь стиснутые зубы выдавил солдатик.
– Почему это? Политический?
– Нет. Я оттуда. Отряд добровольцев.
– Тогда твои дела совсем паршивы. Впрочем, сам виноват.
– Нет. – Уверенно выдал солдатик и добавил:
– Нас никто не спрашивал. Всем должникам из местных пообещали амнистию, если в отряды поставят людей. Неважно кого – себя, своих сыновей, братьев, подопечных, племянников. Да хоть рабов, коли право законное на них не отняли. Я вот, племянничек местного предпринимателя. Работорговца в прошлом, до запрета.
– Да, брат. Но за пальцы извинений не жди. Сам понимаешь, мы тебе большую услугу оказали. Если бы не мой юнец, ты бы уже гнил. Слушай сюда: на Сан, как я понимаю, кругом ваши. Тебя они казнят за явку в таком виде. На Бэк дорога тебе тоже заказана. Тогда остаётся одно – в деревне еды собрать побольше, воды ещё больше, и двигать к белым холмам. Не сдохнешь в пути, новую жизнь начнёшь. Там ты пригодишься, даже без двух рук, не то, что без двух пальцев.
Паренёк ничего не ответил. Да и что тут можно ответить? Сказать спасибо? Да разве есть за что?
Блэк ответа и не ждал. Он прошёл в дальний угол и протянул руку женщине. Та вжалась в стены ещё сильнее и жалобно заскулила.
– Леди, вас тут больше никто не обидит, – ласково сказал Блэк и игриво улыбнулся. – Мы с моим другом убили всех. Всех ваших обидчиков. В деревне остались только местные жители. Пойдемте к ним! Дед Макар вас спрашивал. Просил привести домой, если найду.
Услышав знакомое имя, женщина подняла голову. В её взгляде по-прежнему читались боль и ярость, но промелькнуло и что-то ещё – надежда. Блэк припал на колени, просунул руки женщине под ноги и за спину, и, напрягшись изо-всех сил, встал с пола вместе с ней. Та, очевидно почувствовав напряжение поднявшего её мужчины, обхватила
