Вопросы судьбе не задают (СИ) - Берсенёв Валентин Анатольевич "CDmarker"
Баю-бай, должны все люди ночью спать.
Баю-баю, завтра будет день опять.
За день мы устали очень,
Скажем всем: "Спокойной ночи!"
Глазки Катя закрывай,
Баю-бай.
А в щель двери в детскую на склонившуюся над девочкой и поющую женщину смотрели двое. Мужчина и пятидесятилетняя женщина. И у каждого при виде такой картины, в голове появились свои мысли.
Максим слушал незнакомую песню, смотрел и понимал, что это девятнадцатилетняя девушка, уже имеет за плечами столько, сколько он сам пока не перенёс. Он сделает всё, чтобы с ней ничего не случилось.
Его мама подумала, что её сыну наконец-то повезло, он волею случая встретил ту, которая может встать рядом с её сыном и идти по жизни, став настоящей опорой её мальчику. Нет, плохой человек никогда не сможет так относится к чужому ребёнку … но тут главное самой не торопить события и быть умнее. Эта девочка настоящий клад для мужчины, который сумеет подобрать к её сердцу ключ. И пусть она остаётся жить тут. Никаких переездов в общежитие не будет! А пока … пока надо хоть чаем гостью напоить. И с этими мыслями она направилась на кухню.
Глава 27.
Знакомство с мамой Максима прошло гладко. С рассказом про жизнь, во время чаепития, Ирине удалось обойти почти все подводные камни, да и судя по вопросам и взглядам мамы на сына, женщина она оказалась мудрой. Докапываться до мелочей прошлого в жизни гостьи она сочла не нужным. Да, та была за мужем, да уже вдова. И на этом всё. Теперь надо сделать так, чтобы той тут понравилось и ей захотелось здесь остаться, а с сыном она об этом поговорит. Потом.
Ирине постелили в гостиной на диване, она переоделась в свою ночнушку, и выходя в ванную почистить зубы перед сном, столкнулась с Максимом.
- Извините Ира, я …
- Всё нормально Максим. Вы у себя дома, и наверно уже привыкли, что обе ваши женщины, и мама и дочка, расхаживают по квартире перед сном в такой одежде. Теперь на время их будет три. И не волнуйтесь, возможность увидеть мужчину вышедшего на кухню покурить в одних трусах, меня не смущает, это вполне нормальное явление. Я уже вышла из подросткового возраста и на многое смотрю другими глазами. Просто вы постарайтесь не смотреть на меня удивлёнными глазами. Это жизнь как она есть, и ночная рубашка на женщине, это просто атрибут ночной формы для младших лейтенантов женского пола.
- Да. Я понял. И последний на сегодня вопрос. Вас будить, или вы встаёте сами? Будильник у меня один и я ставлю его в кастрюлю, и подальше на стол. Это чтобы он звенел громко и долго. В шесть утра.
- Отлично, меня устраивает, наверно я услышу тоже, но если вы просто дополнительно постучите в дверь, это тоже будет не лишним. А теперь, я пожалуй пойду чистить зубы.
- Да. Конечно … .
Утром, пока Варвара Мироновна готовила завтрак, Ирина поднялась сама и попросив разрешения у бабушки, разбудила Катю и собрала девочку в садик. И что главное, делать ей это было приятно. Когда девочка с бабушкой ушли, они с Максимом быстро позавтракали и вместе отправились в управление.
Там Ирина сходила в отдел кадров, получила лейтенантские петлицы, приказ о повышении и новое удостоверение. Потом была оружейная комната, где ей выдали новенькую коричневую кобуру с револьвером и вписали в документ номер оружия. Кстати, в подвале здания имелся весьма неплохой тир, где Ирина опробовала свой револьвер. Можно сказать, что ей повезло, оружие пришлось по руке, и спуск оказался достаточно лёгким, как раз под её женскую руку. Максим дал ей несколько советов, и расстреляв десяток другой патронов, Ирина стала попадать пусть не в самый центр, но уже в серый круг мишени. Как сказал Максим, всё дело в постоянной практике, и Ирина решила бывать в тире почаще.
Рабочее место ей выделили в кабинете Максима. К тому моменту, когда они вернулись из тира, в его кабинете уже стоял второй стол, на нём лампа, рядом стул. У стенки нарисовался здоровенный сейф с затёртым и закрашенным царским орлом на дверце. Их начальство, Емельян Иванович Фролов приняв доклад о том, что все действия по обустройству младшими лейтенантами закончены и оба готовы к включению их в рабочий процесс, вручил младшему лейтенанту Стриж ключ от её сейфа и поздравил с первым днём службы на ниве политического воспитания. А до кучи сразу вручил обоим по нескольку папок с разными материалами по Качинской школе. Максиму и Ирине предстояло разобраться докладными, жалобами и написать отчеты о мерах, которые стоит предпринять комиссии во время своей инспекции.
Работа поначалу показалась Ирине простой. Тут были цифры показателей успеваемости, тексты докладов, меры по повышению секретности и политучебе. Всё как у всех, но вот когда она добралась до жалоб и анонимок, вот тут её женская часть буквально взбрыкнула.
Всего пять процентов из них относилась к службе и работе, остальное бумаги составляли бытовые разборки и семейные дрязги. Кто с кем кому изменяет, кто пьёт горькую, кого лупит муж, а кого даже и жена. Многие мужья, казалось бы каменные глыбы и примеры настоящего советского командира, дома вдруг становились тиранами или подкаблучниками, а окружающий их народ как мог старался довести всё это до ушей начальства.
Она старательно заносила данные в разные графы своего отчета, по которым стоило провести на месте разбор полётов и залётов, и возможные перестановки в должностном смысле.
Но вот одна из анонимок её сильно напрягла. В ней, с упоминанием слов, фраз и даже якобы действий того, о ком писалось, прямо наталкивала проверяющего этот документ к определённым выводам. Писалось в кляузе о заместителе командира училища по политическому воспитанию Мефодии Клочкове. Из чего вырисовывался прямо таки готовый образ тайного врага, ведущего свою подрывную деятельность, в виде разговоров на собраниях и вне плановых встречах с народом, как лётного, так и технического состава училища. Приводились и сами отрывки этих высказываний, любовно вырванных из контекста, в которых в общем направлении вполне могло говориться и о подрыве мощи армии. Вся линия кляузы буквально намекала, это враг, его срочно нужно снимать с должности, арестовывать и сажать. А уж если расстреляют, то туда ему врагу и дорога. Мягкая подстилка такого посыла, заставила Ирину вписать в графу будущих разбирательств по данной бумаге свои выводы. Нужно не поря горячки провести негласное расследование, собрать достаточно свидетельств о причинах таких слов и действий. В связи с чем, данные слова высказывались, в чей огород и когда конкретно был брошен камень. И самое простое попробовать сличить почерк ябедника с прочим бумагами, во множестве вращающимися среди остальных. А вдруг этот некто, старается таким способом нагадить человеку, или подняться креслом повыше. И ещё, кто знает, уже навредить всей стране, убрав с поста нормального человека душой болеющего за своё дело? Такие дела с размаху решать нельзя. Так она и написала в графе - проверяющий отдел рекомендует … .
