Жрец Хаоса. Книга VI - М. Борзых
Тем временем, химеры и наш автомобиль остановились напротив крыльца академии — высоких мраморных белоснежных ступеней, украшенных колоннадой. Шофёр открыл нам дверь. Я вышел, подал руку Эльзе, помогая выбраться, а после — бабушке.
— Куда дальше, Елизавета Ольгердовна? — поинтересовался я у княгини, предлагая локти своим спутницам. Те чинно взялись за них.
— Прямо, — направила меня бабушка, — там будет огромный зал. На входе в него располагаются представители ректората со списками соискателей, подавших заявки на поступление. На вас заявки подавали мы от лица рода. Там же вы получите соответствующие магические браслеты, которые станут либо вступительным билетом в академию, либо… отказом в поступлении.
— А в чём смысл? — не понял я.
— Если ваш магический ранг в перспективе от пятого и выше, то вы получаете допуск на обучение в академии. У вас над браслетом зажгутся несколько цифр-проекций, либо иллюзий. В зависимости от наличия сил, имеющихся у вас, их может быть от одной до трёх. Соответственно, цифры зажгутся теми цветами сил, которыми вы обладаете, а сами цифры будут соответствовать прогнозируемому рангу. То есть у Эльзы будет: лекарское дело, энергомантия, проклятие. У тебя, Юра, сам понимаешь, чего стоит ожидать.
— А ранг, который зажжётся, может ошибиться? — с опаской уточнила Эльза, замедляясь при подходе к залу.
— Может, — кивнула княгиня. — Он показывает либо текущий ранг умений, либо перспективу в зависимости от источника и его объёмов. Например, у меня на химеризме браслет показал четвёрку или пятёрку, если не ошибаюсь, — пояснила на примере бабушка. — Но по итогу я стала архимагом не за счёт объёма источника, а за счёт умений. Поэтому цифра, отмеченная на браслете, — это не приговор. Отбираются в академию от пятёрки, опять же, либо носители редчайших магий, которых не хватает в данный момент в империи. Там могут быть и более мелкие значения. А потому, если видите у себя цифру от пятёрки и выше — вы в любом случае поступили. Если же цифра будет ниже, то решение о вашем зачислении будет принимать комиссия.
В целом всё было достаточно понятно. Мы прошли внутрь башни, где центральный зал был опоясан мраморными колоннами самых разных цветов, будто бы символизирующих различные магии, преподававшиеся в своё время здесь, в академии. На входе в зал нас ждали две миловидные барышни, которые сверились со списками, нашли наши фамилии и тут же вынули из специальных чёрных ящичков два браслета — совершенно простеньких, будто бы даже стеклянных, лишь посреди каждого из браслетов в канавке находилась серебристая не то жидкость, не то впаянный в стекло металлический ободок. Чем-то он мне напомнил астролит; возможно, этот металл и находился внутри, определяя магию, а возможно, там было нечто другое. Однако же вскоре мысли об этом металле отошли на второй план.
— Князь, княжна, ожидайте, когда вас вызовут к анализатору, — сообщили нам девушки.
Мы поблагодарили за помощь и отправились внутрь. Но едва мы переступили порог зала, как нам тут же пришлось отступить в сторону, поскольку прямо на нас носорогом пёр пузатый, объёмный мужчина низкого роста, с топорщившимися усами и бакенбардами и сверкающей в лучах артефакторных ламп залысиной. Пузан тащил за шиворот юного парня, скорее всего, нашего с Эльзой ровесника, и отчитывал его, не стесняясь свидетелей. Из-за его шипения сквозь зубы на ворсинках усов у него повисли капельки слюны:
— Ах ты ж, гадёныш! Я столько денег на учителей угробил, чтоб ты сюда поступил! Ранг тебе тянули, как ананас из жопы! А ты вместо учёбы с актрисульками да балериншами кутил⁈ Да как ты посмел? Как я теперь людям в глаза смотреть буду? Я под тебя место готовил, а ты, скотина, теперь попадёшь в третьесортную академию на периферии, а должен был в столице быть, под моим надзором!
Парочка пролетела мимо нас вихрем, что было даже удивительно, если принимать в расчёт конституцию неудовлетворённого вступительными экзаменами абитуриента папаши.
— Да не повезло кому-то, — отреагировал я.
На что нахмурившаяся бабушка тут же ответила:
— Допустим, не кому-то, а Светловым. Надо же…
Я тут же навострил ушки.
— Кто из Светловых это был?
— Так тот самый генерал Светлов, которым ты интересовался.
В этот момент сам вступительный тест отошёл у меня на несколько иной план.
— Занимайте места в зале, а я вернусь через пару минут.
Я сделал шаг назад из зала и тут же создал нескольких мелких паучков, которые принялись догонять уносящихся вдаль Светлова с сынком. Мне необходимо было, чтобы мои химеры проследовали за ними и поработали шпионами, вызнав что-либо из их тайн. Оставалось надеяться, что резиденция Светловых находилась не слишком далеко от столицы и дальность передачи информации между мной и химерами сработает.
К моему удовлетворению и к моей радости, Светлов оставил своего сынка непутёвого на первом этаже, а сам рванул не то в ректорат с кем-то договариваться, не то забирать его документы. Однако же спустя пять минут он вернулся с верхних этажей башни с таким кислым выражением лица, что было ясно: он пытался каким-то образом договориться и продвинуть своего сына в студенты, и у него ничего не вышло. Зато у моих паучков всё получилось: они успели зацепиться за внутренний борт его брюк и отправиться вместе с ним и с его сынком в автомобиль. Задача у них была проста: не отсвечивать, не высовываться и в случае интересной информации передавать её мне.
Я же вернулся обратно в зал, принялся искать взглядом бабушку с Эльзой, которые уселись на третьем по счёту ряду сидений, поближе к импровизированной сцене. Сам зал, по сути, оказался не столько залом, сколько амфитеатром, где посередине торчал осколок камня, такого же прозрачного, как и материал браслетов у нас на запястьях. Видимо, они каким-то образом были связаны между собой.
Кроме нас, в зале присутствовали ещё с десяток соискателей места в магической академии в сопровождении родни. Мощный голос вызывал по одному кандидатов в студенты, и те прикладывали обе ладони к анализатору. После камень вспыхивал светом, и над браслетом появлялись цифры — одна, две либо три, причём прослеживалась определённая закономерность, что если цифра была одна, то показатели были значительно выше, чем у тех, у кого было две, а то и три способности. Как будто организм не разменивался на
