Правильный лекарь. Том 7 - Сергей Измайлов

— Ничего, Илья сильный и теперь правильно настроен. У него был хороший мотиватор.

— Ты что ли? — усмехнулась мама, но смотрела на меня не с иронией, а с уважением.

— Ваш покорный слуга, — кивнул я и вдохнул цветочный аромат чая. — Я ещё вот что хотел спросить, как насчёт завтра по поводу знакомства с Настей?

— Приводи конечно, это даже не обсуждается, — уверенно ответила мама. — У меня только просьба была, чтобы ты предупредил заранее. За день сказал и хорошо, будем готовы.

— Я сегодня у Беляевых тортик заказывал на новоселье Илье, очень вкусный, я тогда и на завтра закажу, хорошо?

— Закажи, — кивнула мама. — Наша Настюшка изумительно готовит, но торт — это явно не её фишка.

— Зато какой она печёт штрудель! — улыбнулся я.

— Штрудель да, — согласилась мама. — Штрудель у неё божественный, тут не поспоришь, а вот тортики — это не её.

Уже скоро станет привычкой полвосьмого сидеть под дверью у Обухова по какому-нибудь неотложному делу. Инструкции к лекарствам могли бы и ещё подождать, но я решил побыстрее сбросить с плеч этот груз и освободить место для следующего.

— Может Чаю, Александр Петрович? — предложил Дмитрий Евгеньевич.

— А что, придётся долго ждать? — насторожился я. Не уточнил ведь, может у главного лекаря Питера с утра какие-нибудь важные дела, а я тут припёрся.

— Не, просто предложил, — улыбнулся секретарь. — Уж больно чай хорош, думал компанию составите. Если я только себе заварю, Степан Митрофанович скажет пару ласковых, а так вроде по делу.

— Тогда заваривайте, а я будто бы просто не успел, — предложил я.

— Замечательная идея! — обрадовался мужчина. — Раз вы не хотите, сделаю так, как вы предложили. Как там, кстати, дела у супруги Иосифа Матвеевича? Он молчит, а я не стал его тормошить. Ей хоть получше?

— Намного, Дмитрий Евгеньевич, — улыбнулся я. — Хорошо, что вы их ко мне отправили, а то могло бы закончиться очень плачевно. Зато сейчас мы уверенно движемся к выздоровлению. Только я вам ничего не рассказывал, учтите! Я просто знаю, что вы в теме, поэтому поделился.

— По этому поводу можете не переживать, Александр Петрович, — заверил секретарь. — Вы же прекрасно знаете, что я не болтун.

— Знаю, — кивнул я.

В этот момент распахнулась входная дверь приёмной и стремительным шагом вошёл Обухов.

— Тебе не спится что ли, Склифосовский? — хохотнул он. — Чего опять?

— Инструкции, — коротко ответил я и протянул ему копии бумаг, оригиналы Прасковья отвезла в типографию.

— Ну пойдём, посмотрим, — сказал он и мы вошли в кабинет, заняв обычные места. хотя я был бы не против посидеть на его кресле. Хотя бы недолго, минут пять. Ну, может когда-нибудь. А может мне это и не надо? Время покажет.

— Ну как? — спросил я, глядя, как Обухов, сдвинув брови, знакомится с текстами. — Пойдёт?

— Ты похоже и правда для дебилов писал, — хмыкнул Обухов. — Надо быть полностью отмороженным идиотом, чтобы неправильно понять, что и как надо делать.

— Так пойдёт или нет? — я немного напрягся. Может зря я поторопился, отдав рукописи в типографию?

— Пойдёт, — кивнул он. — Добавить нечего. Отдавай в печать.

— Так я уже, — улыбнулся я, вздохнув с облегчением.

— Ну ты жук! — воскликнул главный лекарь, шмякнув бумагами об стол. — Но молодец! Это всё?

— Да, — кивнул я.

— Тогда иди работай и мне не мешай, — сказал он и указал пальцем на дверь.

— С удовольствием! — сказал я и подорвался на выход. — Честь имею!

Первый консилиум состоялся в восемь утра в кабинете Сальникова. Мы решили не мотать пациента туда-сюда, но начнём теперь планировать такие мероприятия заранее. Когда кроме меня в манипуляционную вошли Панкратов, Рябошапкин и Юдин, пациент немного напрягся.

— У меня что-то очень страшное? — спросил он испуганно.

— Вовсе нет, — улыбнулся я ему, стараясь успокоить. — Просто ваша болячка не часто встречается, вот мы и решили все вместе вас посмотреть. Не переживайте, всё будет хорошо.

— Ну, слава Богу, — с некоторым облегчением выдохнул мужчина. — А я уж подумал, что завещание надо писать. Раз надо для науки, я не возражаю, смотрите. А мне хоть расскажете, что это такое?

— Непременно, — заверил его Дмитрий Ефремович. — Располагайтесь также, как и вчера, мои коллеги вас осмотрят.

На правах руководителя я подошёл к пациенту первым. Всё правильно, это эхинококкоз, как и предположил Рябошапкин, классическая картина. Вот только как эту гадость убирать без применения скальпеля? В принципе, можно это всё умертвить, а потом вывести детрит через желчный проток. Я просканировал ткани печени вокруг пузыря, совсем рядом проходит сегментарный проток, вот через него можно и раздренировать.

Я отошёл от пациента, дав возможность ознакомиться с редко встречающейся патологией остальным. У Юдина глаза чуть на лоб не вылезли, он явно такое раньше никогда не видел. С советами я пока не лез, а вот когда по моей просьбе Катя погрузила пациента в глубокий сон, теперь можно.

— Посмотри вот сюда, — сказал я Дмитрию Ефремовичу, положив свою ладонь поверх его. — Совсем рядом проходит сегментарный желчный проток. Обработай магическим потоком все эти мыльные пузыри, чтобы они утратили жизнеспособность, а потом соедини полость с протоком.

— Понял, Александр Петрович, — довольно улыбаясь кивнул Сальников. — Отличная идея.

Я так и не убирал руку, наблюдая за процессом. После воздействия широким потоком, который я подпитал дополнительно своей энергией, мелкие пузыри внутри большого несколько деформировались, жидкость помутнела. Теперь можно выводить его содержимое, к чему и приступил Дмитрий Ефремович. Я заглянул в его заведомо слабое ядро, он работал на грани. Я с ним щедро поделился магической энергией и помог раздренировать эхинококковый пузырь в проток.

— Спасибо вам, Александр Петрович, — пробормотал смущённый Сальников. — Без вас бы я не справился. Наверно валялся бы сейчас здесь на полу.

— Ты просто торопишься, Дмитрий Ефремович, — сказал я, улыбаясь.

Сам не заметил, как переключился на привычное в прошлой жизни общение с коллегами, когда обращаешься на ты, но по имени