Портальеро. Круг первый - Юрий Артемьев
Естественно муха куда-то улетела, воспользовавшись такой суматохой, возникшей, кстати, и по её вине тоже. Хотя, в принципе, она-то ни в чём не виновата. Это просто проделки магических способностей. Я напряг зрение, пытаясь разглядеть мелкий объект, а магия пришла на помощь, и приблизила объект, зрительно увеличив его. Ну, ни фига себе… А неплохой навык из этого может получиться.
А кое-как вылез из ванной и быстро прошёл в бабушкину комнату. Именно из неё был выход на балкон.
«А это мы удачно зашли…»
Ну… В смысле «вышли»… Тьфу! Короче… Вовремя я вышел на балкон. Он у меня во двор выходит. И я решил этот самый двор повнимательнее осмотреть… Оба-на… Те же, и там же…
Мой левший кореш Серёжа сидит на лавочке во дворе. Далеко от меня, но не теперь… Я быстро настраиваю своё новое зрение, и теперь он у меня на расстоянии вытянутой руки, как совсем недавно в моей прихожей. Так и чешутся кулаки, дать ему в морду.
Интересно, а я могу это сделать на расстоянии? Или нет? Зрение-то понятно. Типа линза плюс линза плюс линза. Вот тебе и позорная труба, как выражался Дениска в известных рассказах Драгунского. С руками так не получится. Ладно… Это всё детали.
А с кем это он там болтает, сидя на лавочке? На описанного неизвестной мне Ленкой Кутеевой Фирса этот парень совсем не похож. Во-первых, он не взрослый. Лет шестнадцать, максимум семнадцать… Десятый класс, короче. Не спортивный, худой, одет так себе. Под рубашкой — тельняшка, на голове обычная кепка. Неказисто так одет. Больше на деревенского похож, чем на городского. Сидит и курит, поплёвывая сквозь зубы…
Кстати, Костриков тоже курит. Но при этом сигарету держит двумя палочками. Ага… Мы так всегда делали в детстве, ещё в той моей прошлой жизни, чтобы пальцы потом никотином не пахли, и мамка не учуяла. Значит, родителей Серёжа побаивается. И о чём же они там говорят?
И тут включился звук…
* * *
После того, как у меня появилась возможность дальнего зрения, я уже не стал удивляться тому, что могу ещё и подслушать на расстоянии. Больше меня удивил разговор. Жаль, что я пропустил его начало.
— Не-а… Ни хрена не помнит.
— А вдруг возьмёт и вспомнит.
— Ему по башке крепко досталось. Вот что ему скажешь — помнит, а чего не скажешь, ни хрена…
— Не, Костёр, ты не прав. Я где-то слышал, что у таких потом бах… И всё вспомнил сразу. А мне это на фиг не упало. Я ж не свидетелем пойду, а соучастником.
— Не ссы в трусы, Колян. Я буду рядом.
— И чё толку?
— Когда он начнёт выходить из дома, я тебе цинкану. Охерачишь его по башке арматуриной…
— Я на мокруху не пойду!
— Да чё там. Врежь посильнее, он вообще себя не вспомнит.
— Вот сам этим и занимайся. Или снова своего дядьку подпиши на это дело.
— Ты чё, Колян? Дядька тот левый был, и он вообще не в курсах. Он же только подвёз вас и там оставил. Взял свой рубль и уехал.
— Ну, ты фокусник, Костёр. Даже я подумал, что это твой родной дядька. Ты же его дядей Петей называл?
— Ну, я у него спросил, как зовут? Он сказал «Петя». А чего Пимен его не добил?
— Вот у него и спрашивай.
— Ага… Пимен за всю свою жизнь больше двух слов не сказал. Сила есть, ума не завезли… Надо было добить.
— Так он лежал и не дышал ни хрена. Мы его когда в кусты тащили, он уже синий был. Я думал, всё, кирдык ему.
— Ага. Зато теперь он не синий, а розовый и румяный. Ты лучше скажи, когда мафоны заберёте? Батя через неделю из рейса вернётся и в гараж сунется. И чё? А ведь их же ещё и продать надо. Ты уже нашёл кому впарить?
— Их в ремонт сперва надо… Там провода оборваны…
— И кто же их оборвал?
— Ну… мы…
— А поаккуратнее не могли? Что, руки из жопы растут? На хрена было провода рвать?
— Так он их под столом приклеил, хрен распутаешь… А тут ещё эта бабка пришла. Она не въехала сперва. Типа: «Масик! Это ты?» Ну вот Пимен ей и врезал. Он как раз шмонал в другой комнате.
— Хорошо, что хоть на этот раз наглушняк.
Я аж зубами скрипнул от ярости…
— А чё так денег мало взяли?
— Так не было ни хрена. Несколько червонцев и цацки золотые. Я их уже сдал цыганам, но те мало дали.
— Деньги были. Это вы просто их не нашли.
— Сам бы и пошёл с нами…
— Мне нельзя. Меня там и соседи все знают. А про тебя и Пимена никто не знает. Вы же залётные.
— Сам ты залётный. У нас там в Бирюлёво говорят, что скоро посёлок снесут и тоже построят дома, повыше чем здесь…
— И кто там сейчас мазу держит на посёлке?
— После того, как твой батя съехал, никто. Старшаки бухают. А молодняк не подрос ещё. Ну, мы с Пименом молодёжь подтягиваем помаленьку.
* * *
Тем временем мимо проходящая тётка наехала на парней, что дескать курят тут, наплевали… Сергей со своим знакомым свалили через арку, и пропали из зоны моей видимости…
А я всё стоял на балконе, сжимая от ярости железное ограждение. Очнулся лишь тогда, когда почувствовал что-то не то… Оказалось, что я умудрился помять железяку. Слегка. Но всё-таки… На ровной поверхности отчётливо просматривались ровные округлые вмятины от моих пальцев.
* * *
А этот Костриков не так прост, как оказалось. Гнида… Со мною он включал такого трусливого простачка… А с этим Коляном разговаривал, как старший с младшим, покрикивал на него и голос повышал. Так его батя мазу держал в посёлке, пока не переехал сюда? Круто. Похоже, что батя его сиделец со стажем. Из рейса скоро вернётся. Интересно, он дальнобойщиком калымит или у него «гастроли» по гоп-стопу в других городах. Да… Тут надо бы разобраться основательно.
25 августа 1982 года.
Москва. Нежинская ул. Круглый дом.
Весь следующий день я никуда из дома не выходил. Готовил себе еду, питался и занимался, занимался, занимался… Нет, не учебники читал,
