Москва - Дмитрий Николаевич Дашко
Конечно, ориентироваться только на снимок нельзя, но нутром чую, что ошибки в плане морального облика нет.
Дарья Ивановна Евстафьева. Замужняя, беспартийная, безработная, не судима, не привлекалась, детей нет (хоть какой-то плюс в этой истории, а то представить страшно, какой шок для детей). К делу приложены характеристики от домкома и соседей. Банальное бла-бла-бла, без всякой конкретики.
Со дня обнаружения тела прошло всего два дня, за это время следак и оперативники накопали немного. Значит, по горячим следам раскрыть не удалось, и тогда у дела есть все шансы стать «глухарём».
Как женщина оказалась на территории бывшего кирпичного завода, что вообще там делала – загадка… Муж, Игнат Гаврилович Евстафьев, в это время находился на службе, заступил на суточное дежурство. По его показаниям, Дарья Ивановна никуда не собиралась, должна была находиться дома. Ни родни, ни общих знакомых в тех краях у семьи нет.
В общем, одни вопросы, причём без ответов.
Однако один из соседей видел, как Дарья Ивановна направляется в сторону железнодорожной станции, которая находится неподалёку от их дома. Известно даже примерное время – около полудня.
Куда, спрашивается, может понести дамочку с таким нехорошим взором в то время, как муж тянет служебную лямку? Девять из десяти – к любовнику. И этот любовник живёт или снимает дачу там, куда можно добраться на поезде. Понятно, что на пригородном: Дарья Ивановна шла налегке, с небольшой сумочкой, без чемоданов.
Связавшись по телефону с дежурным по вокзалу, я узнал расписание поездов. Как и почти всё в это непростое время, оно носило примерный характер. Состав мог задержаться с отправлением или опоздать в пути на несколько часов, это в порядке вещей как в Германии двадцать первого века, так и Советской России периода разрухи.
Нашёл на карте местоположение бывшей кирпичной фабрики. Хм, она находится неподалёку от Кучино, там же останавливается и пригородный поезд, на который могла сесть Дарья Ивановна.
Оно, конечно, с натяжками, но, кажется, любовь погибшей женщины придётся искать где-то в тех краях.
Но сначала нанесём визит её супругу. Ну не верю я, что опытного чекиста (а товарищ Евстафьев в органах аж с восемнадцатого года, в настоящее время занимает должность начальника технического отделения) можно долго водить за нос. Наверняка он должен о чём-то знать или догадываться.
Разумеется, в деле был и его адрес. Кроме того, как выяснилось, в квартиру был проведён телефон (начальник техотдела – не хухры-мухры, должность обязывает).
Я взял трубку и попросил барышню-телефонистку связаться с абонентом.
– Евстафьев у аппарата, – откликнулся через какое-то время приятный баритон.
По голосу чекисту можно было дать меньше его сорока лет.
– Добрый день, Игнат Гаврилович. Моя фамилия Быстров. Я занимаюсь расследованием дела об убийстве вашей супруги, – представился я.
– Что вам нужно?
– Ну, раз мне повезло застать вас дома, могу ли я встретиться с вами, чтобы задать несколько вопросов?
Трубка на какое-то время замолчала.
– Хорошо. У меня есть примерно полтора часа. Если уложитесь, застанете меня на квартире, – наконец откликнулся Евстафьев.
Я прикинул расстояние. В принципе, далеко, но успеть можно, если отправлюсь прямо сейчас.
– Должен уложиться, – пообещал я.
– Буду вас ждать, – трубку на том конце провода повесили.
До дома, в котором жили Евстафьевы, я добрался минут за сорок. Он и в самом деле находился неподалёку от железнодорожных путей. Транспортное сообщение сейчас пусть и не было столь частым и регулярным, но паровозные гудки то и дело оглашали округу.
Прямо передо мной из подъезда вышел высокий, слегка сутулый мужчина в наглаженном костюме. Он был погружён в такую задумчивость, что едва не налетел на меня, но в последнюю секунду я всё же успел отскочить, и мы разминулись.
– Уважаемый, смотреть надо! – окликнул я его, но он прошёл мимо, даже не посмотрев в мою сторону.
Покрутив пальцем у виска, я вошёл в подъезд и поднялся на четвёртый этаж, где находилась квартира Евстафьевых. Кроме их двери на лестничной площадке была ещё одна. Сбоку рядом с каждой висел электрический звонок. Никаких табличек с объявлениями вроде «Ивановы – один звонок, Петровы – два, Сидоровы – три» не имелось, из чего я сделал вывод, что товарищ чекист прозябает отнюдь не в коммуналке.
Завидовать не станем – когда-нибудь и на нашей с Настей улице перевернётся грузовик с печеньем.
Я хотел было нажать на кнопку звонка, но тут заметил, что дверь не заперта. Примета по всем учебникам нехорошая.
Достав из кобуры наган, я распахнул дверь и осторожно прокрался в квартиру. Вот будет история, если Евстафьев примет меня за грабителя и пристрелит на пороге.
Я стал осматриваться. Обстановка и сама квартира оказались чересчур роскошными для скромной семьи советского госслужащего из двух человек, но не это сейчас вызывало у меня подозрение.
Самое главное, что дома никого не оказалось, хоть я и пришёл ранее обговоренных полутора часов. Допустим, хозяина вызвали на работу, и ему пришлось срочно менять планы, но я в жизни не поверю, что чекист с таким стажем работы уйдёт, не заперев дверь. Даже в тяжёлом эмоциональном состоянии, вызванном смертью жены.
Я скорее поверю в зелёных человечков с Марса, чем в такое.
А вдруг его грохнули где-то в квартире, а я просто пока не нашёл его тела?
Я заглянул во все укромные уголки, но ничего там не нашёл. Уже лучше…
Но раз хозяина нет дома, мне тут делать нечего. Тем более, что во время беглого осмотра ничего интересного для себя я не нашёл.
Тишину разрезала телефонная трель. Она прозвучала так внезапно, что я даже вздрогнул.
Звонок повторился снова и снова.
Плюнув на всё, я подошёл и снял трубку.
– Да?
– Ты должен умереть. – Голос на том конце был сухой и безжизненный.
Проговорив эту фразу, собеседник отключился.
Я снова снял трубку.
– Алло, барышня. Моя фамилия Быстров, я сотрудник уголовного розыска. Пожалуйста, сообщите, откуда только что звонили по этому номеру?
– Секундочку… – Телефонистка замолчала. – Когда, говорите, был звонок?
– Только что.
– Простите, вы ошиблись. Никто сюда не звонил, – Телефонистка повесила трубку.
Какого хрена?! Я же своими ушами слышал этот звонок и ту дурацкую фразу, насчёт того, что я должен умереть. Ну, поскольку квартира принадлежит
