Цветущий ад #2 - Сергей Владимирович Руденко
— Было бы желательно, а то с вашим прилетом цены на землю всего за половину дня выросли почти в десять раз. Что будет дальше, и думать страшно, так что нам теперь и мечтать нечего о своем доме… — ответил мужчина.
— Мне очень жаль.
— Да ладно, вы-то причем… — грустно отмахнулся гость. — Было понятно, что местная идиллия ненадолго. Слишком уж мало земли, и много желающих. Меня, кстати, Николай зовут.
Мы обменялись рукопожатиями, я представил себя, Ромку, и попробовал немного ускорить собеседование.
— У нас еще десяток потенциальных кандидатов, а процесс затянулся, поэтому давайте сразу проговорим вслух, что здесь подразумевается, — дождавшись осторожных кивков от всех наших гостей, продолжил. — Анна уже дала согласие на вхождение в мою Семью в качестве «дочери» и военфельдшера корабельной команды. Она считает, что все мы выиграем, если вы оба тоже сделаете это. Здесь такое, по-моему, называется, «племянники…» Мы живем одной семьей, едим, работаем и защищаемся вместе. Я — считаюсь вашим старшим родственником, забочусь о наших общих интересах, а каждый из вас — клянется не совершать ничего во вред моей Семье. При этом кровно заработанное каждый из нас сохраняет. Так?
— Да, — смущенно подтвердила Светлана.
— Да, клянусь! — заверил ее муж.
— Поздравляю! Пока занимайтесь своими делами, прямо сейчас живите как обычно, а после заката жду вас в трактире. Мой дом, наверное, видели — еще только начал строиться — поэтому пока живу там, там же будем и праздновать наш договор. Если нужно, можете тоже переселяться, но тогда уже за мой счет. Боюсь, нет ни единого шанса, что мы сможем попасть в наш будущий дом в ближайшие месяц-два. Кстати, если есть какие-то просьбы, не стесняйтесь, самое время их озвучить. Теперь ваши проблемы — это и мои заботы тоже! Но если нет ничего очень срочного, можете отложить все до застолья…
— Наверное, у нас ничего такого прямо горящего нет, — сообщил Николай, переглянувшись с женой.
— Отлично, тогда до встречи! Жду вас в трактире после заката, — напомнил я, и попросил пригласить следующего кандидата.
* * *
После заката
Оставшиеся кандидаты не слишком порадовали, хотя еще трех человек в команду подобрать удалось. Двух — совсем молодых парней из новичков нынешнего сезона, пришедших, пока я был в экспедиции — и старого знакомца.
Борода, тот самый дагестанец Арслан, не успел найти подходящее место под солнцем, и с подсказки трактирщика пришел ко мне. Он успел почти две недели отработать на заготовке, но в этом благородном труде себя не нашел:
— Если бы Аллах хотел, чтоб я горбатился на солнцепеке, он бы оставил меня дома. Дядя тоже постоянно пытался пристроить меня пасти своих баранов, и не стану врать — денег не жалел — но не по мне такое…
— Хочешь ко мне в команду?
— Да, конечна! Только слушай, не пойму совсем, ми будэм летчиками или маряками? — бывший Пустышка за то время, что мы не виделись, вроде бы даже хуже стал говорить на русском, и на мгновение у меня даже мелькнула «догадка», что его отчаянный акцент был вполне обдуманной позой.
— Это летающий, но все-таки корабль, поэтому если устроишься, будешь «матросом». Может, со временем придумаем какое-нибудь специальное слово, но пока так.
— А, все равно! По-любому, мужская профэссия! — залихватски взмахнул рукой Арслан.
— Согласен, мужская! — невольно расхохотался я.
— Берешь?
— От тебя зависит. Ты же понимаешь, что жить в полете придется вповалку, будет опасно, и придется убивать по приказу, а без приказа, как раз наоборот — ссориться будет категорически запрещено? И ты уже знаешь, что местные живут семьями…
— О, да-да, ты же щедро поделился этими странными местными деньгами, так что все охотно мне рассказывали, как тут жизнь устроена. Кого ни угощал, сразу начиналы рассказывать! Пусть даже сначала я и не слишком им нравился! — хитро подмигнул он. — Извини, командир, перебил…
— Ничего страшного, я рад, что мне не придется все повторять! Поэтому ты должен четко понимать, что я буду тебе ближе, чем родной отец…или дядя, и ты должен будешь меня слушать. Уволиться, если захочешь, законно можно будет только по возвращению из похода, а так, понятно, сможешь уйти в любой момент. Платить будем во время стоянок немного, но ты будешь иметь право на долю в добыче или в контракте. Если, например, наймемся что-то перевезти, то часть полученной платы будет разделено среди команды. Устраивает?
— Я не думаю, что ты стал слишком жадным, как разбогател, — подмигнул Арслан, — поэтому с радостью соглашаюсь! Где подписаться?
— Пока все только на словах, но когда попадем в особое место, там тебя спросит компьютер, входишь ли ты в мою Семью, и вот тогда нужно будет подтвердить все.
— Тогда, что делаем? Рука жмём?
— Жмём! — хмыкнул я.
В общем, кроме военфельдшера, набрать удалось пятерых. У парней и Арслана, своих семей, понятно, еще не было, но два других кандидата записались вместе с женами. Один из них, тот, что постарше, так даже с двумя. Вот сейчас его салабоны и донимали расспросами, почему так несправедливо получилось.
Никто из нас не сомневался, что свое прозвище матрос получил совсем не за внешнее сходство с британским кинопродюсером Джереми Болтом*, но тема была очень уж веселая, да и сама жертва к ней относилась не без некой горделивой иронии.
В этом мире одной выдающейся физиологии было маловато, для того, чтобы удержать рядом с собой сразу двух женщин, не будучи богатым или влиятельным. Даже самых страшных частенько принимали в сильные семьи, просто потому что требовалось очень много ручного труда для выживания, или тем более — процветания.
— Сие есть тайна покрытая одеялом! — признался он под хохот остальных.
Мне было в новинку чувствовать себя Отцом семейства и когда все собрались в трактире, я распорядился накрывать, и на некоторое время задержался рядом с Черпаком, присматриваясь к этим людям, и пытаясь прочувствовать их отношение к происходящему, да и вообще — так сказать «атмосферу в коллективе».
Несчастным не выглядел ни кто.
Было это довольно странно, но в какой-то момент я понял: сейчас в жизни этих девяти мужчин и женщин наступила хоть какая-то определенность. Понятно, что все могло перемениться в один миг, и
