В зоне особого внимания (СИ) - Иванов Дмитрий
— Толя, а я за тобой! Поедем на дачу, как обещал! Машина ждёт. «Волга» черная. Водитель тебя на выходе поймает. Вы сразу на дачу, а я приеду часа в три с гостем.
— А можно мне с вами? — обнаглела Аюкасова.
— Э… — растерялся Власов.
— Ещё чего? Там баня будет, я в одних трусах опять буду! Не нужна ты там, — решительно возразил я.
— Ну ты и гад! А я его ещё спасаю! — Светка сделал разворот на сто восемьдесят градусов и решительно зашагала под трибуны, вертя своей круглой попкой в короткой кожаной юбке и цокая каблуками сапожек. Это мне явственно представилось, ибо из всех присутствующих лишь один я не посмотрел вслед девушке. Опытный. Ведь Марта, бросив беглый взгляд на удаляющуюся Светку, внимательно уставилась на меня, ожидая моей реакции. А мне якобы неинтересно, я смотрю на грузина, который уже вскочил с лавки и возбужденно шлёпает себя по коленям. Точно симулянт!
Сразу уехать, конечно, не получилось. Во-первых, ещё три боя сегодня, во-вторых, награждение. Короче, растянулась эта бодяга ещё на час. Всё это время машина Власова ждала меня и Марту. Усаживаемся на заднее сиденье. Свою машину я отпустил, наказав водиле завезти сопровождающего Марты в гостиницу. Кстати, а машины завтра у меня уже не будет! И как в посольство ехать? На автобусе? Несолидно.
Глава 26
На даче, куда мы приехали с Власовым порознь, я отдался в добрые руки Марты, которая хлопотала, жалея меня, побитого. Нас накормила толстая молодуха-повариха и показала нашу гостевую спальню на втором этаже. Но опробовать резную, полированную лаком кровать с белоснежным постельным бельем мы не успели, приехал хозяин дачи. Вернее арендатор, дача-то не в собственности у Власова, и до этого у него другая была, меньше по размерам, зато с рекой рядом.
— Машина приехала! — заметила в окно прибытие Марта.
— Идём, пообщаемся, — деловито кивнул я.
Помня о том, что прибудет важный гость, я нацепил свои две награды на пиджак, захваченный из гостиницы. Какие? Случайно взял с собой знак за «Спортивное мужество» от «Динамо» за краевой турнир, где я помнится, выиграл со сломанной правой рукой. Одной левой, так сказать, и неважно, что она у меня основная. Проявил мужество, защитил честь «Динамо» — получи награду. Красивый такой… но редко ношу его. И орден из новых — «За личное мужество». Это когда при наводнении в крае отличился. Тот я тоже не надевал почти, чего выделываться? Но протокол обязывает, ведь отсюда я в понедельник сразу в посольство еду.
Спускаемся вниз, и я застываю от неожиданности, увидев гостя, вернее, гостью. Вот так сюрприз устроил мне Власов! Он привез мою бабулю! И повод весомый — бабушкина медаль нашлась! Тихушники мои родичи, говорил же с батей три дня назад, тот и словом не обмолвился, что бабушка в Москву летит! Была у бабули одна медаль за боевые заслуги, теперь будет две. Также есть медали за отвагу, орден отечественной войны, два ордена славы. Всё на месте. Нет, не на кителе висят награды, а на обычной гимнастерке. Зато ремень настоящий, скорее всего, батя подогнал, судя по его неуставному виду и белой коже. Юбилейные бабушка не цепляет, в том числе, и медаль за победу над Германией, которую ей вручили после войны в 46-м году. Хорошо, хоть винтовку наградную с собой не захватила.
— Ой, Толя! А у тебя девушка? — восхитилась первым делом бабуля. — Красавица какая!
— Данке шён! — ляпнула Марта, отчего один глаз у бабушки прищурился, а рука дёрнулась, очевидно, в поисках мосинки, из которой она уложила под сотню немцев.
— Она из Норвегии, — торопливо представил я.
— Толя, как вырос-то, и костюм тебе идёт! Где покупал? «Большевичка»? — бабушка засыпала меня вопросами, осматривая со всех сторон.
Как же, «Большевичка»! Да за те деньги, что я отдал за этот костюм одному еврею с грустными глазами, можно было пару станков в цех купить! Этот мастер ножниц и иголки выехать в Израиль не мог, чего-то там в его биографии запрещающее имелось, поэтому, паскуда, умножал на два и так немаленькие расценки на свои услуги. Но шил быстро, а мне и надо было — быстро и качественно.
— Коровка у нас есть. Хорошая, дойная, ласковая и красивая. Умеешь доить? Ничего, научу, — бабушка заново оценив Марту, принялась выкладывать главные козыри, выставляя меня выгодным женихом, чтобы, значит, та от меня «не сбёгла». Так и шепнула мне на ушко: — «Не сбёгла бы!»
Отужинали, чай пьем, а рекламная кампания продолжается:
— Толя — справедливый мальчик, женщину никогда не ударит! А как косит? Приедем на покос, он встанет с косой и идёт до обеда! И не устанет! А в носу ковырять, я его ещё в детстве отучила… Да! И девочки к нему ходят, одноклассницы. Все такие красавицы!
И всё в том же духе, мол, чё ты девка выкобениваешься, лучшего варианта не найти! Бери, пока не оторвали с руками. Я сижу перевожу, местами, конечно, пропуская. Сидящий рядом Власов веселится от души. Марта тоже пытается меня хвалить, рассказывая, как я сегодня мужественно провел бой!
Награждение у бабушки тоже завтра и в одно время с моим! Засада просто! Интересно, а если попросить перенести моё?
— А за что вам медаль будут вручать? — любопытствует Марта.
— Ранили меня, детонька, а я всё равно пулеметный расчет выщелкала.
— Кстати, о ранении. Раз вы уж в Москве, могу направить вас на обследование в Кремлёвку, — предлагает радушный хозяин.
— Да некогда мне болеть — дети малые дома, корова… — отмахивается бабуля.
А это мысль! Пусть уж воспользуется административным ресурсом Власова. Бабушка моя это заслужила. И я с удвоенной энергией присоединился к уговорам. Уломали. Подействовала моя угроза не звонить и не приезжать.
Вечерком баня. Сначала «девочки», в смысле Марта с бабулей, а потом уже мы с Власовым. Других гостей сегодня не было.
— Говорят, ты вчера с Ельциным общался, — между делом спросил Александр Владимирович.
Вот деревня, а не Москва. Уже доложили!
— Да, было дело. На хоккейном матче случайно встретился. Выпросил у него новый САНПиН, тот, что принимать будут.
— А ничего он не говорил про выборы? Идёт, нет? И от кого?
— Об этом не разговаривали. А надо было?
— Нет, конечно. Он, как бы это сказать… в общем, чем меньше контактов с ним, тем лучше. И ещё… По твоим замечаниям насчёт размеров округов — приняли решение: там, где большой перекос, подравняют. Сейчас ЦИК дали задание заново нарезать округа. Молодец, хорошее дело сделал!
— А у меня к вам просьба имеется, — собрался с духом я.
— Внимательно, — Власов подобрался.
— Крайком наш за прошлый год почти не строился, нельзя ли в этом и следующем ускорить, а лучше завершить стройку?
Известный даже мне в будущем дом Красноярского крайкома был знаком, наверное, многим, и располагался рядом с аэропортом. Его почти достроили, но не повезло — началась Перестройка. Довелось мне в двухтысячных жить в доме с видом на этот недострой, и я всё удивлялся советской безалаберности.
— О как! Сам, или Шенин попросил? — окатив себя из тазика холодной водой, спросил уже не старший товарищ и радушный хозяин, а предсовмина РСФСР.
— Шенин намекал, но прямо не просил. Сам. Просто здание почти готово. Ну, крышу доделать, провести коммуникации, отделку… Жалко будет, если народные деньги пропадут, — говорю чистую правду я.
— Ну, построят же, в конце концов, когда-нибудь, никто не даст пропасть народным средствам, — уверенно спорит Власов. — Да и на этот год бюджет уже сверстан давно, причем, если смотреть по СССР в целом, то с дефицитом в сто двадцать миллиардов рублей! Ну, сведём, конечно, поменьше, все деньги освоить не сможем — предприятия подводят, напланируют, а не строят. Представляешь, их остатки свободных средств уже сто миллиардов рублей. Да и все строительные резервы сейчас в Армении.
— Предприятия! А если… На этот год пограбить краевые организации, а в следующем 90-м уже вернуть им! Нам надо немного на достройку, я узнавал.
— Что-то тебя несёт! Ты скажи, боярин, зачем тебе это надо? Войны не будет, я узнавал, промышленное производство растёт, прошлый год с плюсом закончили… Чего ты боишься, зачем спешка? Или ты под себя здание готовишь? Так рано тебе первым пока, — смеётся Власов.
