Ревизор: возвращение в СССР 18 (СИ) - Винтеркей Серж
Тут она вспомнила про Ивлева.
— Скажите, Владимир Аркадьевич, а это законно, что Ивлев в стройотряде не работал, а наши ему заплатили, как всем?
— Он сам на этом настаивал? — заинтересовался Кротов.
— Нет, — пожала плечами Костенко. — Он нам работу на лето нашёл, переговоры с руководством предприятий вёл. Поэтому наши решили отблагодарить его так… Он узнал об этом, только когда ему деньги первого сентября вручали.
— Ну, это благодарность, — откинулся на стуле Кротов. — Ничего противозаконного тут нет.
— Угу, — недовольно согласилась Костенко и поджала губы.
— Будь внимательна даже к мелочам, — сказал Кротов, вставая, и давая понять, что встреча окончена. — Обо всём подозрительном сразу сообщать.
— Угу, — кивнула Костенко, коротко взглянув на него.
Девушка ушла, а в сейф, в специальную папочку, легла бумага, в которой она согласилась на сотрудничество, выбрав псевдоним «Кант». Амбициозно, — подумал Кротов, усмехнувшись. Взять мужской псевдоним он сам ей посоветовал, но что она Кантом станет, не ожидал. Ну хоть не в Эйнштейны или Наполеоны девочка записалась… Ожидания оправдывает, всю подноготную группы вываливает. Ивлев, получается, помог отличную работу на лето товарищам со своего курса найти. И ей, в том числе. Названная сумма его поразила, он бы и своего сына-оболтуса в этот отряд бы пристроил, если бы знал. Две тысячи с лишним в восемнадцать лет, подумать только… А она зло затаила…
* * *После занятий помчался на Старую площадь. Вчерашнее приглашение Межуева не то, что заинтриговало. Оно выбило меня из колеи, всё время мыслями возвращался к этому вызову. Что меня ждёт? Хорошо бы у него просто возникли вопросы по моим запискам. Потому что вопрос слияния двух теневых группировок, пусть и под крышей партии и комсомола, в интерпретации члена КПК может выглядеть совсем иначе, чем представляется его коллегам. Если он не напарник Стельмухова по этому альянсу, а следит за ним, как и положено в теории делать КПК.
С тяжёлым сердцем постучался я в кабинет Межуева и открыл дверь. Помощница уже доложила обо мне и Межуев, радушно улыбаясь, вышел мне навстречу.
— Как настроение после отдыха? — спросил он. — Готов к работе? — я кивнул в ответ и пожал протянутую руку. — Садись, — показал он на один из тяжёлых стульев у стола для заседаний, а сам сел напротив.
Как я ни старался понять, что меня сейчас ждёт, так и не понял. Но все же расслабился. То, что улыбается, и навстречу вышел, явно хороший знак. Похоже, никакого негатива не будет.
— Твои аналитические записки сразу привлекли моё внимание хорошим слогом, чёткой структурой и логикой изложения.
— Спасибо, — озадаченно кивнул я.
— Я договорился с главредом газеты «Труд», у него там есть подходящие для тебя рубрики, — он протянул руку к своему столу и взял какой-то листок. — Вот телефон его помощницы, позвони, договорись о встрече. Он уже предупреждён насчёт тебя, но хотел лично побеседовать.
— И что я там буду делать? — удивлённо взял я записку у Межуева.
— Писать статьи, заметки, — уверенно, как о само собой разумеющемся, ответил он. — Экономические, научно-популярные, по международному положению. Какие скажут.
Я судорожно сглотнул. Только статей и заметок в газету мне не хватало для полного счастья. Хотя… Это, даже, не лекция, этот формат гораздо скромнее. Уж заметку-то я быстро напишу…
— Я не сомневаюсь, что ты справишься, — внимательно глядя на меня, сказал Межуев. — Рублей по тридцать за статью там платят. А дальше… — наклонился он ко мне через стол. — Через пару лет издашь сборник всех опубликованных статей большим тиражом за гонорар уже в несколько тысяч рублей и войдёшь в Союз журналистов СССР.
— Ничего себе, план по захвату мира, — вырвалось у меня.
— Долгосрочный план, но вполне реализуемый. А под лежачий камень вода не течёт, — серьёзно сказал Межуев, улыбаясь одними глазами.
— Неожиданно, — признался я. — Спасибо вам за такое необычное предложение, за шанс… Чем больше над этим думаю, тем больше появляется уверенности, что справлюсь, — кивнул я сам себе.
— Не сомневаюсь, — протянул мне руку Межуев, давая понять, что наша встреча окончена.
Вот так-так… Обалдеть, — думал я, выйдя из его кабинета. И что это было? Попросил так большой начальник прощения за проверку КГБ-шную? Она, явно, с его подачи началась. Ну, если так, то извинения приняты.
А ведь есть у меня опыт в двадцать первом веке печатания статей и заметок в газетах. Деньги нужны были, за все хватался. И получалось неплохо…
Дальше поехал на Лубянку и оставил Румянцеву текст завтрашней лекции на согласование. Уточнил время лекции: шестнадцать часов.
А потом решил заехать в центральный Детский мир. Галия в любой момент родит, нужны детские одеяла. Войдя в магазин, остановился в растерянности, где тут эти одеяла? Но язык до Киева доведёт. Где-то через час я уже ехал домой с тремя одеяльцами: байковым, шерстяным и ватным.
Из метро с тремя свёртками в руках звонить было неудобно. Оставил звонок в издательство до дома.
* * *Москва. Квартира Эль Хажжей.
К удивлению Фирдауса и Дианы Аиша начала активно интересоваться Маратом. Нет-нет, да и спросит что-нибудь о нём. Диана рассказывала, что знала. Что он шурин её брата, отслужил в армии в десанте, отец у него пожарный. Фирдаус из разговоров у Ивлевых на кухне понял, что Марат хороший тренер по самбо и многие знакомые у него тренируются. Припомнил, что он учится в педагогическом училище на учителя физкультуры. Хочет детишек тренировать. Пока ему разрешают работать только со взрослыми.
— Он хочет быть учителем? — потрясённо переспросила Аиша, глядя на Фирдауса.
— Ну, да, — недоумённо переглянулся Фирдаус с женой, — помнишь, он говорил, что ему уже предложили в училище у старших курсов физкультуру вести?
— Как это благородно! — воскликнула девушка. — Чтобы учить детей, их надо очень любить.
* * *Приехал домой, закинул наскоро бутер в рот и помчался на тренировку к Марату.
По дороге всё думал, что сказать Сатчану. Он же не слезет с меня сегодня… Просил пару дней подумать, он дал мне пару дней. Всё. Надо давать ответ. Но какой? То, что я согласен с ними работать? Этого мало. Он же ждёт от меня, на каких условиях?
Работа на себя в двадцать первом веке научила меня никогда не озвучивать свою цену за работу первым. Всегда, сперва, просил пригласивших меня назвать цену, которую они готовы заплатить. И надо признаться, их цена всегда была выше той, на которую я рассчитывал. Сначала удивлялся, а потом понял. Директора и хозяева предприятий думают о деньгах другими порядками. Поэтому, никогда не надо бежать впереди паровоза. Ну скажу я сейчас Сатчану, что готов работать за один процент от прибыли. А, вдруг, они готовы платить мне три?
— Ну, что, ты подумал? — утащил меня подальше от всех Сатчан после разминки.
— Подумал… Готов быть полноценным членом команды. Только с поправками на учёбу, в первой половине дня я занят в университете. Но, конечно, сначала хотелось бы услышать предложения о сумме…
— Отлично, — хлопнул он меня по плечу рукой, чрезвычайно довольный. — Будь уверен, не обидим. Пробью у Бортко. Ты очень нужен.
После тренировки в раздевалке Марат подсел ко мне поближе и начал расспрашивать об Аише. Ну, начинается… Блин, точно влюбился!
— Слушай, Марат, не хочу тебя расстраивать, но Восток дело тонкое. Там родители в судьбе детей играют очень большую роль, вплоть до того, что решают, с кем детям семью создавать. А эта семья ещё и богатая. Возможно, они ей жениха в Ливане уже давно нашли.
— Разве обязательно за ливанца выходить? — не унимался Марат. — Фирдаус же женился на твоей сестре.
— Марат. Это совсем другое. Одно дело, когда парень из богатой семьи берёт в жёны красивую, здоровую, умную девушку, пусть и из простой семьи. И совсем другое, когда девушка из богатой семьи, привыкшая жить ни в чём себе не отказывая, выходит замуж за простого парня. Марат, я очень сомневаюсь, что её семья одобрит такой союз, — с сочувствием, но честно сказал я.
