Индульгенция 1. Без права выбора - Тимур Машуков
— Морду тебе набить хочу. Чтобы ты тут больше не появлялся.
— Как это банально и максимально глупо. Ну давай. Считай, что мирные переговоры ты с треском провалил, -усмехнулся я, напрягая тело.
С этим расслабляться нельзя, он старше и сильней. Но я опытней — в прошлой жизни, общаясь с бандитами, я в стольких драках участвовал, что и не сосчитать. Правда, тогда при мне была моя магия, а тут как бы ей пользоваться нельзя.
— Н-н-на!!! — с оттяжкой ударил он сверху вниз. Потому как я по-прежнему сидел. Но не просто так. Его рука, перехваченная мной в последний момент, оказалась в захвате. Он напрягся думая, что я его буду кидать — а вот и нет. Рывок — и она припечатана к столу, а после вилка с хрустом пробила плоть и плотно засела в дереве. Вой боли сменился бульканьем, когда я пробил ему по лицу, сломав нос и расквасив губы. Кажется, он еще и язык прикусил — это хорошо, меньше болтать будет.
— Это весело!!! — азартно завопила Веселова и махнула разбитой бутылкой. Еще сантиметр, и нос начисто бы срезала. Потом еще и еще.
Я, конечно, давно вскочил, потому как сидеть вообще не вариант — порежет. Стул в руку — как щит сойдет. Ну, и в качестве ударного инструмента тоже.
Баронесса оказалась юркой как змея и такой же стремительной. Ровно до того момента, как ей сбоку в голову прилетел зеленый кулак, отправивший ее на пол. А потом добавился удар под ребра, которые отчетливо хрустнули. Девка дернулась, сплюнула кровью и потеряла сознание.
— Извини, что так долго, — повинилась Навка. — Увлеклась.
— Нормально все.
Вытащив платок, я перевязал порезанные пальцы — зацепила все-таки, сучка крашенная.
— Лаздолов!!! — опять этотвопль, полный ненависти. Мирный умудрился вытащить вилку и горел жаждой мести. А еще прикольно шепелявил из-за прикушенного языка.
— Грохнуть его? — мой дух была как всегда кровожадна.
— Не надо. Ща решим. У меня к этому свои счеты имеются.
Битва взглядов, сжатые кулаки — в его случае один, — капающая на пол кровь… Все как в бульварных романах.
Теперь по силе мы были равны, Я превосходил техникой, Андрей Мирный — жестокостью. Пропустив два удара, один из которых сломал барону ребро, он взревел и нацелил в низ моего живота сокрушительный выпад ногой, способный порвать кишечник и разорвать мочевой пузырь. Но я каменным блоком расплющил ему щиколотку, при этом вывихнув себе кисть.
Окончательно озверев от боли и ярости, вечные антогонисты, хрипло рыча, бросались друг на друга, не обращая ни на кого внимания, размениваясь ударами, то глухими, то хлесткими — в зависимости от того, куда они приходились. Лица превратились в кровавые маски, из перекошенных ненавистью ртов вперемешку со сгустками кровавой слюны и ужасающими ругательствами вылетали обломки зубов.
С сухим треском сталкивались кулаки, хрустели, ломаясь, пальцы. Мирный понес большой урон: уже хрустнула ключица, и он почти перестал владеть левой рукой, в голову прилетел удар, частично блокированный, от которого лопнула барабанная перепонка, и послал в нокдаун.
Барон с трудом держался на ногах и начал понимать, что через несколько минут я его добью. Так и случилось — заревев как раненный носорог, он из последних сил кинулся вперед, но споткнулся об стул и полетел на пол. Ну, и я придал ему ускорения, пробив сверху. После этого барон застыл в глубоком обмороке. И лишь тяжело вздымавшаяся грудь показывала, что он еще жив.
Посмотрев, на продолжающуюся вокруг драку, я решил, что с меня хватит. Но уходить сейчас было неправильно. Поэтому я сел за стол и сделал глоток из чудом уцелевшей бутылки пива, что валялась тут же. Дождусь, пока эти устанут, и начищу рыло тем, кто ещё будет стоять на ногах.
— Светлые паладины, сокрушим тьму! -ревели светлые.
— Темные рыцари, во тьму светлых!!! -вторили им темные
— Нам не страшен паладин, десять нас, а он один, — глотнув пивка, я принялся наблюдать за дракой, вполголоса напевая детскую считалочку.
— Нам не страшен паладин, девять нас, а он один…
Хрясь! Темный рыцарь смачно впечатался в стену. Два — один, светлые ведут.
— Нам не страшен паладин, восемь нас, а он один…
Дзынь! Ловким слаженным броском темные сравняли счет, отправив светлого рыцаря прямиком в окно.
— Нам не страшен паладин, нас ведь семь, а он один…
Шмяк! Темные ведут, а светлый рыцарь отправляется в блаженную негу нокаута.
— Нам не страшен паладин, нас ведь шесть, а он один…
Бум! С помощью изощренной стратегии, хитрой тактики… а также могучего удара тяжелой деревянной скамьей темные увеличивают отрыв.
— Нам не страшен паладин, нас ведь пять, а он один…
Хрусть! Героическая скамья, внесшая в ряды светлого воинства смятение и создавшая огромные бреши, сломалась. Темные лишились стратегического преимущества и светлые перехватили инициативу.
— Нам не страшен паладин, нас четыре он один…
Бабах! Светлые рыцари сравнивают счет, а один из темных пробивает хлипкую барную стойку головой. Какое-то время он еще пытается встать, но вскоре затихает.
— Нам не страшен паладин, трое нас, а он один…
Цванг! Светлый и темный столкнулись лбами и присоединились к неподвижным товарищам.
— Нам не страшен паладин, двое нас, а он один…
Оставшиеся на ногах рыцари с упоением дубасили друг друга, мстя за павших.
— Нам не страшен паладин, он один… И я один! Ой!
Темный, сделав пируэт, с грохотом падает прямо на мой стол, разнеся его вдребезги.
Так, а вот это уже плохо — на ногах лишь я и Навка. Мои все лежат, а светлых еще трое есть. Помятых, но не утративших воинственности. Их взгляды скрестились на мне, а после они синхронно сделали шаг в мою сторону. И… Понеслась, и все смешалось — рев, хруст, мельканье рук, ног.
Я наугад колотил кулаками во тьме — оба глаза мгновенно были подбиты. Меня трясли, рвали, кто-то сунул пальцы мне в рот, я укусил эти пальцы. Послышался отчетливый хруст — кажется я их откусил. Рука отдернулась и тут же, как поршень, ударил кулак, и голова затряслась, посыпались искры. Я смог встать, на рефлексах отпрянул, попал на корчащееся тело, мне горячо дохнули в щеку. Я колотил, молотил кулаком по горячо дышавшему рту. Я распалялся, я бил, а лицо под кулаком уже сделалось скользким.
Потом между ног мне всунулась коленка, и я упал, я
