Ржевский. Том 8 - Семён Афанасьев
Герб у Ржевского был занятный. Ей, хоть и иностранке, сказал немало.
Ковбойский хлыст, вбитый на треть в нерушимую скалу. Ковбойская же шляпа на его оголовье, правда, с государственной военной символикой.
Уходящая до горизонта дорога как ещё один символ свободы.
Плюс репутация, наработанная даже не годами, а столетиями, напомнила себе герцогиня: кроме этой семьи, здешнего монарха в известный путь прилюдно и безнаказанно больше никто столь регулярно не посылает.
Разными способами, иногда завуалированными — вот как сейчас.
Ещё ж надо из воды каждый раз сухим выходить. Уметь ТАК нарушать сложившиеся традиции и правила, считаясь при этом кумиром масс — этому стоит отдать должное.
За подобной неизменной стратегией наверняка стоит что-то большее, нежели банальный эпатаж.
— Ржевский, а в чём секрет вашего феноменального фамильного успеха? — она чуть подумала и задала вопрос в лоб.
— Двадцать сантиметров! — потомок гусара зачем-то затеял изображать идиота. — Готов обсудить более предметно, — он с готовностью подался вперёд и с тупым видом захлопал глазами.
— Это не совсем то, что я имела в виду, — Елена со вздохом отодвинулась от него по дивану на полметра.
— Зря, — неунывающий блондин ответ истолковал по-своему. — Уверен, тебе бы понравилось: никто не жаловался.
— Жёны за стеной потом не заругают? — пошутила она исключительно для поддержания разговора. — Если ты меня это самое, а я от удовольствия громко орать начну? Я в этом деле шумная.
— Жёны? Не-а, — собеседник легкомысленно отмахнулся. — Во-первых, есть абсолютно легальное, оговоренное право иметь наложниц. Религия жён о том и вовсе…
— ЧТО-О⁈ — Елена чуть в воздух не взвилась из положения сидя. — Ржевский, ты в своём уме? Соображаешь, с кем говоришь? Я — принцесса крови, причём по линии двух Престолов! Мне — в наложницы⁈ Ты это серьёзно⁈
— Мадина говорила, на мой век дур с заниженной самооценкой хватит, — добросовестно пояснил новый знакомый. — Дальше — шут его знает, что будет, но на моё поколение наложниц точно должно хватить, — повторил он. — Мадина умная, в таких вопросах не ошибается.
Какое-то время маргинал хлопал глазами, затем стал серьёзным:
— Не ходи вокруг да около. Говори, чего хотела?
Вообще-то она как раз собиралась перейти к аккуратному прощупыванию возможного союза между родами.
Да, страны разные; да, границы. Но если поставить на всех возможных лошадей и в преддверии местной смуты заручиться поддержкой всех сторон…
Высказать предложение не вышло: тренькнул чужой браслет и в воздухе повисло сообщение.
Елена быстро пробежала глазами: маго-сервер Канцелярии, той самой, официально объявил Ржевского Дмитрия Ивановича вне закона.
— Интересно, а как они себе мой арест в Соте видят? — блондин не то что не смутился, а даже где-то развеселился.
— Тебе не страшно? — спросила герцогиня откровенно.
— Не-а. Погоди, это только начало хаоса.
Браслет тренькнул ещё раз.
— О. А вот один из судов Столицы объявляет решение Августейшей Канцелярии юридически ничтожным! — изумилась Михайлова. — Какой занятный бильярд между вашими структурами начался!
Дверь распахнулась и внутрь влетел Трофим Барсуков, уже в штанах:
— Митька!.. Видал⁈…
— Он только первое сообщение прочёл, — быстро пояснила менталистка внуку, вытащив из головы старика причину тревоги. — О втором не в курсе.
— Видел, деда, видел, — Дмитрий похлопал ладонью по дивану рядом с собой. — Не парься, всё просчитано. Ещё не конец истории.
— И что дальше? — Трофим Ржевский наморщил лоб, усиленно пытаясь понять подоплёку чужого спокойствия.
— «Если рыщут за твоею непокорной головой…», — запел блондин, вальяжно откидываясь на диванные подушки.
— «…Чтоб петлёй худую шею сделать более худой…». То понятно, — Барсуков продолжил нервничать. — Дальше-то что⁈
— «Нет надёжнее приюта, спрячься здесь — не пропадёшь, если продан ты кому-то с потрохами ни за грош…». Деда, на период особого положения никакие чины Первой Кавалерийской не подлежат ни следствию, ни суду, иначе как внутреннему трибуналу части.
— А…
— А Совет Города только что акт Реанимации подписал, — Дмитрий пощёлкал ногтем по второму браслету.
Видимо, общался с кем-то по бесшумке, сообразила Елена.
— Да ну⁈ — деду не верилось. — И Шереметьевы тоже⁈
— Не все, — признал наследник. — Те не стали. Но квалифицированное большинство с нами, теперь можно и принудительной привод царя-батюшки в Суд Города затевать.
— Сюда⁈ Как так-то⁈
— А его наш городской суд для допроса вызвал: как Изначального, в связи с преступной бездеятельностью, вредящей родному Городу.
Глава 10
ИНТЕРЛЮДИЯ
Здание Центрального Суда Империи на набережной, Столица.
— Тпру-у-у!
В первую секунду Юлия даже не поняла, что это относится к ней. Лишь влетев в барьер судейского мага, она вынырнула из размышлений и удивлённо уставилась на пристава.
Хорошо хоть блок был так называемый мягкий.
— Ты знаешь, кто я такая? — менталистка стремительно взяла в себя в руки.
Рациональное решение — сходу не повышать градус противостояния.
Как говорят в этих стенах, даже приговорённому к смертной казни даётся последнее слово.
Пусть и судейский что-нибудь скажет в своё оправдание.
К сожалению принцессы, в данный момент путь наименьшего сопротивления перевешивал её рефлекторное желание ударить по зарвавшемуся негодяю менталом.
Если собственная рука Династии (Суд вообще, этот — в частности) позволила себе голос на хозяина, стоит как минимум выяснить, что происходит.
Ещё одну секунду она потратила, качаясь с каблуков на носки эксклюзивных туфлей в ожидании ответа (тоже артефакт, портальные маяки прилагаются в стержнях каблуков).
А ответа не было. Пристав, подпирающий свежесформированный барьер с той стороны, демонстративно общался с кем-то через амулет, не обращая на Высочайшую посетительницу никакого внимания.
— Ты знаешь, кто я⁈ — наследница увеличила громкость.
— Не-а, — судейский оторвался от занятия и безразлично посмотрел на процессию. — Его знаю, — он равнодушно кивнул в сторону человека из сопровождения. — Учился в Лицее на пару курсов младше меня. А что? Вы чего-то хотели?
— Да я!..
— Знакомства, тем более личные, в Суде не имеют никакого значения, — перебило её нечто, работающее магической обслугой здания.
Сказано было столь же назидательно, сколь и провоцировало бешенство.
Юлия повторно обуздала всё рвущееся наружу, бросила на себя буст и задумалась.
Некая демонстрация. Первое, что приходит
