Маяк надежды - Маркус Кас
Кто-то из прогуливающих возмущенно фыркнул, но я не обратил внимания.
Времени было мало, так что я решительно подошел и всмотрелся. Роза? Небольшой цветок оплетала колючая ветвь, но это однозначно был был бутон розы. Едва раскрывающийся.
Раздался протяжный свисток жандарма и топот.
— Сейчас же прекратите вандализм! — донесся до меня крик.
Я выбрался на дорожку и дожидался бегущих ко мне блюстителей порядка. Двое раскрасневшихся служивых еле успели притормозить передо мной. Гравий из под их ног посыпался мне на обувь и я потряс ногой.
К счастью, применять силу они не стали. Старший быстро оценил мой наряд и с разочарованием заметил:
— Нарушаете общественный порядок, господин.
— Каюсь, — примиряюще улыбнулся я. — Стало крайне любопытно, такая искусная работа… — я махнул в сторону памятника императрице. — Готов заплатить штраф.
Такой покладистости жандармы не ожидали и растерянно переглянулись. А затем и вовсе опасливо заозирались. Вероятно решили, что это какая-то проверка.
— Я могу выписать квитанцию… — неуверенно произнес один из них.
— Уверен, что можно обойтись без этого! — рядом раздался знакомый громогласный голос. — Его сиятельство не желал совершить ничего дурного, верно же?
Сенатор Воронцов, облаченный в военный мундир со всеми регалиями, подошел со спины и дружески похлопал меня по плечу. Но вот взгляд его, обращенный на служивых, был очень холодным.
— Так точно, ваше высокоблагородие! — отчеканили хором жандармы, выпрямляясь.
— Вот и славно, — пугающе ласково улыбнулся граф.
Правоохранители посчитали нужным поскорее удалиться, а сенатор улыбнулся уже мне, но на этот раз по-настоящему тепло.
— Александр, у тебя удивительная способность влипать в неприятности с жандармерией. Хоть что-то не меняется…
— Увлекся, — я пожал плечами.
Не такой уж серьезный проступок, но штраф я действительно готов был оплатить, так что вмешательство сенатора мне не требовалось.
— Раз уж мы таким чудесным образом встретились, Саша, — перешел Воронцов на доверительный тон. — Отобедаешь со стариком?
Я понял, что это приглашение не только из вежливости, и согласился. Сенатор крутил в руках трубку, а значит его что-то беспокоило. До заката было ещё несколько часов, а в академию я мог съездить и завтра.
Мы прошли мимо парка академии, за которым чуть возвышалась крыша дворца, и прошлись до Ломоносовского сквера, устроившись на летней веранде ресторана при доходном доме Росси.
Христофор Георгиевич заказал нам сезонное меню, не особо вникая. Судя по обращению официанта, его тут хорошо знали.
— Как Лука Иванович? — светски поинтересовался Воронцов.
— Прекрасно. Самочувствие его становится всё лучше и лучше. Бажен Владиславович великолепный целитель.
— И не только он… — усмехнулся граф. — Наслышан я и о чудодейственной силе сердечной.
— Эта сила будет помощнее, — согласился я.
— Неужели мы ещё на его свадьбе погуляем… — задумчиво протянул сенатор, глядя в сторону сквера.
Он нервно постучал пальцами по столу, вздохнул, взялся за трубку и тут же отложил её, опомнившись.
— Тут такое дело, Саша…
Воронцов умолк и шумно вздохнул, не решаясь продолжить.
— Возникла небольшая деликатная проблема? — подсказал я и, дождавшись его кивка, продолжил: — У вашего хорошего друга?
— У меня, Александр, у меня, — сознался граф. — И, честно говоря, я растерян, чего со мной давно не случалось.
Нам принесли прохладительные напитки и закуски, так что разговор был прерван, пока официант не расставил всё на столе.
— Что же случилось? — спросил я, когда мы остались наедине.
Сенатор меня заинтриговал. Вот уж кто, а граф Воронцов не создавал впечатление человека, способного растеряться от чего-либо вообще. С его опытом и связями, казалось что нет на свете причины ввергнуть его в такое состояние.
— Я уже к Бажену обращался, но тот сказал, что с головой у меня всё в порядке, — неожиданно сообщил Христофор Георгиевич.
— Вы нездоровы? — нахмурился я.
— Здоров, как бык. Ах, в общем, чего тянуть. Есть у меня небольшой сталелитейный заводик, недалеко от города.
Памятуя о его представлениях «небольшого», я мог смело предположить, что тот огромен. Как тот линейный «кораблик». Усмешку я удержал, продолжая внимательно слушать.
— Чертовщина там какая-то происходит. Будто прокляли его. Постоянно что-то выходит из строя. Чего я только не перепробовал… Мастера уходят, ничего не объясняя.
— Дознавателей, как я понимаю, вызвали?
Воронцов взглянул на меня с укором.
— Я всех вызывал. Привлек даже специалистов из тайной канцелярии, не постеснялся использовать знакомства. Те, конечно, глаза позакатывали, но дело своё сделали.
— А…
— Диверсию, банальное вредительство и недовольных работников тоже исключил, — слегка раздраженно перебил он и опустил плечи. — Извини за резкость, Александр, доконал меня уже этот завод. Что ещё сделать, ума не приложу.
— И давно это происходит?
— Пару месяцев назад началось. Сначала по мелочи, я не особо беспокоился. Несмотря на то, что процесс отлаженный, но всякое бывает. А затем повалились неполадки снежным комом… Я ведь даже шамана вызывал! Отыскал какого-то в глубинке, к нему на поклон чуть не светлейшие князья ходят.
— Он тоже ничего не нашел, — догадался я.
— Нашел, — издал короткий смешок сенатор. — Что мы губим окружающую среду и своим дымом прогнали всю нечисть в округе. Такую отповедь устроил, еле избавился от него. Ещё и денег за это взял, представь!
Представить я это вполне мог. Шаманы были необычными одаренными. С одной стороны они на нечисть влиять могли, а с другой были её своеобразными защитниками. Из-за этого все их считали слегка блаженными, не от мира сего. Вслух им этого, само собой, никто не говорил. Блаженные или нет, они могли сделать место совершенно непригодным для жизни.
Но меня заинтересовало не это, а отсутствие нечисти, способное так взволновать шамана. За городской чертой малого народца жило немного, но всё же были.
Сам не знаю почему, но этот факт настораживал. Дым их всех точно отогнать не мог.
— Я бы взглянул на ваш «заводик», — сказал я. — Он далеко?
— Возле Ораниенбаума, — с заметным облегчением ответил граф. — Когда сможешь приехать?
Я прикинул, что туда добираться около часа, а оттуда до маяка будет очень близко, взглянул на часы и решил:
— Прямо сейчас.
— Чудесно! — обрадовался сенатор, спешно поднялся и тут же смущенно сел обратно. — Но сначала
