Имперский экзамен - Андрей Валерьевич Скоробогатов
Пикнул браслет — разворачиваясь, я успел прочитать бегущее сообщение:
Чан Гун, 19 лет, 4 уровень…
А подо мной на скомканных простынях лежало что-то холодное и твёрдое. Голос Дзянь не прекращался — но стоны и крики плавно перешли в тихое хныканье…
Я в ужасе вскочил с кровати, лишь через секунду осознав, что произошло.
Вспышка молнии за окном озарила комнату.
На кровати лежали полтора метра переливающегося металла, длинный, тонкий, красивый клинок, с резной гардой и изысканной гравировкой по всей длине лезвия.
— Дзянь… ты… Меч⁈
— Это произошло… — послышался тихий всхлип Дзянь, чьё имя переводится как «меч». — Ты мой, а я — твоя. Нет, лучше останься… Нет… уходи… Только бы папа не узнал…
Глава 68
Практик-гений
— Дзянь⁈ Как… как тебя превратить обратно?
— Уйди! Всё хорошо! Я теперь твоя навек…
— Дзянь, хорошая моя… ну блин… и как я уйду? Когда тут такое.
— Уйди, говорю! Я стесняюсь!
В общем, я остался и просто принялся сидеть. Всхлипы и плач постепенно утихли. Я так и не понял, от счастья она плакала, от грусти, от чего-то ещё… А я молча сидел и глядел минут пять. А может — десять. А может — двадцать.
Может, качался на месте, бормотал что-то. Не знаю, как-то сильно меня всё это впечатлило. Возможно, потому что произошло в очень подходящий момент, возможно — просто потому что Дзянь была каким-никаким, а близким человеком, и чувства у неё, кажется, были вполне себе искренние… В общем, ситуация была одновременно грустная и какая-то прямо безумная.
От нечего делать залез в приложение, прочитал:
Чан Гун, 19 лет
4 уровень, (Практик — гений), потенциал открытия 5 уровня в течении 8 месяцев. 3 цикл рейтинговых испытаний, 3 — завершён 7 дней назад. Альянс: Охрана Центрального Рынка (участник), Клан Лапшевни Бабули Хо (основатель), Клан Чана Гуна. Умения: Брык с Копыт, Каменная Печень, Владелец Живого Меча
Шаодани:
1 синий/циановый (100 %),
1 синий/циановый (100 %),
1 синий/циановый (100 %)
1 синий/циановый (100 %)
Владелец. Теперь я владелец. А Янсен, что ли, знал⁈ Раз вбил такую опцию в свою программу?
Захотелось пойти и спросить лично у молодожёнов, что ещё они могут рассказать того, что я не знаю. Но бросать Дзянь в таком состоянии я не мог. Какая-то слишком хрупкая она, хоть и острая.
— Нет. Я тебя не оставлю.
Лёг рядом, положив руку на меч-Дзянь, и уснул.
Очнулся я, только когда дверь в спальню с грохотом распахнулась. Дзянь всё ещё была в состоянии меча.
А за дверью стоял Лунцюань, меч Эмиссара Империи. В полной амуниции, с копьём и клинком. Я увидел его выражение лица, и через секунд понял, почему он «меч», а ещё через секунду — почему в день прибытия комбуксона Дзянь так странно на него смотрела.
— Это случилось. Ай-яй-яй, — покачал он головой, глядя на прекрасный клинок на кровати. — Выйди из комнаты, Чан Гун.
— Я не оставлю её! — огрызнулся я.
— Выйди! Всё нормально, — снова послышался голос Дзянь, и она снова разразилась рыданием. — Па-апа! Я… я пыталась сдержаться! Я не смогла-а!
— Я тоже выйду, — хмуро ответил Лунцюань.
Грубовато толкнул меня, а сам вышел в коридор.
В коридоре стояли Янсен и Серебристая Поросль. Она стояла за спиной у мужа, а Янсен держал в руке всё ту же рельсу, правда, уже более расслабленно. Похоже, у них уже случился какой-то диалог.
— Ты знал? — спросил я Янсена. — Братец…
Уж не знаю, какой вид у меня был в этот момент, но он тут же ответил:
— О чём? О Дзянь? Я знал, что она из Империи. И она говорила что-то такое. Но, честно говоря, я думал, что про меч — это фигура речи. Что это она себе такой псевдоним придумала и романтичную историю. Только в последние дни понял, что это не так.
Что ж, выглядело правдоподобно. Да и, в любом случае, даже если он мне сейчас соврал — это такая тайна, о которой следовало бы молчать, что, скорее, делает Янсену честь. Серебристая Поросль как-то даже довольно оскалилась:
— Беглянка Дзянь… Непокорное дитя!
А Меч Эмиссара даже не обращал внимания на них. Я обернулся к нему.
— Что сейчас происходит?
— Процесс обратного превращения очень личный, очень эстетичный и очень болезненный, — пояснил он.
— Получается, вы — её отец?
Ответ был очевиден, но всё же захотелось спросить…
— Угу, — мрачно хмыкнул он. — Я отец этой несносной особы уже двадцать восемь местных лет. А вам я, как вижу, она ничего не говорила. Ну и правильно. Хитрая — вся в мать.
Получается… она так долго хранила невинность, чтобы поделиться ею со мной?…
— Я никогда не спрашивал, сколько ей лет, — признался я. — И про прошлое не спрашивал.
— Буквально сегодня разобрался с вашим календарём и посчитал.
— А как она…
— Стала живым мечом, хочешь спросить? Или как попала в ваш мир? Подожди. Не хочу вести рассказ без неё. Могу упустить важные детали. Дзянь! — он повернулся к двери и разразился тирадой на языке Империи.
Из-за двери раздалось на языке уже вполне привычном:
— Да сейчас я, я одеваюсь!
И через пару секунд выскочила, едва не сшибив меня дверью, махнула сумочкой и зашагала к выходу.
— Едем в лапшевню, к бабуле, — сказала она. — Там и обсудим.
У подъезда нас ждал сюрприз, окружённой толпой любопытной детворы — банту Лунцюаня, причём совершенно другой породы, гнедая, почти вдвое выше наших городских, поджарая,
