Великий диктатор - Alex Berest
— Витун хуора! — и новая пощёчина. Тю, даже и не подумала защищаться или как-то отклониться. Просто стояла перед мамой с горящими от ударов щеками и беззвучно плакала, никак не реагируя на побои и грязные ругательства.
Наконец меня заметила бабушка Тейя и поднявшись со стула пошла ко мне. Наверное хотела увести куда-нибудь. Но вмешался дед Кауко и не позволил ей этого.
— Тейя, оставь его. Он старший ребёнок в этой семье. Про клятву помните? Он должен знать.
— Кауко, я всё понимаю. Все эти ваши договоры, клятвы, но он самый младший ребенок в этой семье, зачем ему это видеть? Всё равно завтра он всё и узнает.
— Нет! Молчать, женщина! Я глава клана! Как я сказал, так и будет.
— Слышь, глава клана! Я тебе сейчас корону с головы собью! Ты чего на мою жену орёшь? — тут же подскочил со своего стула дед Хейди и стал закатывать рукава рубахи, как бы показывая, что он не шутит.
— Сына, а ты чего сидишь? — рявкнул на моего отца дед Кауко, видимо стараясь привлечь того на свою сторону в намечающейся потасовке.
Отец слова деда полностью проигнорировал и поманил меня к себе пальцем. А когда я подошел, сказал:
— Твоя сестричка беременна, знаешь что это такое? — и только вблизи я заметил, что отец пьян. Причём сильно.
— Да. У нее внутри маленький человечек, и когда он родиться, то у меня будет очередной племянник или племянница. Только зачем мама бьёт Тю? Или она думает что ударами можно прекратить беременность?
— Вот! Правильный вопрос! Эмма, ты зачем её бьёшь?
Мама посмотрела на нас с отцом как-то странно, а потом рухнула на стул и расплакалась.
— Все плачут! Все рыдают! Эти драться собрались, — презрительно кивнул отец на молчаливо набычивыщихся друг на друга дедов. — Вот ты, Матти, у меня умный. Один единственный. А так как ты мой наследник, вот и решай как поступить со своей сестрой.
Я опешил от этого его заявления, деды прекратили дуться друг на друга и уставились на батю, на которого тут же наехали бабули, что мол так нельзя. Даже мама прекратила плакать.
— Сына! Не тяни! Я спать хочу, и у меня голова болит. Давай, решай, пока эти старые перцы не передрались.
— Это кто тут старые перцы? — попытался возмутиться дед Кауко.
— Вы! Кто же еще? Не Матти же? Это мой дом! Это моя семья! И я решаю кто будет судить мою дочь! Матти, не тяни время, ты умный, ты справишься!
«Это наша корова, и мы её доим» — пришла мне в голову фраза из древнего-предревнего, но здесь еще не снятого сериала. Пф, Матти, решай. Взял и переложил всю ответственность на меня. И что мне теперь делать? Ну, для начала неплохо было бы выяснить кто отец ребёнка. Лишь бы не списком, как было в седьмом классе у моих сыновей. Когда их залетевшая одноклассница составила список потенциальных папаш. Хорошо, что её интересовали только старшеклассники, и мелкие одноклассники в тот список не попали.
Но что я знаю про местные обычаи в данной ситуации? Вообще ничего! Вдруг её за содеянное надо из семьи выгонять или еще какую хрень творить? Не-не, я на такое не подписывался. Хотя, чего я себя грызу? Пойду грызть Тюуне. Вдруг там не всё так плохо.
— Тю, — подошёл я застывшей в ступоре сестре и подергал за рукав кофты. Девчонка вздрогнула, вырвала свой рукав, но глаза на меня опустила. — Кто отец твоего будущего ребёнка. — Спросил я нагло и прямо ей в глаза.
Она от меня отшатнулась и возмущённо надулась, но резкий окрик отца заставил её заговорить.
— Микка Рантанен, — прошипела она обреченно.
Угу. Ясно! Сын нашего почтмейстера, её первая любовь.
— А он об этом знает? Ну, о ребёнке? — мой голос тоже не отличался громкость.
— Знает! — вдруг заорала она на меня с такой силой, что я в испуге отпрыгнул от неё спиной назад, наверное на пару метров. — И отец его знает! И дал согласие на свадьбу! И поговорил с нашим отцом!
— Молчать! — заорал батя.
— Чего молчать? Ты же сам ему ответил согласием! А теперь здесь сказки всем рассказываешь! Зачем? Чтобы помучить меня? — почти истерила Тю. — Не можешь мне простить, что я чуть не убила твоего ненаглядного Матти? Так я и не убила!
«Ну да, ну да. Как же, как же. Не убила она. А я тогда здесь почему?» Но додумать не успел, в разборки вмешалась матушка.
— Ты всё знал? А нам сказал только про беременность? — крик матери перекрыл все возмущенные возгласы. — Да ты! Да ты! Гад! На! Получай! — и ухватив со стола деревянную скалку, ловко метнула её в отца.
Батя не успел увернутся, да и не ожидал ничего подобного. От удара прилетевшего ему по лицу, его повело на стуле, и он рухнул на спину, только ноги в сапогах мелькнули. Меня в это время схватили чьи-то руки и поволокли в сторону. Оглянувшись, я увидел Анью, которая делала мне страшные глаза и продолжала тянуть к лестнице на мансарду.
Весь оставшийся вечер я провёл вместе с сестрой, чутко прислушиваясь к доносившимся снизу звукам и голосам. Как я, оказывается, плохо знаю тех, кого безоговорочно принял как родителей. Что мне теперь делать и как с ними дальше жить? Я не мог найти ответа на свои вопросы. А на все попытки сестры меня растормошить или развеселить, просто грустно молчал.
И только мой тонтту Хиири понял меня правильно и подарил мне легкий и счастливый сон, где я летал по какому-то лугу между больших цветов, как громадный шмель. И было это так прекрасно, что проснувшись, я ещё несколько минут лежал в постели и вспоминал чудесный сон. А потом вспомнил случившееся вчера, и всё хорошее настроение сдуло как ледяным сквозняком.
К моему глубокому удивлению завтрак прошел без эксцессов. Наоборот, все присутствовавшие за столом подшучивали друг над другом и вспоминали яркие моменты вчерашней маленькой гражданской войны.
Батя щеголял с опухшим носом и обоими подбитыми глазами. Еще по одному фингалу обнаружилось у обоих дедов и у матушки. Потери бабуль были не ясны, так как их лица не пострадали, но обе явно, и даже как-то синхронно, хромали на свои правые ноги. На нашей печи обнаружились сколы штукатурки, да и посуда явно тоже пострадала. Зато вчерашняя ударная скалка обнаружилась на самом видном месте. На полочке под прибитым к стене распятием, там где
