Огненное-лето-44-го (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

- Как-то это на сказку похоже, - сбив фуражку на затылок, протянул тот заметно недоверчиво.

- Сам не верил, но работает. Понятия не имею как, а работает.

Мы стояли у машины, облокотившись задницами о левый борт, ждали, когда бывшая хозяйка заберёт вещи, у той только ручная поклажа, и покинет дом. Сам капитан будет отслеживать дом, чтобы в порядке был. Запасной комплект ключей у него есть, второй отдам Савуч с документами. Они у меня на руках. Дальше та займётся оформлением сама, главное документы купли-продажи, в архив исполкома внесли, что хозяйка сменилась, полные данные Марины я дал. В общем, пока капитан думал, не долго, вскоре дав согласие проверить моё такое странное предложение, я изучил дом, всё перекрыл и запер, после чего мы покатили прочь из города. Там на обочине дороги остановил машину с нервничающим капитаном, оставил их и ушёл за поворот, где вскоре взревел мощный танковый мотор и так характерно звеня гусеницами и ревя дизелем, показалась советский танк, китайская «тридцатьчетвёрка» пятого уровня. Он должен быть хорошо знакомым Марченко. Так и оказалось. Я сам сидел за рычагами, так что остановив боевую машину у «Мерседеса», заглушив движок, легко выбрался наружу и сказал:

- Нужно лезть внутрь и ранить себя, можешь полоснуть ножом по руке. Чтобы вылечить, нужна свежая рана. Такие условия.

Достав из-за голенища сапога финку, я подкинул её, поймав за лезвие и протянул рукояткой вперёд. Мельком глянув на меня, тот взял финку и заглянул в танк через люк мехвода и стал взбираться наверх, я помог. Вот через люк командира и спустился вниз. Чуть позже раздалось шипение. Надо же, рискнул, поранил себя, и я активировал аптечку. Почти сразу раздался мат, но уже полным восхищения. Выбрался Марченко через люк командира легко, можно сказать изящно. А ведь ему едва тридцать исполнилось. На галифе свежие пятна крови, но тот не обращал на них внимания. Испытание прошло благополучно, админы эту возможность пока не отключили.

- Понял, что делать? - прерывая эйфорию советского милиционера, спросил я. - Бери мою машину, бак полный и за инвалидами, всех кого знаешь, вези сюда. Про дом не говори, а то начнётся паломничество, да и не мой он. К военным врачам обратись, пусть сюда раненых везут, первыми тяжёлых и безнадёжных, армейцы машины дадут. Сам разберёшься. Лично как доказательство работать будешь. За раз в танке четырёх можно исцелять. Танка два, на каждое исцеление по две-три минуты, если нарастить темп и наработать опыт. Нужны санитары покрепче, чтобы помогали забираться в бронемашины. Скоро ещё один пригонят, за раз восемь человек. До вечера, а я улетаю как стемнеет, можно все госпиталя опустошить. Подумай об этом. Вообще, обратись к властям, чтобы централизовано доставляли для лечения раненых или увечных. Любых, можно не только фронтовиков, детей-инвалидов привозить приветствуется. И желательно только из Сочи, из других городов вести не стоит, не успеют, а задерживаться я не могу. И ещё, нужно много еды, восстановленные после излечения очень есть хотят. Ты должен оценить. Кстати, держи двойной бутерброд с колбасой.

- Спасибо, Зиновий, - тот крепко обнял меня и вскоре машина резко развернувшись умчалась в сторону города. Окраины были хорошо видны.

Мы с Антоном уже перешли на ты и на имена, как два фронтовика быстро, так что нормально всё. Сбегав, я достал советскую «тридцатьчетвёрку», тоже пятый уровень, поставил её сразу за китайской, и стал ожидать. Не знаю на какие рычаги нажал Марченко, но быстро увеченные пошли, точнее их начали привозить, первые два рейса тот сам сделал на «Мерседесе», забитым куда больше, чем было посадочных мест. Чуть позже власти и главный по госпиталям прибыли. Место не имело значения, так что по просьбе врачей перегнал танки в центр город, второй танк шёл как привязанный, там сидел танкист из недавно восстановленных, и в саду одного из госпиталей уже пошла работа. Поначалу не верили, но видя полностью восстановленных, даже безнадёжных, так как им и нескольких дней не давали, то уже начали работать с полной отдачей. Особенно два таксиста поразили врачей, у них обгорело всё, руки-ноги ампутированы, а ещё живы, а тут сунули в танк, и вылезли те со всеми конечностями, бледные и со своей кожей. Плакали оба. Санитары менялись часто, уставали, на руках спуская раненых в танки, два врача со скальпелями ранили ранбольных, и происходило заживление. Потом излеченные сами выбирались и шли к четырём полевым кухням, стоявшим под яблонями, где их кормили, есть хотели все. Я только активировал аптечки обоих танков, это большие, для излечения всего экипажа разом. Кредита у меня накоплено немало, тридцать семь миллионов накоплено, однако потихоньку запас сокращался. Нет, я не тратил на лечение как в сорок первом и в сорок втором, аптечки самовосстанавливающиеся, пока одни вылезали, а других спускали в боевые машины, те успевали перезаражаться. Кредиты я тратил на другое, сообщил интендантам что есть в магазине, и те заказывали, главное лекарства, их не хватало, тот же «Пенициллин», перевязочные, медицинские приборы и инструменты. Всё что покупал сразу увозили по складам, или в госпиталя. Всё оформлялось. Врачи были счастливы. А медикаменты стоили недёшево, чую половину кредитов тут оставлю. Вскоре все инвалиды войны, детства и другие пострадавшие от боевых действий, были излечены, два госпиталя полностью от раненых оказались свободны. В городе было четыре тыловых госпиталя и шестнадцать санаториев. Вот так я и катался по госпиталям, чтобы не перевозить, на носилках не ходящих приносили к бронемашинам, ходячие сами шли и постепенно излечивались. Вот на санатории времени не было, только на нескольких машинах привезли увечных, что восстановились, остальные сами долечатся. Всё, раненых и увечных в Сочи не осталось, и только тут начало темнеть. Надо же, думал не успею. Несмотря на мой совет не возить из других городов, около сотни фронтовиков-инвалидов успели прибыть и исцелится. И ещё ехали. А те, кто уже прошёл процедуру, ожидали документов об этом от врачей, а те не знали, как это всё оформлять. Теперь ведь те пригодны к призыву.

Думаете меня отпустили? Как же. Встали в позу и нагло заявили, что я нужен здесь, а с моим командованием вопрос решат. Мы в кабинете главврача четвёртого госпиталя общались. В результате четыре удара и четыре нокаута. Даже врачей не жалел, их двое было, остальные из властей Сочи. Марченко удивился, когда я вышел в коридор, где тот меня ждал, но отвёз меня за город. Танки я гнал за собой. А деваться некуда. Полыхнут, здания пострадать могут от детонации боеприпасов, кто-то погибнуть. Только на окраине их бросил и те без жертв сдетонировали. Вскоре капитан отправился обратно лёгким прогулочным шагом, я убрал авто, решил не оставлять его, и достав «мессер», вскоре поднялся в воздух, дороги для разгона не хватило, но тут был обрыв я ухнул вниз и успел набрать скорости, не коснувшись винтом волн. Рискованно получилось, аж в пот бросило с испуга. Так и потянул в сторону Москвы, набирая высоту. До Москвы тысяча четыреста километров примерно, так что пролетев километров девятьсот, совершил благополучную посадку. Тут удобно, асфальтовая дорога, всегда бы так, заправил и обслужил машину, заодно и «Шторьх», а то не занимался этим, когда до Сочи добрался. Закончил и дальше полетел. Так и добрался до окрестностей, где стояла батарея Марины. Даже рассвести не успело. Ничего, отъехал на «Виллисе» подальше от места посадки, найдя подходящий лесок, и поспал часов шесть. Вполне хватило сил набраться. Даже искупался в пруду. Это не озеро, недалеко кирпичные обгорелые остатки какого-то дворянского гнезда. Ну и завтрак, снова сел в машину и покатил к батарее. В этот раз не на «Виллисе», а в кабине полуторки. В кузове было две бочки со свежей рыбой, два мешка с слабосолёной морской икристой рыбкой, и фруктами, включая варенье. В ящиках было. Всё из Сочи.

Как и ожидалось, меня тут ждали. Нет, Савуч на месте, хотя тени под глазами у той залегли, видимо серьёзно опрашивали обо всём с момента нашей встречи. На той же опушке, в стороне от поваленных деревьев, это я с «Хьюи» диверсантов бил, засела группа, горела изумрудным огнём. Так что это за мной, явно, шесть человек. Плюс на батарее мужчина. Редкость тут. Аж целый капитан госбезопасности. Тот явно проживал в деревне, сейчас же направился пешком в нашу сторону.