Надежда Мамаева - Попаданка по обмену, или Альма-матер не нашего мира
Впрочем, отказываться от помощи отца в расследовании – глупо. У самого некроманта не было тех связей, возможностей раздобыть информацию, что у Мейнса-старшего.
– Я тебя понял, все принял и обдумал. А теперь вернусь к своей подопечной.
Отец бросил на сына подозрительный взгляд, но промолчал и лишь благосклонно кивнул.
Весь внешний вид Верджа говорил: «Да-да, папенька, я буду вести себя благоразумно».
Некромант поторопился обратно в комнату в надежде урвать еще один поцелуй.
* * *Рина сидела на кровати, поджав по себя ноги. Она обхватила предплечья руками, как будто замерзла.
– Папенька недоволен, что мы… что я… рядом с тобой? – И голос звучал не очень уверенно.
Значит, либо подслушивала, либо сама успела надумать.
– Отнюдь. Он даже в некотором роде рад, что мы вместе, – даже не слукавил Вердж.
– А мы разве вместе? – Рина уже позволила себе едкий тон.
– Да. – Ответ был твердым и уверенным.
Некромант приблизился к ней, но иномирянка выставила вперед ладонь.
– Не торопись. Все это не то чтобы неожиданно, но…
– Тебе нужно подумать, может быть, свыкнуться, принять? – догадался некромант.
– Да.
Уже хорошо то, что она не стала устраивать сцен, говорить, что это было случайно, ошибочно, что надо все забыть и продолжать общаться как ни в чем не бывало.
– Хорошо, – легко согласился Вердж.
Легкость была лицедейской, но Рина поверила. Передышка, когда он-то для себя все решил… Легко не будет точно.
Рина
В выходной я отлеживалась в общежитии. В то время как вся наша группа иномирян ходила на экскурсии по городу, посещала достопримечательности, парочку музеев.
Меня же развлекала Чубыся. Даже Дейн заглядывал, а вот Вердж не появлялся. Я его попросила повременить и сама же теперь скучала. Узнать у Дейна, где он, что с ним, не позволяла девичья скромность (она же – банальная глупость, которая иногда затмевает разумные мысли).
– Слушай, Чубочка, а у вас что, традиция такая, встречать гостей развешанными подштанниками? – Я вспомнила картину, которая предстала перед нами, как только мы прибыли в академию.
– Не-а. В смысле традиция, но другая. Перед началом учебного года над входом академии всегда вывешивают плакат, приветствующий первокурсников. Ну, там «добро пожаловать в обитель знаний» и все в таком духе. И вот как-то повелось, что в ночь перед первым днем учебы, когда плакат уже висит, рядом с ним кто-нибудь из старшекурсников обязательно вывешивает подштанники. Говорят, на удачу. Почему подштанники символизируют удачу – сказать не могу. Но все привыкли так думать. Вроде бы в один год провернуть это не удалось, так тогда на преддипломной практике группа боевых магов подорвалась на каком-то простеньком заклинании. Никто не погиб, но пострадали сильно.
Да уж. Ну и дела.
– А чьи подштанники выбираются для этой почетной обязанности?
– Вот тут самое интересное, – хитро улыбнулась гномка. – Нижнее белье обязательно должно принадлежать одному из преподавателей. И чем выше в учебной иерархии препод – тем лучше.
– Неужели и до ректорских кальсон добирались? – ошарашенно спросила я.
– Вот такое не слышала, может, попадались и его когда. А в этом году, говорят, развевались подштанники профессора, который погиб.
– Интересно, а как их умыкали?..
Чубыся развела руками.
– И неужели никто из студентов не попадался?
– Не-а. Это ж дело чести, ну и доказательство – студент, на кого пал жребий, хорош как никто.
Словоохотливая Чубочка делилась со мной множеством других традиций: что делают перед сессией, чтобы удачно ее сдать, как отмечают Новый год, который здесь празднуется весной, и многое другое.
Я же рассказывала о своем мире: чем отличается от этого, какие у нас обычаи.
Вот только Чубысе, в отличие от меня, задавали задания на дом, поэтому разговоры пришлось свернуть, дабы не стать гномочке хвостатой.
И пока Чубочка грызла гранит науки вприкуску с домашними пирожками, я предалась рефлексии.
Конечно же, я размышляла о Вердже. Нравился ли он мне? Да. Чем? Ох… Привлекательный, сильный, умный, неординарный и такой дурной! Одни его идиотские шуточки чего стоили. Но в то же время он уже не раз и не два спасал меня. Вот такой странный герой. Только моего ли романа?
Если в бытность своей первой влюбленности я предавалась мечтаниям, что это раз и навсегда, до самого гроба, то теперь прекрасно понимала – наши с Верджем отношения до конца моего пребывания здесь. Если раньше ему не надоем. Хотя вот чувствовала я – его симпатия ко мне завязана не только на физическом влечении.
Тут вступила в дело моя женская противоречивая натура. Я ведь ясно дала ему понять, что дома меня ждет жених, пусть на самом деле и не мой, и ждал не меня. Вердж после этого отступил. А тут вновь принялся ухаживать, хоть и своеобразно. И лестно, и нечестно с его стороны. Выходит, ему плевать на «моего» жениха? Так ведь активизировался некромант после того, как мне стало нехорошо у него дома…
Окунуться в эти отношения с головой так, чтобы захлестнуло, затянуло в самую глубь, чтобы аж воздуха не хватало… Вынырну ли потом? Хватит ли сил отбросить, забыть?
Никогда не получалось относиться к чувствам легко, жить только здесь, сейчас, этой минутой, этим мгновением, не думая: а что потом?
Жизнь же все мои планы методично рушила. И приходилось порой начинать заново. Как было с моей спортивной карьерой.
Так, может, стоит попробовать хотя бы сейчас? Чтоб наслаждаться каждым мгновением, не откладывая на пресловутое «потом».
Э-э-э, нет. Так и до философствования недалеко. Надо завязывать с такими размышлениями. Буду просто действовать по обстоятельствам.
Чтобы отвлечься, я решила заглянуть в тетрадки Чубыси. Посмотрела, поняла, что ничего не поняла, и плюнула на это гиблое дело.
– Слушай, а кто в этом году тырил подштанники?
Чубыся забавно почесала карандашом нос, поморщилась и выдала:
– Да твой же некромант и тырил.
Я даже поперхнулась пирожком, который удалось умыкнуть у гномки.
Глава 17
Самый душевный разговор – на кулаках
Рина
– В каждом из вас есть магия, осталось только прочувствовать ее, – вещал рыжий оборотень у доски. – Закройте глаза! Вздохните глубоко! Сосредоточьтесь на внутреннем источнике своей силы!
М-да, у препода явно склонность к театральным эффектам. Какой источник, каких сил? Вот где его искать? Я сквозь полуопущенные ресницы оглядела аудиторию. Все мои одногруппники сидели с закрытыми глазами и, судя по их сосредоточенным лицам, усиленно рыскали внутри себя в поисках источника. Прям как в детском саду, ясельной группе, когда малышню разом высаживают на горшки в надежде, что карапузы хором сделают свои «великие дела».
– Прочувствуйте его, познакомьтесь с ним. Вы должны подружиться!
Я не сдержала смешок. Макс, сидящий позади меня, – тоже. Все это напоминало мне представление, устраиваемое шарлатанами-экстрасенсами в нулевых. Осталось только начать дружно покачиваться, петь странные песни, а потом нести деньги и прочие ценности с документами на квартиру своему гуру.
– Зря смеетесь, студентка Камаева.
Все уставились на меня.
А оборотень окинул меня неодобрительным взглядом светло-карих глаз.
– Раз уж у вас не получилось прочувствовать в себе силу, я вам помогу.
Захотелось искренне уверить: «Не стоит», но я благоразумно промолчала.
– Берите свой стул и идите с ним сюда. – Он кивнул на место рядом с собой.
То есть я должна усесться у всех на виду? Даже сидевшие на последних рядах наши наставники-старшекурсники отвлеклись от своей болтовни и заинтересованно воззрились на меня. Я молча поднялась и пошла к доске со своим стулом.
– Присаживайтесь. А теперь уже действительно закройте глаза. Расслабьтесь. Представьте, что здесь никого нет, кроме меня, конечно.
На это его «кроме меня» так и подмывало ответить: «А дальше легкая эротическая музыка и расслабляющий массаж? Как в дешевых сценах соблазнения?»
Но нарушать субординацию – моветон, хотя мысли этому правилу подчиняться категорически отказывались. Закрыла глаза, попыталась представить, но легкий шепоток, доносившийся то с одной стороны, то с другой, не давал такой возможности.
– А если вам и это не удается, то я вам помогу.
Над ухом раздался щелчок, и стало тихо. Очень тихо, да так, что я испугалась, пока не раздался голос преподавателя:
– Не открывайте глаза. Вы же не такая уж и трусиха? – Тембр как у разводилы средней руки, берущего «на слабо». – Ну же, решайтесь. Подайте хороший пример и другим.
Чтобы муха перестала жужжать над ухом надо либо ее убить, либо открыть банку с вареньем, в смысле дать что-то, чтобы она занялась делом и отстала. Преподавателя, который у меня ассоциировался, несмотря на свою пушистую расу, со скользкой медузой, увы, мухобойкой было не заткнуть, а потому я решила, что проще подчиниться, чтобы он от меня отстал.
