Право на свободу - Андрей Лег
***
Закончив вести переговоры Уберто вместе со своим наследником направился не в кабинет или покои. Они покинув приёмный зал и направились вниз, в ту часть здания куда было запрещено заходить многим членам рода.
У дверей в подземную тюрьму, оба Пекоро замерли на мгновение. Старый страх не покидал их род, как и остальные семьи правителей Флоренции, но Уберто не позволил себе отступить. Как, впрочем, и его наследник. Подземелье было непросто мрачным, от него веяло древностью и только некоторые члены семьи знали, насколько на самом деле глубоки эти казематы. Но аристократы и не собирались спускаться слишком глубоко. Уже через пару пролётов они свернули в боковой проход, где почти в полной темноте сидели высокопоставленные пленники двух родов.
Выглядели они все одинаково ужасно. У многих в глазах был виден бесконечный ужас, а под ними залегли тёмные круги. Некоторые из более молодых уже заимели обломанные ногти, и только жены удерживали мужей от продолжения самоэкзекуций.
- Ты жесток Уберто.
Голос главы Пфит Альдо впервые соответствовал его истинному возрасту. Даже вечная молодость порождение способностей семьи поддавалась влиянию подземелья. На прежде гладком лице появились глубокие морщины, глаза глубоко запали, волосы будто поломались, и что самое невероятное почернели сточившиеся зубы.
- Я... - глава Пекоро смотрел на своего давнего конкурента и не находил в себе сил сказать, что враг этого заслужил. Молчал и его сын сам ещё недавно закидывавший захваченных в клетку убийц своих детей: - Я... восстанавливаю справедливость. Ты первым...
Старик снова замолчал под взглядом пленника. Они оба знали правду, ведь история Пекоро, Пфит, Ампулекс, Фелис, Маялло и Вольпе началась задолго до появления их маленькой страны.
- Нам всем стоило оставаться там. - «старик» Пфит показал себе под ноги: - Там мы были на своём месте. Всё-таки Люпос были правы, когда заковали нас в темноте.
Пекоро вздрогнул услышав древнюю фамилию властителей Империи. Волков, что их предки когда-то свергли, и проиграли им же всего через столетие. Ценой за выживание тогда стало заключение в вечной темноте.
Все воспоминания о прочитанных историях быстро пронеслись в голове Уберто. Он будто постарел ещё сильнее и поднял руку. Планы, заготовленные речи, всё пропало. Глава семьи положил почерневшую руку на голову Альдо, будто и не было ядовитой кожи. Тихий взрыв и голова Пфит разлетелась на части. Кровь брызнуло и на остальных пленников, но не напугала их. Наоборот в глазах пленников появилась надежда. Пекоро их не разочаровали через десять минут они покинули подземелье, в котором не осталось никого живого.
***
Выступление Авалона так и началось. И дело было не в прорыве остатков Ампулекс из окружения. Просто в Флоренцию прибыли представители Лукки и пав на колени перед Пекоро, заявив что изгнали предателей из своего города. Никто им не поверил. Точнее не поверили, что горожане рискнули выступить против аристократов. Как и не верили в героический порыв местной верхушки. Каждый из родов крепко держал за горло свою вотчину.
Не смягчило Пекоро и тот факт, что остатки семьи Пфит не только успешно бежали, но и вывезли приличное количество скарба. Направлялись они к Пизе, явно собираясь объединится с Ампулекс, которые уже открыто объявили о своём восстании. Их посланец даже явился во Флоренцию и на ближайшей целой площади объявил:
- Я верный слуга и глашатай великой семьи Ампулекс! Граждане города знайте! Ваши властители нарушили договор равных и возжелали стать первыми! Они стремятся вернуться во времена королей и царей, абсолютных властителей, чей деспотизм способен лишь разрушать скрывая свои действия за ширмой мнимого благополучия! Мои сеньоры не желали, чтобы столь страшные времена пришли к вам, но знайте! Всё это лишь попытка не дать алчным овцам вернуть проклятые времена! Не бойтесь нас, ибо мы сражаемся за возвращения былого! Пекоро я знаю что вы услышите меня! Сложите оружие! Освободите пленников! Покайтесь в грехе своём гордыне! Ампулекс, Пфит и Фелис объявляют вам войну! Войну против тирании! Войну во имя Договора! Вспомните же о дружеских узах, что нас связывали и встать вновь рядом с вами! Ведь нет никого ближе чем наши семьи!
Гонец не смог вырваться из города. Его не смогли защитить от разъярённых горожан, но Стефан не сомневался, мужчина отлично понимал, на что шёл и умер до того, как его даже успели начать пытать по настоящему. Но больше всего его удивила реакция Пекоро. Ни ответных обвинений, ни призыв аристократов города, не был даже проведён сбор ополчения. Просто приняли и всё.
Однако Лиису было не до этого. Он наконец смог поговорить с Краус и услышать её обвинение в сторону Легерфорд.
- Герта, я не могу. Твои подозрения не могут быть доказательствами.
- Но...
- Это не обсуждается. Время когда недовольных можно было просто расстрелять уже прошли. И да он тоже бы не рискнул его убить. Мы рискуем спровоцировать бунт.
- И что же мне просто смирится?
- Отнюдь. Ты не можешь доказать, что именно он заказал покушение. Это правда. Но нам скоро предстоит штурм крепости. Раз они не пожелали сражаться тут, пойдут в первых рядах. А там... пуля дура и разит офицеров гораздо чаще чем кажется. Как там Аутенберг?
- Жить будет. Но лейтенант Триаль подозревает повреждение позвоночника. - ответила Краус и ушла получив разрешение. Её лицо при этом выражало крайнюю степень усталости.
- Ты слишком добр к своей слуге. - поднялась из-за своего стола Изабелла: - У нас в доме солдаты не смеют требовать что-то от своего господина.
- Однажды так будет и у нас. Пока же надо пользоваться тем, что ещё есть люди готовые высказать мне своё недовольство открыто.
Стефан говорил это и не верил в свои слова, на что ему немедленно указал голос в голове: - Компромиссы штука опасная. Отто не был с нами в первые дни. Поэтому Краус должна быть на особом доверии.
Стефан закрыл глаза рукой сосредотачиваясь и спустя несколько секунд «вытолкнул» из себя призрака. Филип выглядел так будто его пропустили через хорошую стирку. Помятым и более прозрачным.
Позади Лиис раздался звук разбившегося стекла. Это Изабелла уронила кружку, круглыми глазами смотря на возникшего призрака.
- Нравлюсь?
- Эээээм...
Филип попытался придать себе более величественный вид. Но получилось
