Отвергнутая невеста. (не)нужная жена (СИ) - Кристина Юрьевна Юраш
Карета стояла возле дома, словно чего-то ждала. Я смотрела на двери, которые могли в любой момент раскрыться…
“Ну быстрее! Уезжай!!!!” — цедила я, думая о кучере.
Бэтани тоже оглянулась. Видимо, она чего-то ждала, так же как и мое сердце. “Поехали, мать его итить!”, - мысленно кричала я. — “Ну какого мы стоим!!!”.
У меня не хватало моральных сил, чтобы держаться. А тут еще Бэтани со своим “счастьем”.
“Едь уже!!!”, - истерично кричала я внутри.
Внезапно я увидела Розена. Он направлялся к нам.
— Я вышел попрощаться. Мне очень жаль, что так получилось, — скупо произнес Розен, глядя на меня.
Визуал и выбор
Как попрощаться?
1. Промолчать
2. Вежливо поблагодарить за все, скрывая свои чувства
3. Устроить истерику и скандал
Глава 42
Я сжала губы, чувствуя, что не в силах выговорить ни слова без рыданий. Они клекотали в моей груди, щипали в уголках глаз, першили горючим комом в горле.
Вместо этого я шумно втянула воздух и кивнула.
Предательская слезинка, застывшая в глазу, скатилась по щеке, но я не проронила ни слова.
— Ну, раз вы молчите, — заметил Розен, а голос его изменился. Я почувствовала, как в нем проскользнуло что-то теплое. — Трогай!
Бэтани ревела в голос, провожая меня и распекая Розена на чем свет стоит.
— Упустил! Такую девушку! — слышался ее голос.
Карета скрипнула и подалась вперед. Она стала медленно увозить меня по дороге, словно давая мне шанс попрощаться с садом, с поместьем, в котором я чуть не стала полноправной хозяйкой, с мрачными окнами, хранящими семейные тайны семьи Кронхайм
В окнах мелькал роскошный сад с благоухающими розами.
Ласковый ветерок тревожил синие занавески и мои волосы, а я дожидалась, когда кони наберут достаточно хода, чтобы топот копыт заглушил мои рыдания.
— Ах! — выдохнула я всю свою боль.
Слезы потекли по щекам, а сердце больно сжала невидимая рука. Она сжимала его, давила, а слезы стекали на кружевной воротник.
— Розен, — захлебываясь слезами, шептала я, а память воскрешала образ Розена.
Я видела его лихо закидывающего ноги на стол. Видела его смеющимся и встревоженным. Вспомнила, как прижималась к нему, когда нас понесли кони…В этот момент сердце цеплялось за воспоминания. И на секунду казалось, что это — никакой не воспоминание, а явь, но топот копыт возвращал меня в суровую реальность.
Только сейчас, когда мне предстояло вырвать дракона из своего сердца, я осознала, что уже давно попала в паутину его чар.
Словно наивная маленькая бабочка, я не заметила паутины, раскинувшейся вокруг. А сейчас, когда я пытаюсь снова расправить крылья и дернуться, чтобы взлететь, паутина меня не пускает.
Зажмурившись, я почувствовала как на перегонки по щекам стекают слезы. Спрятав лицо в руках, я ревела, как маленькая девочка.
— Прекрати! — прошептала я самой себе, стиснув зубы. Меня начало трясти.
Мысль о том, что я на самом деле ему дорога, а этим он решил спасти мою жизнь, заставила заплакать еще сильней. Вот зачем я об этом подумала? Надо было думать о том, что он просто меняет женщин, как перчатки!
Прильнув мокрой щекой к холодному стеклу, я равнодушно смотрела на мелькающие деревья и пыль, которая поднималась от топота.
Мы расстались совсем недавно, но сердце, словно тонуло в горе, захлебывалось, пытаясь вынырнуть из бездны отчаяния. Оно требовало Розена, который был нужен ему как воздух! И когда не находило, продолжало тонуть и мучить меня.
Ах, если бы можно было вырвать его из груди и бросить на дорогу, то я бы так и сделала!
— Успокойся, — утирала я бесконечные слезы. — У тебя есть деньги. Мы едем в столицу. Там ты купишь лавочку. Откроешь магазинчик… Мы походим, посмотрим и решим какой именно… Как мы его назовем?
Я пыталась отвлечь себя, перенастроить на будущее, но все равно находилась во власти прошлого. Каждый жест. каждый взгляд, каждое выражение лица, заставляло меня терять спасительную нить.
— Вывеска будет яркой! — втянула я сопли. — Буду продавать фурнитуру для шитья! Пуговки и прочее… Дело, вроде бы, прибыльное. Нужно будет найти поставщиков…
Голова разболелась от слез и мыслей о суете вокруг лавочки. Мне казалось, что мысли мечутся, изматывая меня до состояние вареного овоща.
Внезапно карета остановилась.
Я видела лес вокруг без намека на цивилизацию. Размазав слезы по лицу, я высунулась в окошечко.
— Что случилось? — прошептала я, ловя разгоряченным лицом порыв ветра.
Послышался скрип и шаги.
— Да, колесо, мамзель! — расстроенным голосом произнес кучер, шатая переднее колесо. — А я-то еду и слышу, как стучит!
— Что с колесом? — тут же подхватила разговор я, видя как кучер вращает позолоченный колпак и хмурится. Я с тревогой смотрела на то, как он шатает его.
— Хм… — заметил кучер, почесав седую голову. — Далеко на таком колесе мы не уедем! Хорошо хоть не разогнались, а оно отлетело и…
В его глазах читалось: "Моменто мори!".
— Получается, мы застряли в лесу? — спросила я, чувствуя, как все еще всхлипываю.
Верхушки деревьев склонились над нами. Где-то в дебрях чудились шорохи. Не смотря на то, что по моим подсчетам сейчас было часа четыре дня, и солнце должно было светить вовсю, в лесу казалось пасмурно и мрачно.
— Ну, если потихоньку, — вздохнул кучер, глядя на дорогу. — Там деревенька есть, а на ней постоялый двор. Пока вы отдыхать будете, я как-нибудь колесо прилажу!
Он взобрался на козлы, а карета покатилась медленно — медленно. Я откинулась на сидение, чувствуя, как боль накатывает на меня несбывшимися мечтами. Я представляла себя в объятиях Розена, как засыпаю рядом… И все это причиняло нестерпимую боль.
— Все, хватит! — разозлилась я. — Прекрати реветь! Думай о чем-нибудь другом! Или лучше в окно смотри…
Медленно, переваливаясь на ухабах, карета докатилась до просвета, а за ним показалась небольшая деревушка. Возле деревянного, двухэтажного дома карета остановилась, а кучер помог мне выйти.
— Идите, отдохните, — произнес он. — А я пока колесом займусь. Сразу скажу. Работа долгая. Это надо разобрать, потом собрать…
Я стала перерывать багаж, видя, огромный мешок золота. Взяв несколько монет, я направилась к двери.
— Здравствуйте, — произнесла я очень неуверенным голосом. Пухленькая радушная хозяйка вынырнула из- под стола, приветствуя меня.
— Я бы хотела немного отдохнуть, — вздохнула я, положив на столик деньги. Увидев их, хозяйка тут же встрепенулась и ожила.
— О! Мадемуазель! Какая честь! У нас скромный постоялый двор, — с улыбкой заметила она. — И комнаты у нас не сильно меблированные… Но есть одна комната, которую не стыдно показать! Пойдемьте!
Хозяйка бросила
