Совок 11 (СИ) - Агарев Вадим
— Могу только догадываться, — решил я не умалчивать пикантные подробности своего боевого ранения, — Предполагаю, что рукояткой пистолета «ТТ» меня дюзнули.
Я с осторожностью погладил себя по затылку, пытаясь через повязку пропальпировать повреждения своего интеллекта. Но кроме ранее уже изведанных болезненных ощущений, ничего не добился. Соответственно, ничего объективного и нового так же о себе не понял.
— Ваши коллеги просили сообщить им, как только вы проснётесь! — второй, обряженный врачом персонаж, деловито уведомил меня о пожеланиях правохранителей, — Вы как себя чувствуете, готовы к общению с ними? Сильно голова болит?
В начале нашей беседы он представился моим лечащим врачом и наверное также полагал, что я почти что симулянт. Без особых на то оснований занимающий койку в их отделении.
Я заверил присутствующий медперсонал, что вполне могу и готов в любую минуту пообщаться с сотоварищами. А так же сообщил им, что могу к обеду освободить койкоместо в их богоугодном заведении. Но в ответ они меня припугнули тем, что в случае моего самовольной отлучки из больницы я подвергну себя неоправданному риску. Последствия в виде осложнений могут быть самыми печальными. Вплоть до неконтролируемого мочеиспускания в общественных местах. До кучи еще упомянув про непременный ранний инсульт и про все прочие «радости» от небрежения в лечении ушибленной головы. Ссаться на людях, да еще в общественных местах мне совсем не хотелось. Только по этой причине я и вынужден был смириться с давлением медиков на мою израненную психику.
Палата была укомлектована койками на четверых, но кроме меня в ней находилось еще двое. Возраст у бедолаг был разный, но оба выглядели, будто бы они братья-гибдидисты из одного экипажа. То есть, как из-под одной мамки. Головы у них, в отличие от моей оказались забинтованными на манер «аля-шариков».
— Где тут туалет? — обратился я к близнецам-полиграфычам, осторожно спуская ноги с койки. В ушах у меня уже не только шумело, но и плескалось.
— У окна, — охотно поделился информацией тот, что был чуть старше меня, — В конце коридора. Я с тобой пойду, покажу! — достал он из-под подушки мятую пачку «Примы» и спичечный коробок.
Второй болезный проводил нас хмурым взглядом. Был он небрит и почти стар.
В коридоре не по-больничному было оживлённо. Взад-вперёд сновали сосредоточенные молодые люди обоих полов, обмундированные в белые халаты.
— Студенты! — на правах старожила важно пояснил мне мой личный сусанин, — Они тут всегда по вторникам роятся! Меня, если что, Витьком зовут! — протянул он широкую ладонь.
Пришлось ответить Витьку взаимностью и тоже представиться.
Когда мы, шоркая больничными тапками, проходили мимо поста, жизнелюбивый Витёк отпустил какой-то совсем уж немудрёный комплимент восседающей за белой конторкой медсестре. И та, к моему вящему удивлению, что-то ему ответила и даже не пожалела томной улыбки. Воистину, женская душа, есть загадка неразрешимая и непредсказуемая. Я вдвойне удивился, отметив, что это та самая утренняя красотка, которую я видел на обходе в компании здешних врачей-мозгоправов.
— Что, хороша⁈ Это Зойка! — азартно подмигнул мне Витёк и глаза его масляно заблестели, — Эх, скажи же, принцесса⁈ — повернул ко мне свою забинтованную башку восхищенный попутчик до сортира, — Не дала пока еще, блядина! Ну ничего, мне еще две с лишним недели здесь здоровье поправлять! Никуда не денется, даст! — нелогично, но пребывая в абсолютной уверенности относительно грядущего акта любви с местной примой, заверил меня травмо-кобель. — Тут, между прочим, этажом выше неплохое глазное отделение квартирует! Хочешь верь, хочешь нет, но там есть несколько достойных экземпляров! Зуб даю! — хищно зыркая по сторонам, успевал делиться стратегической информацией Витёк. — Часа через два после ужина обязательно сходим! — обнадёжил он меня.
Но на блуд мне сегодня не хотелось. Не то у меня нынче самочувствие. В этом своём теперешним состоянии я бы пренебрёг даже вниманием постовой медсестрицы Зои. И даже с учетом всех её статей, и всех её достоинств. Которые спереди у неё были не меньше, чем четвёртого номера. А кормовое отделение и вовсе было на зависть всем мировым эталонам и стандартам.
— Нет, дружище, ты извиняй, но я пас! Мне по лестнице подниматься трудно, голова кружится! — предпринял я попытку откосить от сексуальных излишеств и распутства с незрячими инвалидками.
— А тут без вариантов, Серёга! — сочувственно вздохнул альфа-самец местной нейро-хирургии, — Нам только наверх! Под нами гинекология, но там нам точно, никто не даст! Они там все, как одна, ненормальные, уж ты мне поверь! Эти ущербные, они как волчицы, злые на мужиков! Либо квёлые и скучные до невозможности. Нет, братан, нам с тобой только в глазном будут рады! Сам подумай, не к венерическим же нам во второй корпус тащиться⁈ — добил меня гиперактивный Витёк последним и, надо признать, железным аргументом.
Медленно и в неугасающих архинасущных разговорах, мы наконец-то добрели до благоухающего лизолом и хлоркой мужского сортира. Надо сказать, что ничего особенного от больничного толчка я не ожидал. Однако действительность превзошла самые смелые ожидания. Увиденное меня напрягло и вместе с тем немного развеселило. Напротив писсуаров, вдоль стены в ряд располагались четыре унитаза. Только на двух из них были страшного вида стульчаки. Сесть на них я бы не смог даже по вступившему в законную силу приговору суда. Но всё же совсем не это меня развеселило. Между этими четырьмя рабочими местами напрочь отсутствовали перегородки! Соответственно, не было и дверей. Пришлось принять как данность, что на дальняк все эти трое суток я буду ходить глубокой ночью. Когда все остальные голово-болящие гарантированно спят. Хотя, с другой стороны, логика в этом изощренном эксгибиционизме какая-то присутствует. Если кормят всех одинаково, то какой смысл что-то скрывать друг от друга?
Назад идти было легче, но скорости в передвижении не добавилось. Витёк по-прежнему трепался о самом главном, а я, пройдя четверть коридора, начал замедлять и без того свой нерысистый шаг. Всё внимательнее и внимательнее приглядываясь к мужику, который о чем-то негромко болтал с красоткой Зоей. Лицо его я видел в профиль. Точно так же, как и тогда, когда он вместе с капитаном Губановым пас меня, сидя в их «двойке». Каменный век! Не охраняют здесь еще в больницах недобитков. Таких, как я, например… Вот же, сука!
Глава 16
До сестринского поста оставалось еще шагов двадцать. Бежать назад в сортир не имело никакого смысла. Догонит, ткнёт сзади ножиком в печень и всех делов. Нет, это не вариант! К тому же бесславный финал в соседстве с благоухающими хлоркой унитазами меня не прельщал. Я незамедлительно укоротил шаг, сбавив и без того свой небыстрый аллюр. От недоброго внимания криминального засланца меня пока что спасала неземная красота и обаяние Зои. Ну еще и то, что по неширокому коридору отделения по своим симулянтским делам взад-вперёд беспрестанно сновали многочисленные местные постояльцы. Но это ненадолго. Еще немного и мой криминальный недруг неминуемо обернётся. Не может он не обернуться, потому как я ему шибко нужен. Или же чрезмерно добросовестная медсестрица укажет ему на меня, как только сама повернёт голову в мою сторону. И сделает она это, разумеется, исходя из самых лучших человеческих побуждений. Он ведь, паскуда, наверняка представился ей моим лепшим другом или же самым наиближайшим родственником. Пришедшим, так сказать, проведать попавшего на больничную койку бедолагу-кровиночку.
— А не трахнуть ли нам сегодня по маленькой? — задорно кивнул неунывающий Викто́р на открытую дверь чьей-то палаты. С которой, шаркая казёнными шлёпками, мы в данный момент поравнялись.
Еще по пути в туалет я отметил, что большинство дверей в палаты были открыты. Надо полагать, всем страждущим хотелось свежего коридорного воздуха. И побольше. Скосив глаза, я с удивлением увидел в указанном помещении три детских фигурки, обряженных в не по-больничному цветастые халаты явно индивидуального покроя.
