Столичный доктор. Том IV - Алексей Викторович Вязовский
Еще минут десять понадобилось, чтобы провести неожиданного посетителя по коридорам. Меня оставили в какой-то комнате, минималистично обставленной - там только пяток стульев под стеной стояли. Провожатый, захватив записочки - от Фредерикса и мою, оставил меня одного. Хотя скучать долго не пришлось. Не дошло даже до изучения особенностей мебельной обивки. Меня провели в столовую, где августейшая чета… постигала премудрости обращения с бамбуковыми палочками. По крайней мере, об этом говорили несколько раздавленных суши на блюде. Скорее всего, опытом делился Николай, ведь именно он побывал в Японии во время своего кругосветного вояжа. А теперь и до императорского дворца дошла мода на японские рисовые шарики. Не будем упоминать, кто запустил это дело в оборот.
- Ваши Императорские величества! - склонился я в поклоне.
- Подходите поближе, Евгений Александрович, - ответил царь. - Пообедаете с нами?
Голос спокойный, даже можно сказать, с элементами доброжелательности. Никакого сравнения с показательным разносом в Москве. Глядишь, так все-таки и сделают меня Бата-князем. Вот будет сюрприз для Агнесс! И для ее папаши тоже. Записывали в договор просто дворянина, а тут Баталов взлетел на самый Олимп. Это Гамачеки еще дворца Сергея Александровича не видели!
- Увы, я по срочному делу.
Подошел и остановился в положенных трех шагах.
- Ваше Императорское величество, - снова согнувшись в поклоне, продолжил я. - У меня сообщение для Ее Императорского величества.
- Слушаем вас, - милостиво разрешил Николай.
- Дело касается пожелания Ее Императорского величества, которое она высказала недавно. По поводу болезни одной дамы.
Ну да, императрица просить не может, фамилию подруги я знать не могу. Смотришь, лет через пять я и научусь правильным словесным кружевам. Хотя согласно народной мудрости, счастье человеческое как раз подальше от начальства и поближе к кухне.
- Вы осмотрели ее? - с нетерпением спросила Александра Федоровна.
- Да. Сегодня прямо с утра. И выявил источник заболевания. Собственно, именно поэтому я и просил о срочной аудиенции.
Теперь уже две пары глаз смотрели на меня. До этого болячки какой-то подруги венценосца волновали не очень. Но не надо быть семи пядей во лбу, что если после осмотра я помчался сюда, то болезнь может оказаться заразной и угрожать императрице.
- И? - подогнал меня Николай.
- У пациентки хроническое отравление мышьяком, который она получила через обивку мебели, обои, и платья, выкрашенные одним и тем же красителем. Когда это выяснилось, дама вспомнила, что платье такой окраски есть и в гардеробе Вашего Императорского величества. Я не мог допустить даже малейшей вероятности нанесения вреда вашему здоровью и счел необходимым сообщить об угрозе немедленно.
Николай побледнел, даже привстал. Нет, не умеет он “держать” удар.
- Вызывайте срочно лейб-медиков! - помазанник кивнул стоящему рядом лакею.
- Что за платье? - спросила Александра Федоровна, явно сохраняя спокойствие из последних сил. Хотя немецкий акцент прорезался очень сильно.
Прониклись. А как же, история отравлений среди высшей аристократии обширна и уходит корнями в глубину веков. Сколько народу погибло в династических баталиях и придворных интригах от всяких хитромудрых ядов - не сосчитать. Так что любой властитель получает врожденную настороженность на такое.
- Ярко-зеленое, краситель - парижская зелень, Ваше Императорское величество, - снова поклонился я.
- Мы благодарим вас за это известие.
Николай подошел чуть ближе ко мне, пожал руку.
- Это мой долг, Ваше…
- И мы это не забудем. Как обстоит дело с вашей лечебницей? - вдруг сменил тему царь.
- Всё хорошо, Ваше Императорское величество. Недавно опубликованная статья в британском журнале “Ланцет” о наших скромных достижениях получила очень высокую оценку. Ряд университетов присвоили доктору Романовскому и мне почетные звания, присоединившись к вашим наградам.
- Мы рады, что достижения российской науки получили признание. Думаю, ваш труд еще будет отмечен.
“Минуй нас пуще всех печалей, И барский гнев, и барская любовь!” - процитировал я про себя “Горе от ума” Грибоедова. Вслух же ничего не сказал, только поклонился.
***
В то время, когда я бездельничал, посвящая себя чему угодно, но не работе, другие люди впахивали, не покладая конечностей. Но мне претензий пока никто не предъявлял. И это уже хорошо.
Пока я ехал с Петербургского вокзала, прокручивал в голове список приглашенных с моей стороны. Это у Гамачеков здесь никого, кроме деловых партнеров. Ну разве что в германском посольстве какой чиновник знакомый образовался. А я уже знатно оброс связями. Перво-наперво - те, кто поддержал, особенно в начале. Бобров, Дьяконов, Филатов, Россолимо. Эти обещали быть, естественно, вместе с супругами. Ректору Некрасову и декану медфака Клейну я тоже приглашения отправил, исключительно для порядка, но эти вряд ли снизойдут. Хотя скататься в Питер может и не откажутся - все-таки развлечение. Особенно для дам.
Впрочем, плакать не буду, если университетское начальство не увижу. Моровский, конечно же, тут без вопросов. Мой преемник и правая рука в Москве. Соучредители “Русского медика” - обе. Не пригласить - оскорбить. Да и вряд ли у них хватит дури выяснять отношения со мной. Может, обидятся и не приедут? Вот самое лучшее было бы. Моя любовь к маме и дочке Талль прямо пропорциональна квадрату расстояния между нами.
Местных - само собой. Романовского, Склифософского, разных нужных профессоров из императорского госпиталя. Впрочем, переживать и накручивать себя незачем, у меня секретарь для таких вещей есть. Не Должиков, но почти. Со всеми свяжется, встречу организует, до места довезет. Для меня затраты не критические.
Добравшись до клиники, я первым делом принял Жигана.
Бывший хитрованец окончательно раздобрел, приобрел даже какой-то лоск. Блестящие галоши, заколка для галстука с бриллиантом карат на десять, явно добытым на алмазных копях Гусевского хрустального завода…
- Ну, рассказывай, что удалось узнать.
- Вам бы Евгений Александрович, присесть! - Жиган разгладил усы, подвинул ко мне стул.
- Неужели такие шокирующие новости?
После “зеленого” платья у императрицы меня уже трудно было чем-то удивить.
- Мы проследили за аптекарем. Я лично ходил за ним. И знаете, кто с ним еще раз встречался?
- Кто?
- Из английского посольства, - Жиган достал из внутреннего кармана записную книжку, прочитал. - Какой-то Джек Вайт.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Пошла совсем высокая политика, век бы ее не видать. Посольский шпионаж это дело серьезное, государственное.
