Столичный доктор. Том IV - Алексей Викторович Вязовский
— Евгений Александрович, вы просто пророчествовали и жгли глаголом. В газетах! Я уверен, что все будет в утренних газетах.
А я вот в этом не был уверен. Просто потому, что в стране никто не отменял цензуру. А я замахнулся, хоть и на небольшой, но столп. Качнул, понимаешь, посконные медицинские скрепы...
В сон я провалился, будто в черный омут. И тут же вынырнул обратно. Разбудил меня жуткий крик, который очень быстро перешел в стоны. Накинув халат, я выскочил в коридор. В его конце, в северном крыле я увидел человека в брюках, сорочке, который почему-то полз вдоль стенки. Причем делал это весьма странно — на боку, какими-то дергаными движениями. Горела всего одна керосиновая лампа, едва разгоняя тьму. Я подбежал к нему, попутно поскользнувшись в какой-то луже и с трудом удержав равновесие.
— Что случилось?
Из соседней комнаты, выглянула одетая в белую ночнушку Авдотья. И тут же завизжала — мужчина на полу повернул голову, и мы увидели, что это Винокуров, который зажимает руками живот. След, который за ним тянулся, оказался кровью. И что еще бросилось в глаза — бледное лицо, скорчившееся в судороге.
— Александр Николаевич!? — я упал на колени перед Винокуровым, силой раскрыл руки. Три ножевых. Одним ударом вскрыли живот — вон видны кишки, которые зажимал доктор — и еще две раны в груди. Из них хлещет кровь.
— Перестань орать! — прикрикнул я на Авдотью. — Беги за помощью. Пусть возьмут врачебный чемодан.
Я попытался запихнуть платки — свой и Винокурова, который добыл у него из кармана брюк — в раны. Туда же отправилась порванная сорочка.
— Не смей умирать, Саша, слышишь!? Не смей!
На лестнице затопали несколько пар ног, Моровский подгонял своих спутников. Вот показались носилки, следом за ними фельдшер тащил амбушку. Все это совпало с каким-то сдавленным хрипом, который издал Винокуров. За этим последовали несколько судорог — и всё.
— Реанимация! — закричал я, и начал запрокидывать ему голову, открывая рот. — Сейчас, погоди, все здесь уже.
Кто-то наложил маску, начали дышать. Моровский встал на колени, чтобы качать сердце, но тут же остановился.
— Нет смысла. У него ранение в сердце. Пока полз сюда, кровью истек.
Я закрыл глаза Александра Николаевича, откинулся ко стене. Потрогал себя — весь в крови. Кто-то подал полотенце, еще одно. Вокруг плакали женщины, тихо переговаривались врачи. Потом по коридору затопали сапоги — это явилась полиция. Быстро они.
— Околоточный надзиратель Репин, — представился статный усатый полицейский, раздвигая толпу. — Кто тута главный?
— Я.
Новый какой-то полицейский, я с ним не знаком. Подняться удалось с трудом, по стеночке.
— Доктор Баталов, Евгений Александрович.
Мне почему-то вдруг стало неловко представляться в этой ситуации князем.
Репин быстро осмотрел труп, тяжело вздохнул:
— Зарезан. Значица, смертоубийство. Кто это?
— Врач нашей клиники Винокуров. Он тут проживал.
— И кто его первым обнаружил?
— Тоже я.
Попытка оттереться от крови ничего не дала — только больше размазал.
— Господин Баталов, я вынужден вас задержать до выяснения.
КОНЕЦ 4 ТОМА. НАЧАЛО 5-ГО УЖЕ НА АТ - ЖМИТЕ НА КНОПОЧКУ =
