Мир совкового периода. Четвертая масть - Игорь Черемис
Александр Васильевич ненадолго задумался.
– У меня такое чувство, что они тебя на этой твоей любви к вождению и поймали. И купили заодно – может, на всякий случай, может, с какой-то целью. Ну а потом начали использовать. И «Победу» за что-нибудь дали? Что ты для них делаешь?
Я мысленно вздохнул. Про будущее я им рассказываю, всё что помню, во всех подробностях. Они и революцию, похоже, собираются устроить, чтобы не допустить того будущего, которое я им описал.
Но говорить об этом кому бы то ни было – кроме старика и Валентина – я не собирался.
– Вы прямо по Библии – бойтесь данайцев, даже дары приносящих...
– Это не в Библии, это из Вергилия, – поправила меня Алла. – «Энеида», про деревянного коня, которого греки к воротам Трои подтащили. Данайцы – это...
– Даже лучше, что Вергилий, – слишком резко оборвал я её. – Древние римляне были мудрыми людьми, но «Победа» совсем не похожа на того коня. Меня, Александр Васильевич, не нужно было покупать – в этом вы ошиблись. Я и так был весь их, целиком, и почти задаром. Просто этот мир так устроен, что иметь хорошие знакомства – почти гарантированный способ очень неплохо устроить свою жизнь.
***
Мне жутко не хотелось строить из себя меркантильного человека, тем более что я им и не был – хотя деньги любил, пожалуй, сильнее, чем кто-либо из нынешних цеховиков. Просто за следующие сорок лет отношение к деньгам сильно поменялось, деньги перестали быть мерилом чего-либо и стали обычным средством. Сейчас к ним относились с гораздо большим почтением, хоть какая-то нычка имелась почти у всего населения Советского Союза – за исключением совсем уже люмпенов и алкоголиков. Да и вообще – люди этого времени относились к тем, у кого были связи, с небывалым почтением; например, героя Миронова из «Блондинки за углом», который из астрофизика переквалифицировался в грузчика в продуктовом, они понимали и иногда мечтали оказаться на его месте.
Поэтому в глазах Александра Васильевича мои акции слегка выросли – как говорилось в одной рекламе из будущего, из «халявщика» я переквалифицировался в «партнера» очень уважаемого человека.
– А дед Виталика – он кто? – уже значительно спокойнее спросил он.
– Управляющий делами Совета Министров СССР, – просто ответил я – и прямо-таки ощутил, как растет уважение Александра Васильевича ко мне. – Не знаю, зачем я ему понадобился, честно, но раз уж он счел нужным поручать мне какие-то дела – я в лепешку расшибусь, но сделаю всё, что в моих силах.
– К тому времени, как тебе может понадобиться его помощь... например, с трудоустройством...
Он не договорил, но я понял – этот Михаил Сергеевич вполне может умереть, а я останусь без высокого покровителя.
Я пожал плечами.
– Мы все под одним небом ходим, – бога я упоминать не стал. – Кто знает, как всё будет? Но живем мы здесь и сейчас, и если смотреть под таким углом, то проще прислушаться к словам Валентина, чем проигнорировать их. Я уже понял, что они ничего просто так не делают, пусть в их действиях иногда и не просматривается смысла. Смысл всё равно есть, просто он не очевиден для тех, кто смотрит со стороны.
Отец Аллы вдруг хлопнул себя по бедрам – и поднялся из-за стола.
– Что ж, так и поступим, – решительно сказал он. – Деньги, чтобы сделать запасы, мы найдем. Если вам, молодежь, что-то нужно – вы уж сами, мы с матерью продуктами завтра займемся. Знакомым... знакомые, думаю, обойдутся. Поделимся с ними, если что.
Я понял, что победил. Правда, мне ещё предстояло что-то делать с насупленной Аллой, которая за что-то на меня обиделась – но, кажется, я знал причину её недовольства.
***
– У меня ещё три бомбочки есть. Не хочешь парочку взорвать?
