Во все Имперские ТОМ 12. Финал - Альберт Беренцев
Не вмешивалась Богиня лишь в войну в Атлантическом океане, которая и шла уже три года, причем ни одна из сторон не добилась никакого значимого результата.
Так что итогом Океанской воды пока что было только то, что Атлантический океан перестал был судоходным для гражданских судов.
И Люба была права — Богиня могла бы завоевать Луизианскую Империю одним махом руки или даже одной своей божественной мыслью. Но не завоевывала. Вместо этого она просто наслаждалась войной, которая была бессмысленной изначально...
— Твоя жена храбрее тебя, Шаманов, — Алёна улыбнулась, — Но только глупа. Божественные тайны сокрыты от неё.
— Да-да, — тут же согласился Шаманов, — Конечно! Она глупа. Просто любит болтать. Так что прошу вас, моя госпожа, сжальтесь над ней.
Люба злобно зыркнула на мужа, потом плюнула на пол мраморного зала.
— Тебе стоило бы поучить жену манерам, Шаманов, — пропела Алёна, — Но я отвечу на её слова. Мне есть, что сказать. Видишь ли, Люба — то, что кажется тебе бессмысленным, на самом деле имеет большой смысл. Ты просто его не видишь. Тебе кажется, что я безумна и творю хаос. Но это не хаос. Хаос — это не понятный порядок, Люба. И ты его не поняла. Никто не понимает...
Но я объясню тебе. Просто слушай меня внимательно. В мирное время наступает деградация, это во-первых. Люди расслабляются и деградируют. Хорошие времена порождают слабых людей! Но война — это мой способ держать знать бодрой и сильной. Ибо война создает сильных людей. Я кую себе новую Имперскую элиту в этой войне. Вот почему я не прекращаю её.
Смысл войны не в том, чтобы победить, а в том, чтобы магократы и боярские дети были заняты делом и могли бы продемонстрировать свое мужество и свою силу. Поэтому эта война, Люба, будет идти еще многие годы. Потому что она — инструмент воспитания для аристократии. Ибо если не будет войны — АРИСТО обленятся, а еще начнут плести заговоры против меня. А мне такого не нужно.
Вторая причина, еще более важная — мне скучно, Люба. Да, я могла бы завоевать Луизиану за одну секунду, одной моей волей. Но какой в этом интерес? Я бы даже могла отнять у всех людей на Земле волю, сделать их моими рабами... Но и этого я не делаю. Ибо что интересного в том, чтобы управлять толпой зомби? Я этого не желаю.
Я желаю власти над живыми и свободными, я желаю, чтобы люди искренне любили и почитали меня, чтобы признавали меня Богиней добровольно, чтобы воевали за меня и отдавали за меня жизнь. Это просто прекрасно, и это мои желания, высшее наслаждение для меня. Разве это сложно понять, Люба?
— Это легко понять, — буркнула вампирка, — Ты просто убиваешь людей ради развлечения. И на войне, и на этом шутовском суде. Ты — ложная богиня!
Шаманов в ужасе ахнул, Соловьев мрачно покачал головой...
Вот теперь Люба уже сделала непоправимое, такое Алёна не прощала.
Тем не менее, Богиня только улыбнулась и ласково произнесла:
— Императоры и до меня вели войны, Люба...
— Осмысленные войны! — заспорила вампирка, — С реальным противником и с реальными целями! А не с Луизианской Империей, которую ты сама и сделала для развлекающей тебя бойни. Сука. Мы просто игрушки для тебя. Ты могла бы остановить меня от моей ереси, но ты дала мне произнести её. А теперь убьешь меня за неё. И знаешь что? Я буду даже рада. Я лучше умру, чем буду куклой-марионеткой для твоего развлечения!
— Как же глупы смертные... — промурлыкала Алёна, — Глупая девочка. Ты не видишь дальше своего носа. Ну да, я развлекаюсь. Но ведь мои развлечения несут счастье людям, разве нет? Погляди на верующих моего культа — они счастливы, когда молятся мне или когда приходят в мои храмы. И солдаты, и офицеры, сражающиеся с луизианцами, рады отдать жизнь за меня. А что до реальных противников — то у меня их нет, Люба, прости. Вот почему мне приходится выдумывать себе врагов, чтобы не умереть со скуки. Знаешь, я отправила зонды в космос, я хотела найти там других богов или инопланетян, но... Я не обнаружила ничего. Вселенная молчит. Она пуста. Мы одни в этом мире. Поэтому — да. Я буду воевать с Луизианой, ибо других врагов у меня нет.
— Есть, — Люба дерзко смотрела прямо на Богиню, — Я твой враг, сука!
— Господи, — Шаманов схватился за голову, потом повернулся ко мне, — Нагибин, помоги, прошу!
Я мучительно соображал, но помочь тут было нечем.
Люба очевидно хотела умереть, она уже все для себя решила...
— Думаю, что подсудимая — невменяема, — произнес я, — Её следует отправить на психиатрическое лечение. Я давно знаю Любу, она всегда была неадекватной. Она просто бредит...
— Жалкая попытка, Нагибин, — зашипела на меня Люба, — Жалкая! Лучше закрой рот и не позорься, песик богини. Не надо меня спасать. Ты не достоин меня спасать!
Алёна звонко и весело расхохоталась, она впервые открыла рот и издала звуки физически.
А потом вновь произнесла ментально:
— Дело ясное. Расплата за ересь — смерть.
— Нет! — заорал Шаманов, — Нет, ну пожалуйста...
Лицо Акалу свела судорога, он упал на колени, потом вскочил, потом попытался закрыть Любу собой.
Но двое стражниц-ангелов оттащили Шаманова в сторону, третья взмахнула золотым мечом.
Голова Любы Шамановой слетела с плеч и покатилась по мраморному полу. Обезглавленное тело Любы упало, звякнув кандалами, из шеи бил фонтан крови...
— Нет! — Шаманов рыдал, — Нет-нет-нет...
— Отпустите его, — приказала Алёна.
Богине явно было интересно поглядеть, что теперь Шаманов будет делать, после того, как у него на глазах убили любовь всей его жизни. Просто очередное развлечение, ничего больше.
Стражницы отпустили Акалу, эскимос теперь не был похож на себя самого, он будто постарел разом лет на десять.
Его сведенное судорогой лицо застыло, как жуткая демоническая маска...
И Шаманов бросился, но не Богиню, а на меня.
— Ты не помог! Ты!
Шаманов влепил мне на ауре пощечину, сбившую меня с ног.
Я не защищался. Во-первых, удар был справедливым, а во-вторых защищаться мне было
