Громче меча 2 - RedDetonator
— Такая пушка взорвётся! — возмущённо выкрикнул Боджинг.
— Да не взорвётся! — ответил я ему. — Я всё посчитал!
— Бронза не выдержит! — мотнул головой мастер.
— Я лично подпалю запал! — пообещал я.
— Вот тогда хорошо! — сразу же согласился Боджинг.
— Вот и здорово! — ответил я на это. — Но, чтобы завтра было ёбаный в рот, как ёбаный в рот!
— Будет! — заверил меня мастер.
— Замечательно! — кивнул я и пошёл на выход.
Блядь, мастер Бао…
Я забросил личные тренировки — стагнация, упадок, распиздяйство!
Нужно пампиться, ведь от этого зависит моя жизнь, но времени нет — я делаю ещё десятки вещей, от которых тоже зависит моя жизнь и жизнь десятков тысяч человек.
Следующим пунктом назначения стал «Институт развития экстремальной медицины», развёрнутый на мощностях частной лечебницы господина Цинь Ливея.
Лекарь Цинь вызвался обучать самых сообразительных из солдат несложным методам первой медицинской помощи. Все эти методы тесно связаны с перевязыванием ранений и пичканьем пациента целебным эликсиром авторства Доры.
Не знаю, как она сейчас, но даже если ей не повезло, она уже оставила значимый след — её целебный эликсир спасёт тысячи жизней.
Гильдия алхимиков города Наньхэ, по приказу вана, готовит эликсир десятками литров в сутки и всё уходит на снабжение армии.
Чудодейственного эффекта от эликсира ждать не стоит, всё-таки, у обычных людей слишком мало циркулирующей в организме Ци, но даже при такой не очень жизнеутверждающей вводной эликсир сильно увеличивает шансы на выживание и ускоряет восстановление после ран.
— Здоров, господин Ливей! — приветствовал я доктора. — Как твоё ничего?
— Приветствую, мастер Вэй, — степенно кивнул мне он. — Должен сказать тебе, что твоя солдатня отличается изысканной тупостью и непревзойдённой необучаемостью.
— Это дело известное, — усмехнулся я.
— Чаю? — спросил Ливей.
— Давай, — согласился я и сел на циновку перед столиком.
Когда вернусь домой, вернее, если вернусь, наверное, будет трудно снова привыкать к стульям, креслам и диванам…
— К-хм… — кашлянул я, отведав зелёного чая из чашки.
Ливей, похоже, где-то сидел, потому что он умудряется варить забористый чифирь даже из зелёного чая.
— Это ведь должен был быть зелёный чай, — произнёс я, глядя в чашку, на мерзкого оттенка напиток. — А на вкус как испорченный чёрный. Ты ведь неслучайно его таким сделал?
— Именно, — кивнул Ливей с довольной улыбкой. — Чёрный для народа. Зелёный — для тех, кто хочет страдать по-настоящему.
— Глубоко, — оценил я.
— Подготовка полевых лекарей идёт медленно, — произнёс Ливей, наливая себе ещё одну чашку «зелёного чифиря». — Ученики тупы, ленивы и почему-то считают, что занимаются каким-то подлым делом. У меня есть методы для вразумления нерадивых учеников, но нужно твоё разрешение.
— Считай, что ты его уже получил, — улыбнулся я.
— Превосходно, — кивнул лекарь. — Это очень умно — организовать такую службу для спасения раненых. Это плохо, потому что множит страдания, но для провинции это выгодно.
Философию Поднебесной я понимаю и даже принимаю этот момент насчёт «умножения страданий». Чем дольше живёшь, тем больше страдаешь — так считают буддийские мудрецы. Это как-то проникло в даосизм, поэтому в современной философии есть два течения.
Одно утверждает, что быть на Пути — страдать, но это нужно сделать, а другое утверждает, что если уж помер на Пути, то, значит, преуменьшил свои страдания и на следующий круг перерождения пойдёшь чуть более чистым, если, конечно, не «сократил свои страдания» своими руками…
Есть в этом что-то наше, отечественное. Жизнь — боль, всё плохо, но мы идём по своему пути, встречая на нём горе, несчастье, тоску и наблюдая редкие, а от того очень ценные, всполохи радости…
Но у нас это всё приняли, признали, что такова жизнь, а в Поднебесной это вызвало внутренний протест. Мы страдаем, мучаемся и умираем, стараясь прожить эту жизнь достойно, а местные стремятся к бессмертию. Это не значит, что тут сплошь трусливые мудаки, но очень многие занимаются, по мере возможности, практиками, оттягивающими час встречи со Смертью.
Наш метод — прожить жизнь с честью, гореть ярко, а в конце потухнуть, как догоревшая свеча. Смерть — это не враг, это лишь конец, ведущий к вечному покою.
Местный метод — пройти Путь до конца, достойно, красиво, но обязательно до конца. Смерть — это враг, но не потому что страшно умирать, а потому что служит помехой к завершению Пути.
Вкрапления буддизма приблизили даосизм к нашей, отечественной философии, но лишь слегка.
Всё-таки, это два совершенно разных мира, разделённых государственной границей — Россия и Китай…
— Это выгодно всем нам, — покачал я головой. — Единственное, что удерживает орду жадных кровососов от глоток мирных жителей — это армия вана. И она должна, в кратчайшие сроки, стать эффективной, иначе нас сметут. Те из вас, кто останется в живых, будут завидовать мёртвым.
— Те из вас, кто останется в живых, будут завидовать мёртвым — хорошая фраза, — кивнул лекарь Ливей.
— Её не я придумал, — вздохнул я. — Это был Джон Сильвер.
— Никогда не слышал о нём, — признался лекарь.
— Немудрено, — усмехнулся я. — Он из другого мира, а ещё и вымышленный персонаж из романа «Остров сокровищ».
— М-хм… — задумчиво хмыкнул Ливей.
— Мы успеваем? — спросил я.
— Да, мы успеваем, — кивнул лекарь. — Ещё две-три недели и у армии достопочтенного вана будет достаточно «шанида».
«Шанида» — это то, как слышат местные слово «санитар». Точнее, это я подобрал иероглифы по смыслу, чтобы и звучало похоже и было понятно, что всё это значит. «Шань» — врач или милосердный, «И» — исцелять или лечить, «Да» — распространять или доносить. Получается что-то вроде лечащего врача. И всем всё понятно.
— Правда, они будут способны просто не дать раненому умереть, — вздохнул Ливей с сожалением.
— Ты всё никак не поймёшь? — поморщился я. — В этом весь смысл! На поле боя и так не окажешь достойную помощь, поэтому нужно, чтобы раненых кто-то уносил в тыл, где будет развёрнут полевой госпиталь, в котором и будет оказана достойная помощь.
— Недоучивать ученика — навлекать позор на голову учителя, — покачал головой лекарь.
Классическая проблема местных — всё нужно доводить до совершенства. Взялся учить ученика — учи его до полного охуевания. Взялся готовить блюда
