Ревизор: возвращение в СССР 37 (СИ) - Винтеркей Серж
— И полезнее для развития, — вступила в разговор Валентина Никаноровна, с интересом разглядывая подарок. — Тут и глазомер тренировать мальчики будут, и ловкость. Отличная игра, — похвалила она.
— Я тоже так подумала сразу, — довольно кивнула Дилара, обрадовавшись, что ее подарок так всем понравился.
— Только, скорее всего, где-то через полгодика они ее осилят… Будет на вырост.
Разобравшись с подарками и обсудив последние новости, накрыли стол, и, кое-как оттащив детей от новой игры, сели обедать. С тетей Галия давно не виделась, поэтому новостей и тем для обсуждения накопилось много. Так что за разговорами время летело незаметно. Уже и мальчишек накормили и уложили спать, и со стола после обеда все убрали, накрыв все к чаю, а новости все не заканчивались.
— Ой, кажется, стучит кто-то, — подхватилась вдруг пани Нина.
— Я ничего не слышала, — удивленно посмотрела на нее Галия.
— В калитку стучат, не в дверь, — пояснила хозяйка, направившись во двор, — вы не привыкли, а я этот стук сразу слышу.
— Интересно, кто там приехал, — выглянула удивленно Галия в окно. Увидев черную Волгу за забором, повернулась к тете с няней. — Ничего себе гости у пани Нины!
Женщины все втроем сразу подхватились и с любопытством вышли на крыльцо посмотреть, кто это там приехал.
— Здравствуй, Эдик! — выйдя на крыльцо, изумленно произнесла Валентина Никаноровна, увидев заходящего во двор Балдина. — Ты откуда здесь?
* * *Берлин
Сегодня у нас был очень насыщенный день. Сначала нас отправили на митинг в поддержку Вьетнама. Выступал какой-то известный вьетнамский летчик, имя я прослушал, но услышал, что он сбил аж шесть американских самолетов.
Затем объявили, что сейчас будет выступать француженка Раймонда Дьен.
— Двадцать три года назад она бросилась на рельсы перед поездом с боеприпасами, что французское правительство отправило для колониальных войск во Вьетнам, — сказал кто-то рядом, и я, обернувшись, увидел того самого Дмитрия из МГИМО.
— О, привет!
— Привет, Павел! — ответил он. — Так вдохновляет, когда видишь вживую тех, о ком раньше только читал и восхищался!
— Это точно, — согласился я, вспомнив о встрече с Маресьевым. Хотя и француженка тоже сильна… И правильно ведь все сделала — французы ту войну слили. Не получилось у них сохранить свою империю…
Обменялись с Дмитрием телефонами. У него тоже оказался домашний телефон. Скорее всего, парень из непростой семьи… Главное, что не задаётся нисколько, я в таких моментах, общаясь с людьми, быстро разбираюсь…
Его группа сегодня, как оказалось, имела схожую программу с нашей, так что дальше мы двигались уже все вместе.
Очень много было выступлений артистов, причём прямо на улицах.
Выступали, кстати, не только взрослые профессиональные артисты. На одной из улиц наткнулся на представление, устроенное пареньком лет пятнадцати и девушками в национальных немецких костюмах. Он лихо барабанил деревянными ложками под песню «Эх, яблочко», которую исполняли молодые немки. Причем пели они практически без акцента. Оказалось, когда выступление закончилось, что паренек — Сережа из Рязани. Вот уж не знал, что мы привезли с собой и таких юных делегатов… Причем парень чувствовал себя, как рыба в воде. Переживания или комплексы — не, не слышал…
Поздно вечером мы попали на концерт Дина Рида. Он зажигал по-настоящему энергично. Не стеснялся спуститься с площадки к людям. Голос мне понравился, и песни были неплохие. Вспомнил, что в Латинской Америке он стал настоящим кумиром. Стало понятно, почему — слушая записи, не составишь себе того впечатления, что получаешь, присутствуя на его концерте…
Вспомнил также из прошлой жизни, что он вроде бы умер относительно молодым. Но вот конкретно, когда и от чего — понятия не имею. Впрочем, даже если бы имел, что я смогу сделать? Лично скажешь — так он меня в дурку сдаст. Писать ему письма, в которых сообщать дату его смерти и все обстоятельства? Представляю, сколько тысяч писем в год он получает от своих фанатов… Конкретно так представляю, вспоминая свои мешки писем, что тягаю с радио и редакции «Труда»… И есть у меня сильное подозрение, что вряд ли у него есть своя группа комсомолок для разбора всех этих посланий. Так что велики шансы, что они и не распечатываются, а прямо следуют в мусорку…
Мне, наверное, раза три на концерте сообщили местные немцы, с которыми мы пересекались в этой толпе, что с этого года Дин Рид принял решение жить в ГДР. Тут все постоянно перемещались и оказавшись рядом с новыми соседями, немедленно знакомились. Все были на одной волне, с удовольствием общались с другими.
Как немцы гордились тем, что такой великий музыкант и певец будет жить теперь у них! Ну да, мог бы и в ту же Москву отправиться на постоянное место жительства. Наверняка наши ему предлагали…
А ночью мы отправились в Трептов парк. Красиво тут, конечно, и величественно. Комплекс скульптур создан на редкость удачно, и прекрасно передаёт задумку — сохранить память о подвиге советских воинов и гуманистической миссии СССР по искоренению нацизма…
А как провели процедуру возложения венков — просто неописуемо красиво! Ночь, тысячи людей с факелами. Гигантская фигура воина с девочкой на руках, подсвеченная прожекторами. Флаги ста сорока стран вдоль ступеней, по которым поднимаются к памятнику делегаты с венками… Ну и выступления, конечно, были, хотя, жаль, достаточно официальные. Но тот же Маресьев неплохо выступил…
Вернулись в гостиницу совсем поздно ночью. И хоть и ресторан был ещё открыт, я махнул рукой и просто пошёл спать. По времени это уже не поздний ужин, а ночной дожор. Ноги гудели, устал, как собака, ну его, на завтраке своё возьму. Тем более, что делегатов кормят бесплатно, у меня никаких проблем попросить дополнительную порцию нет…
Василий Петрович, кстати, пошёл в ресторан. Во сколько вернулся и шумел ли при этом, я без понятия. Вырубился моментально, едва голова коснулась подушки…
* * *Глава 14
* * *Паланга
— Да вот, решил к вам в гости заехать, — сказал генерал Балдин, улыбаясь. — Не возражаете?
— Нет, конечно. Заходите. Очень рады, — тут же воскликнула Галия.
Все засуетились вокруг нового гостя. Генерал первым делом пошел к машине и стал разгружать багажник.
— Это вам всем гостинцы, — выставил он увесистую сумку. — Сами не берите только, я занесу. Она тяжелая, — предупредил он женщин.
— А это сыновьям твоим подарок, — сказал Балдин, вручая Галие здоровенную коробку.
— Спасибо большое! — приняла та подарок, немного оторопев.
В коробке, судя по картинке, была детская железная дорога.
— Самая лучшая, что есть, — гордо сказал генерал, — там паровоз и вагоны железные и сделаны очень хорошо. Мальчикам самое оно.
Женщины рассматривали коробку и переглядывались между собой, улыбаясь.
— Что не так? — напрягся Балдин, заметив их улыбки. — У них уже есть такая?
— Все хорошо. Подарок на самом деле отличный, — похвалила его Валентина Никаноровна. — Вот только мальчишкам годика еще нет, Эдик, — не выдержав, рассмеялась она, — их к такой игрушке ближайшие годы даже подпускать нельзя. Во-первых, не поймут пока толком, а во-вторых, куча деталей мелких, а они в рот все тянут…
Балдин постоял пару мгновений, нахмурившись, но потом улыбнулся.
— Н-да! Поторопился с подарком. Ну, будет на вырост, — весело добавил он.
Женщины дружно рассмеялись, обрадовавшись, что гость не обиделся.
— Подарок в самом деле прекрасный. Спасибо вам большое! — еще раз поблагодарила Галия.
Генерала тут же потащили в дом и усадили за стол. Пока пани Нина с Галией собирали гостю покушать, Дилара с Валентиной Никаноровной разбирали сумку с гостинцами, сопровождая процесс радостными возгласами. Часть привезенных Балдиным деликатесов тут же перекочевала на стол. Остальное распределили по полкам. Генерал сидел, довольно наблюдая за суетой.
