Хозяйка драконьего замка - Екатерина Белова
Какое удивительное лекарство! От боли воспоминаний не осталось!
— Что ты хочешь взамен, вейр Милош? — спросила сонно.
Даже если бы я вознамерилась выразить голосом всю свою признательность, у меня бы ничего не вышло. Стоило боли отступить, организм впал в анабиоз. Видит бог, если сюда ворвется отряд вооруженных драконов во главе с императором в первородной форме, я просто повернусь на другой бок и захраплю. Хотя нет, не повернусь. Сил не хватит.
Ответа я уже не услышала, уплывая в сон, похожий на черный обморок.
***
Утром к моей каморке отрылось самое настоящее паломничество. Сначала лекари, потом стражники, после храмовники с таинственной бумагой, которую я проверила самым очевидным способом из возможных: написала «я, Дульсинея Тобосская…»
Бумага тут же свернулась у меня в руках, как живая, а когда развернулась, лист был снова чист.
— Лжи не терпит, — напомнил храмовник.
Чувствовала я себя намного лучше, поминая каждую секунду без боли добрым словом Вейра Тальха и его чудодейственное лекарство. Жаль договориться с вейром Тальхом толком не вышло, но мы ведь не заключали магический договор. С радостью отплачу ему услугой, но только если она будет разумной.
До обеда составляла договор. К своему удивлению, я обнаружила, что очень недурно знаю законодательство, поэтому пункты договора легко и юридически точно ложились на бумагу. В свое время Эйвери прошла очень жесткое и разнообразное обучение, которое теперь очень мне пригодилось.
Завтрак проглотила не глядя, а когда взялась переписывать договор набело, потребовала, чтобы бумагу мне дали не только правдивую, но и заговоренную.
К обеду я обнаружила у себя за плечом целую контору местных стряпчих, хором критиковавших каждое мое слово, что вызывало во мне чувство глубоко удовлетворения. Раз критикуют, значит, все верно пишу.
Император пришел только к ночи, хмуро схватил листок со стола и на несколько минут застыл, изучая тщательно выверенные строчки. Брови у него взметнулись вверх и обратно уже не вернулись. После поднял на меня хмурый, но откровенно шокированный взгляд.
— Кто составлял? — бросил коротко. — Ты составлял?
Один из стряпчих, которого я, исходя из обилия кружев и камней на вороте, причислила к главному, тут перепугано затряс головой:
— Да я бы никогда, Ваше… — и едва сам себе рот не заткнул.
— Без титулов, говорил же, — поморщился император, останавливая поток заверений. Перевел взгляд обратно на меня: — А я думал, бабы платья свои пересчитывают с бусами, а тебе внереализованные доходы не облагай.
— Бусы я тоже посчитала, — у меня хватило совести опустить наглые глаза.
И дары посчитала, и бумаги в сундуке, и титульное преимущество. И если за последние лет пять законодательно существенно не изменилось, то оставаться замужем мне сейчас выгоднее, чем в разводе. Замужняя дама имеет право вести дела в отличие от вейры на выданье и распоряжаться частью семейной собственности.
Кроме того, я запрятала в договор витиеватую формулировку, которой прекращала действие каких-либо иных договоров относительно моего наследства. Внимания она не привлекала и выглядела, лишь как подготовительная часть одного из пунктов, но не сам пункт.
Звучало это как «отчуждаемое материнское наследство Леяш включает в себя…» Ну кто обратит внимание, что прежде всего оно включает в себя само наследство, если предполагается, что оно и так мое. Прокатит, если договор будет оценивать стряпчий, который не в курсе маленького договора императора с Дарешем, а император только по верхам пробежится.
К моему удивлению, так и вышло. Сработали ловушки.
Для императора я расположила в договоре стандартные мышеловки, отвлекающие на себя внимание. Запросила себе налоговый иммунитет на пять лет и половину родовой сокровищницы Бельх. Император, как до читал до этих пяти лет, аж задымился:
— Пять лет! В Вальтарте война, налог на военные нужды превыше любых иных нужд! А сокровищница! Сокровищница — честь любого дракона, ее не делят!
Мы начали отчаянно торговаться, хотя изначально моей целью был хотя бы год освобождения от налогов. Судя по тому, как легко Дареш отдал мое наследство канцлеру, на моих землях творился сплошной попенгаген, как любил говаривать мой незабвенный супруг, чтоб ему икалось вечно. Будь там райское местечко, мне бы сантиметра не отдали.
Потому и договорчик так быстро подмахнули.
К моему удивлению, кроме годовой свободы от налогов мне удалось выцарапать родовой графский гарнитур из бирюзы и бриллиантов, штат прислуги и часть даров на личный выбор. Я прямо-таки ощутила себя грабительницей с большой дороги. Когда император поймет, что этим договором я прервала его договоренность с Дарешем, он меня сожрет.
Или нет.
Я там седьмым пунктом поставила «отныне ни словом, ни делом императорская семья не навредит вейре Бельх, урожденной Леяш, если та подчиняется закону».
Когда я получила на руки договор с подписью и печатью императорской семьи, у меня даже в груди дрогнуло. Неужели удалось? Так просто!
Хотя не так просто. Мне ли не знать, что с помощью закона человека уничтожить легче, чем если просто приставить к его виску Макаров и нажать на курок. Господи, да я сама это делала. В смысле, не пистолет к виску приставляла, а решала проблемы чисто и законно, и за большие деньги. Сейчас у меня столько нету.
Отсутствие денег — это лишь часть беды. Я все еще в ненавистном браке и лишена магии. Из плюсов брака только титул и возможность вести дела от своего имени, а из минусов… В Вальтарте по старинке жена, да убоится мужа своего, так что о своей безопасности мне предстоит позаботиться самостоятельно. Договор дает мне защиту от смерти, но не защищает от насилия и семейных ссор, в которых жена неожиданно ломает руку или даже две. Жива, ну и ладушки.
— Почему нельзя расторгнуть брак? — спросила раздраженно.
Мысль доводила меня до бешенства, но император уперся насмерть. Нельзя расторгнуть и все тут.
Император уже поднялся, собираясь уходить. Листок с договором смялся в его руке, а магический браслет, подтверждающий сделку, беспокойно крутился на запястье, то исчезая, то проявляясь.
— Нельзя и все, печати нет! — рявкнул он злобно. — Ифрит знает, куда делась.
«Не лжет», — тут же отозвалось у меня в голове.
Это ведь паучок
