Капитали$т: Часть 1. 1987 - Деметрио Росси
— Здорово, — сдержанно поздоровался один из парней — смуглый, похожий на цыгана. — Че у нас на районе делаешь?
— На районе? Да ничего особенного. Девчонку зашел проводить. Чтоб не пристали хулиганы какие-нибудь. — Я довольно заржал, но никто из сидящих к моему смеху не присоединился.
— Кого знаешь? — спросил похожий на цыгана паренек. Я с удовольствием отметил, что голос его звучит не очень уверенно.
— Здесь-то? — я картинно осмотрелся по сторонам, задержав взгляд на мусорнике. — А кого здесь знать? Есть достойные?
— Да че ты гонишь?! — вскинулся один из младших, но осторожный цыганенок осадил его:
— Повремени.
— Гонят, дружище, говно по трубам, — отчеканил я борзому малолетке, — а я разговор разговариваю.
— Сам откуда? — мрачно спросил цыганенок.
— На Ленина живу. Но вообще я неделю как откинулся. С нерчинского спеца. Три года оттянул по малолетке.
Цыганенок потух. Парни смотрели на меня во все глаза, а у борзого малолетки отвисла челюсть.
— А вы чего тут, парни? Лохов трясете? Смотрите, аккуратнее. Полная кича пацанов — тянут срока за часы, за «дай закурить». Вы, я смотрю, парни порядочные?
Цыганенок важно кивнул — определенно порядочные. Похоже, что лидерство мое признано и под сомнение не ставится.
— На общее собираете — тюрьму греть?
— Чего? — переспросил один из парней.
— Ну сигареты там, чай, — снисходительно пояснил я. — У нас тюряга большая, нужно много всего, пацаны страдают. Или ты думаешь, что туда не попадешь?!
— Не, я ниче... — стушевался парень.
— Такие дела парни, — сказал я многозначительно. — Пойду я по тихой. Вы берегите себя. — Я покосился в сторону паренька с фингалом. — А то гоп-стоп штука такая. Подзалететь можно. Сегодня ты забрал, а завтра у тебя заберут, еще и отметелят. И статья не сильно уважаемая, имейте в виду. Придется долго себя ставить, чтобы авторитет завоевать!
— Ясно, братан! Давай! Удачи! — пацаны определенно были рады, что я ухожу с миром.
Я шел довольный. Все-таки зря у нас ругают сериалы НТВ. В восемьдесят седьмом году от них определенно есть польза!
Вернулся я поздно, было около десяти часов вечера. К счастью, маменька с папенькой в этом плане были вполне либеральны и позволяли потусить юному сыну, но все же избежать серьезного разговора мне не удалось.
Папенька дернул меня в кабинет, где и поведал мне о том, что судьба моя решена, что он уже разговаривал с ректором («вопрос практически решен») и идти мне в местный вуз на экономический. Ну, пусть будет экономический, я не против.
— А вот твоя инертность по общественной линии, сын, мне не понятна! — строго сказал папенька. — Образование — образованием, а реально устроиться в жизни можно только... ну ты понимаешь.
Как же, еще бы не понять, подумал я, но ничего подобного говорить не стал. Наоборот, я заверил папеньку, что в общественную жизнь института обязательно включусь, если предоставится такая возможность.
— Возможности мы, коммунисты, создаем себе сами, — важно сказал папенька. И добавил:
— Предоставится.
На этой оптимистической ноте торжественные переговоры были закончены. Быть мне экономистом. Кроме того, меня ждал приятный бонус — выпускные экзамены сдавать мне не обязательно, в связи с моей черепно-мозговой травмой. Оценки за четверть пойдут как выпускные. Тоже хорошо. В общем, моя жизнь на ближайшие годы была более-менее предопределена. По крайней мере, так считали мои родители.
Глава 13
На следующий день по дороге в школу Витёк сказал:
— Короче, компаньон. Надо решать вопрос с футболками. Сколько можно уже?
С футболками, теми самыми, с «Irom Maiden» и «Metallica» возникла проблема. Мы закупили их полсотни штук ходовых размеров, а продали всего штук пять, народ наш хоть и стремился к высокой моде, но черепа, молнии и прочий сатанизм наших клиентов отпугивали. Потенциальными клиентами были, конечно, металлисты, которых в городе было уже порядочно, но прямого выхода на их тусовки у нас не было. Проклятые футболки зависли мертвым грузом.
— Давай мотнемся на барахолку, — сказал я. — Предложим кому-нибудь на реализацию. Они же нам по чирику зашли?
— По чирику, — подтвердил Витёк.
— Ну вот. А может сразу оптом сдадим рублей по пятнадцать. Да хотя бы свое отбить — и то хлеб.
Витя посмотрел на меня с иронией.
— Ты анекдот про бульон из-под яиц слышал?
— Слышал, — сказал я обиженно.
— Ну вот, оно самое. Давай еще по закупке отдадим. Или вообще — бесплатно. Нахрен ту коммерцию!
— Ты не язви, — сказал я, — а предлагай, если что надумал.
— Футболки сдадим минимум по четвертному, — сказал Витёк важно. — Вот вы все Витю Пахомова за простого считаете, а Витя Пахомов...
— Да говори уже, — не вытерпел я. Как же любят советские люди произносить речи, по поводу и без!
— Короче, сегодня идем на «Подснежник». Нашелся знакомый, который там тусит и всех знает. Сплошная выгода, Лёха: перезнакомимся со всеми неформалами, маечки сдадим (не по тридцатке, конечно, но и по четвертному нормально!), а может и неформалок каких-нибудь подцепим! Приятное с полезным, а?! Вот скажи теперь, что Витя Пахомов не гений!
— Да гений, гений, — заверил я Витька. — Только неформалок своих сам цепляй.
— Ага! — Витёк напустил на себя торжественный вид. — Колись давай! Чего у тебя там с Инкиной подругой?! Маринка, вроде?
— Да ничего особенного, — пожал я плечами, — в кино вчера сходили, домой проводил.
— Ну ты даешь! — восхитился Витёк. — А она ничего такая, клевая, эта Маринка! И молчит!
— Пока нечего рассказывать.
— Ага, нечего... Ну ясный перец, на кой тебе неформалки тогда. Хотя...
— Пахомов, не морочь голову, — сказал я сердито. — Вот как тебе рассказывать чего-то, если ты такой...
— Какой? — не понял Витёк.
Я махнул рукой.
— В общем, в шесть вечера двигаем на «Подснежник». И Валерик пусть подтягивается, нечего
