Красно-белый. Том 3 - Владислав Викторович Порошин
На 80-ой минуте Юра Гаврилов должен был поставить точку, вывели его на шикарную позицию, но мяч непослушно ушёл чуть выше перекладины. Ещё через три минуты Фёдор Черенков пробил на точность, красиво закрутив в дальнюю девятку из-за пределов штрафной площади. Но футбольный снаряд треснулся в крестовину и был выбит защитниками в белой форме куда подальше. Наконец, за минуту до конца игры мы получили возможность пробить штрафной удар в девятнадцати метрах от ворот тбилисского «Динамо».
— Ну, что Хидя, будешь на меня как ребёнок дуться? — Пробурчал я, установив мяч на точку, указанную главным судьёй. — Ещё раз повторяю, мне твоя невеста даром не нужна. Кстати, вон моя Тамара на трибуне сидит, а где твоя?
— Отвали, у неё съёмки, — буркнул в ответ Хидиятуллин.
— Вот! А если бы у меня с ней что-нибудь было, то она была бы здесь, логично? — Хитро усмехнулся я. — Бей. 100 % попадёшь.
Вагиз, недоверчиво посмотрел на мою ухмыляющуюся физиономию, отошёл на шесть метров, дождался свистка арбитра и, разбежавшись, врезал так, что мяч, словно ядро, просвистел мимо своих и чужих футболистов и с громким ударом вонзился в перекладину и улетел в аут. К сожалению, в ворота Хидя не попал. Но через тридцать секунд абсолютно все об этом позабыли, ведь Мирослав Ступар, издав трель свистка, объявил матч оконченным.
— Молодцы! Молодцы! — Стали скандировать трибуны.
— Даааа! — Орали мы, обнимаясь со всем тренерским штабом и с запасными игроками.
— Качай «Деда»! — Гаркнул Олег Романцев.
После чего десятки сильных рук схватили Николай Петровича и дедушку всего советского футбола трижды подкинули в воздух. А дальше началась официальная торжественная часть. Председатель Федерации футбола вручил хрустальный кубок капитану команды Олегу Романцеву, затем мы сделали круг почёта по стадиону, размахивая кубком, потом набежали фотографы разных печатных журналов, чтобы запечатлеть для истории наши уставшие, но довольные лица. И только тут я вспомнил про Минск и самолёт с «Пахтакором».
— Николай Петрович, надо бы в Минск позвонить, узнать как сел самолёт, все ли живы? — Стал нашёптывать я старшему тренеру, когда радость немного улеглась, и мы переместились в раздевалку.
— Да вроде пока молчок, значит всё нормально, — не переставая улыбаться из-за первого личного тренерского трофея ответил «Дед».
— Если пока молчок, то не факт, что всё хорошо, — упрямо пробубнил я. — Давайте позвоним начальнику минского «Динамо».
— Ладно, пей пока шампанское, я схожу в судейскую, — недовольно заворчал Старостин.
«Да, какое шампанское», — подумал я и вышел следом в коридор, так как меня стало потряхивать от нехороших предчувствий. Поэтому «Дед» отнёсся с пониманием, когда в судейскую, где уже разливали коньячок, вошёл и я.
— Спасибо за объективное судейство, — сказал я товарищам судьям и уставился немигающим взглядом на чёрный старенький телефонный аппарат с винтажным телефонным диском.
— Послушай, Никон, ты в чемпионате наколотил уже 20 мячей, так почему не играешь за сборную? — Спросил один из судей, развалившись в кресле с сигареткой во рту, пока Старостин о чём-то тихо переговаривался с Минском.
— Виталий Старухин так же за сборную не играет, — усмехнулся я и вдруг «Дед» сказал:
— «Пахтакор» разбился. Сели в аэропорту нормально. А вот когда команда поехала на автобусе в гостиницу, какой-то идиот на грузовике врезался им прямо в лоб.
— Футболисты живы? — Пролепетал я.
— Говорят пока жертв нет, но все парни сильно поломались. Матча в Минске не будет.
Николай Старостин повесил трубку телефона и потрепал меня, словно собственного внука, по голове.
Глава 13
13-го августа в понедельник по рекомендации врача абсолютно весь основной состав освободили от тренировочного занятия. Исключение составил, кроме уехавших в молодёжную сборную Хидиятуллина, Черенкова, Заварова, Родионова и нашего второго вратаря Лёши Прудникова, лишь я один. Врач «Спартака» Виктор Челноков даже тихо матюгнулся, когда измерил мои физические показатели. С его слов на мне можно было спокойно пахать, строить и сеять. Но всё же у Виктора Александровича я выпросил ещё один дополнительный выходной.
Во-первых, нашей с Тамарой квартире срочно требовалась хоть какая-то мебель. Двух табуреток и одного матраса для полноценной счастливой жизни явно не хватало. Поэтому я решил потратить день на ползание с рулеткой по комнатам, чтобы рассчитать размеры встроенного шкафа, гардеробной, кровати, встроенных полок и навесных шкафчиков для кухни. По моему разумению заказать на стороне отдельные деревянные детали для мебели и самому их собрать — было целесообразней, чем покупать всевозможные сделанные из опилок и палок дефицитные мебельные шкафы, стенки и гарнитуры.
Во-вторых, моя Тома на вечер согласовала интервью с хоккеистами ЦСКА Борисом Михайловым, Владимиром Петровым и Валерием Харламовым. И я, как говорится, «сел на хвоста». Мне буквально не терпелось познакомиться с легендами Советского хоккея и предупредить ребят о грядущих потрясениях. Особенно намекнуть Валерию Харламову про тревожный 1981 год.
Кстати, известие об аварии, в которую угодил ташкентский «Пахтакор», разлетелось по Москве ещё вчера. И на сегодня в Федерации было намечено экстренное заседание, где должны были решить судьбу этой узбекской команды. Дело в том, что почти все спортсмены получили травмы разной степени тяжести, и сезон для них был закончен. Хуже того — для многих парней с футболом вообще было покончено навсегда. Ещё один человек после аварии не выжил — это водитель, заснувший за рулём грузовика.
«Вот так, — подумал я, намечая в тетрадь размеры своей полностью пустой гостиной. — Пыжился я пыжился, но совсем без смертей не обошлось. Да и „Пахтакор“ теперь наверняка укомплектуют футболистами из разных команд Высшей лиги. Вроде как бы и изменил будущее, а вроде, как и нет. Хотя для родных и близких самих футболистов разница колоссальная — либо человек мёртвый, либо немного покалеченный, но живой».
Я принялся делать набросок встроенного шкафа, который должен был вместить в себя — полки для книг, полочку для телевизора, нижние шкафчики для белья и полочки для просторной посуды из толстого стекла. «Хрусталь и многотомные сочинения в красивых однотипных обложках в доме появятся только через мой труп», — сразу же заявил я Тамаре, когда мы обсуждали что ещё купить. И вдруг, прервав увлекательное рисование дизайнерского эскиза, в прихожей раздался дверной звонок.
— Спичек нет! Соли нет! Чай и кофе закончились! Стульев тоже пока не купили! — Забубнил я, думая, что пришёл кто-то из знакомых.
Однако за порогом моей квартиры стоял незнакомый человек в сером плаще. «Что ж ты родной сразу в маскировочном халате и с парашютом не пришёл?» — мысленно усмехнулся я, понимая, что передо
