Александр Мазин - Белый Волк
— Не бойся, человек Хрёрека! — хриплым басом заявил он. — А ты, молодой Сваресон, можешь повернуться. Звери Одина не нападают на своих.
Вот интересно, откуда старик знает, кто мы такие. Я был абсолютно уверен, что вижу его первый раз в жизни. Такие не забываются. Колдун, не иначе.
— Стенульф! — произнес Медвежонок. И это было скорее утверждение, чем вопрос. Выходит, и мой друг знал, с кем имеет дело. И только я, как обычно, пролетел мимо темы.
— Так меня зовут, — согласился дедушка. — Каменный Волк. А ты, вижу, выбрал путь своего отца.
Он тоже не спрашивал — утверждал.
— Это не выбор, — сказал Свартхёвди. — Сила зверя владеет мной. Матушка сказала: ты можешь помочь.
— Могу, — Каменный Волк шагнул вперед и навис над нами. Он был на полголовы выше рослого Медвежонка, а обо мне и говорить нечего. Я мог бы легко спрятаться у него под мышкой.
Боковым зрением я засек белые тени, мелькнувшие мимо нас и растаявшие в чаще. Волки ушли.
— Кто этот черноголовый из хирда Хрёрека-ярла?
А я наконец сообразил, как дед нас опознал. Вышивка. Что на моем полушубке, что на куртке Свартхёвди. Для тех, кто умеет «читать», эти вышивки — визитная карточка клановой принадлежности.
— Его имя Ульф. Ульф Вогенсон.
— Ульф? — Дед слегка отодвинулся, чтобы удобнее было меня рассмотреть. — Ульф… — На костистой, изрезанной морщинами физиономии выразилось сомнение…
— Мой друг, — произнес Медвежонок со значением и положил руку мне на плечо.
— Что ж, этого довольно, — голова в белом малахае торжественно качнулась. — Ульф Черноголовый (Молодец, погоняло мое с первого раза угадал!) и Свартхёвди Медвежонок. Будьте моими гостями.
Он обошел нас и двинулся по еле заметной тропе. Мы последовали за ним. Лично мне пришлось очень постараться, чтобы не отстать. На каждый шаг Стенульфа приходилось два моих. То ли лыжи у него были особые, то ли ноги длинные. Скорее, и то и другое.
Еще я заметил, что длинные полы его шубы на ходу почти не раскачивались — так плавно он двигался.
Несмотря на то что дед отнесся к моей персоне с явным скепсисом, мне он понравился. Так двигаться в столь преклонном возрасте — это о многом говорит.
Лесной дом Каменного Волка был замаскирован по высшему разряду. Даже вблизи он выглядел небольшим холмиком, засыпанным снегом, из которого торчали молоденькие елочки. Вход в дом скрывали две сросшиеся ели, а продухи прятались под вывороченными корнями поверженного хвойного великана. Как позже выяснилось, даже дым очага можно было заметить лишь в непосредственной близости от дедушкиной «квартиры», потому что он поднимался под прикрытием хвои и в ней же рассеивался. Внимательный глаз мог бы заметить подтаявшие снежные шапки, но это должен быть очень внимательный глаз. Я бы точно ничего не заметил.
Такой вот дом. И не дом даже — землянка. Еще точнее — берлога.
Свартхёвди так и сказал. Медвежья берлога. Тот же принцип потайного укрытия.
Я ему поверил. Свартхёвди сам на медведей не охотился. Медведь — это, типа, его тотем. Но в теме разбирался.
Дедушка разгреб снег и открыл тайную дверь, больше похожую на люк.
Внутри оказалось лучше, чем я ожидал. Вкусно пахло травами и смолой. Застеленный шкурами пол пружинил под ногами, как хороший матрас. Потолок был сделан из жердей, крытых берестой и соломой, и находился достаточно высоко, чтобы дедушка мог стоять в полный рост. Места тоже хватало: во всяком случае втроем здесь можно было разместиться без труда. Посередине жилища находился очаг с подобием вытяжки и каменной оградкой. Понятная предосторожность. Одного уголька достаточно, чтобы всё вспыхнуло.
В берлоге было намного теплее, чем снаружи. Угли в очаге мерцали красным.
Дедушка скинул шубу, зажег примитивную жировую коптилку и полез в дальний отнорок, оказавшийся «холодильником». На свет появилась промороженная оленья нога.
— Займитесь, — велел он нам, а сам разлегся напротив огня и задремал.
Я был слегка ошарашен таким «гостеприимством», но Медвежонок воспринял всё как должное и принялся кухарничать.
Поведение дедушки оказалось знаковым. С этого дня всеми хозяйственными делами занимались исключительно мы со Свартхёвди. Сам хозяин дрых, кушал и командовал.
И присматривался.
Прошла неделя. Мы с Медвежонком дважды сходили на охоту. Один раз — по мелочи. Второй — поудачнее. Завалили оленя-двухлетку, сдуру выскочившего прямо на нас, — осталось только принять его на копья.
И поделиться с «причиной» оленьей дурости — белыми волчишками старика, выгнавшими зверя на копья.
Честно сказать, эти добровольные помощники меня немного нервировали. Уставится на тебя этакое чудо, «улыбнется» во всю «хлеборезку» — хрен поймешь, что ему надо. С этакими-то зубищами.
Обучение началось, когда я уже решил, что дедушка — просто халявщик.
Но в один прекрасный миг наш гостеприимный хозяин проснулся и заговорил.
Надо сказать, очень даже интересно заговорил. Идеологически.
Сначала был краткий урок сакральной географии.
Мы узнали (хотя допускаю, что Свартхёвди уже был в курсе), что все доступное и недоступное пространство делится на девять миров, группирующихся вокруг Мирового Древа Иггдрасиль.
На самом верху Асгард — обиталище богов-асов, красавиц-валькирий и достойных пацанов, геройски павших с оружием в руках и удостоенных местного «рая» — Валхаллы.
Пониже — Альфхейм, где обитают альфы. Светлые альфы. Это что-то типа эльфов. Я толком не понял, но расспрашивать не стал. Смысл?
Под Альфхеймом, строго по центральной оси имеет место быть Митгард, то есть — Срединный Мир, в котором живем мы, хомо сапиенс. К западу от нас располагается Ванахейм — мир ванов. К востоку — Йотунхейм, территория великанов-йотунов, как явствует из названия. На юге расположена страна под названием Муспелльхейм, место крайне неприятное и опасное, огненная страна, где смертным делать нечего, если они не претендуют на роль кебаба. На севере тоже несладко. Нифльхейм. Царство вечного льда и тьмы. Ванахейм, Йотунхейм, Муспелльхейм и Нифльхейм находятся, так сказать, в плоскости нашего мира, Митгарда. То есть туда теоретически можно добраться. Если, конечно, не дружишь с головой. Ниже центральной плоскости — еще два мира. Свартальфхейм — мир темных альфов. А может, и карликов, потому что Каменный Волк назвал его обитателей цвергами. Из прежней жизни я помнил сочетание цвергшнауцер. То есть самый мелкий из шнауцеров.
Еще ниже Свартальфхейма располагался Хельхейм, то бишь преисподняя. Но нам туда не надо.
Каждый мир автономен, однако поскольку Асгард занимает господствующую высоту, то именно оттуда происходит креативное управление людишками. То есть нами.
С точки зрения Асов (по версии Каменного Волка), все люди делились на две категории: полезные и бесполезные. К первым относились воины, которым предназначалось рубиться на стороне богов во время Рагнарёка, и почему-то скальды. Всё прочее население рассматривалось лишь в контексте производства воинов и оттачивания их мастерства. То есть здоровые крепкие женщины — это гуд. И трудолюбивые бонды — это тоже гуд, потому что производят пиво и пищу для первой категории населения. Также гуд — хорошие, воински подкованные враги. Как спарринг-партнеры и транспортное средство для отправки героев наверх для дальнейшего обучения в Валхалле. Хотя в процессе смертоубийства избранных принимали участие не только злые вороги, но и прекрасные небесные девы — валькирии. Именно они, в соответствии с указаниями Папы-Одина отбирали кандидатов на вознесение. А в некоторых случаях способствовали и скорейшему прекращению бренной жизни особо выдающихся воинов путем всяких подлянок.
Так обстояло дело с первой категорией хомо сапиенс. Вторая категория, то бишь бесполезная с точки зрения будущего Рагнарёка часть населения подлежала утилизации. В нее входили отработавшие свое трэли, непригодные для работы враги (например, христианские монахи пожилого возраста, женщины, не способные принести потомство, и т. п.). Согласно махрово-расистской идеологии Каменного Волка от унтерменшей следовало избавляться путем подвешивания на священном древе Одина.
Такая вот простая философия.
Познакомив нас с правильным мировоззрением, Каменный Волк перешел не к конкретике перевоплощения в берсерки, а почему-то к источнику поэтического дара.
Начал от печки, прихлебывая пиво, которое Свартхёвди припер на горбу из дома, а Каменный Волк напиток одобрил, экспроприировал и пил в одно жало, предоставляя нам в качестве альтернативы чаёк на травках.
— Случилось это после войны асов и ванов… — начал дедушка свой неторопливый познавательный рассказ.
Но не станем вникать в детали. Ограничимся сутью. Суть же дедушкиной истории, вкратце, опуская многочисленные имена и родственные связи, была такова. Навоевавшись, высшие существа замирились, и в знак примирения асы и ваны плюнули в одну чашу, а затем из общей, ваноасской слюны слепили паренька со звучным именем Квасир. Гомункулус получился на славу. Что-то вроде Интернета. Что ни спросишь, всё знает. Ходил этот Квасир по разным мирам и везде учил народ уму-разуму. Но не зря, по-моему, в Библии сказано, что от большого ума бывают большие проблемы[33]. Два карлика-цверга, продвинутых в алхимии, заманили умника в гости, зарезали, слили кровь, замешали ее с мёдом (для сохранности, надо полагать: мёд — неплохой консервант) и изготовили коктейль под названием «Мёд Поэзии». Для богов пустили дезу, что Квасир захлебнулся от собственной мудрости, и приготовились эксплуатировать добычу. Но тут о преступлении прознал один великан и потребовал долю. Зря он это сделал. Карлики злодейским образом порешили и великана, и его ни в чем не повинную жену.
