Индульгенция 1. Без права выбора - Тимур Машуков
«Притон» был максимально пафосным и условно нейтральным местом, где относительно вольготно чувствовали себя представители обеих сторон, и светлой, и темной.
Выглядел он соответственно названию — стены облупленные, но из дорогого дерева, декоративные лужи мочи перед входом, вопреки мерзкому виду пахнущие дорогим парфюмом. Охранники — вышибалы в обносках из последней коллекции приличного модного дома. Глядя на их фигуры, можно было заподозрить их маму в противоестественной связи с троллем. Покосившаяся вывеска с художественно разбитыми лампами и окна, зияющие пустыми проёмами без стёкол — всё строго по дизайну.
Внутри все тоже соответствовало стилю: официантки, одетые (а точнее, раздетые) как портовые шлюхи, с яркой помадой и искусственными тенями под глазами; бандитская рожа бармена, чьи холеные пальцы с дорогим маникюром явно никогда не сжимали ничего тяжелей бутылки.
Пафос, море пафоса, океан пафоса! Гармонично тут смотрелись и оплывшие свечи на огромной люстре-колесе, висящей на ржавых цепях, и деревянные столы и стулья, и искусственно состаренный пол.
Все это кричаще демонстрировало грязь и безысходность нищих районов и позволяло богатой молодежи почувствовать себя ближе к народу. Одевались тут кто во что горазд, стараясь переплюнуть друг друга в этой самой близости. Особым шиком считалось прийти сюда в тюремной полосатой робе от Всесветлого Мудашкина — единственного модельера, которому было разрешено жить и творить в любой части империи.
Так же «Притон» имел три, можно сказать, зоны, разделенные между собой. Светлая — где собирались светлые, темная — соответственно с темными и условно нейтральная, где сидели те, кому плевать на различия, ну, или кому хочется показать удаль молодецкую, сойдясь в драке с себе подобными. Именно в этой зоне не было охраны и администрация не несла ответственности за то, что в ней происходило. Надо ли говорить, что поперлись мы именно в нее.
Не скрывая раздражения, я шел вперед как танк, таща за собой Навку, которая меня успела выбесить.
Надеть ей, видите ли, нечего. Ты, мать твою, дух — создай себе одежду сама! Но нет. Она — дама и так не хочет. По магазинам было лень ехать и я потащил ее в комнату Агаты, где от новых, ни разу не одетых шмоток ломились шкафы.
Потом последовала долгая примерка всего, включая нижнее белье, быстрый секс и опять примерка. В результате мы провозились больше двух часов, отчего я еще больше злился. И так устал, так еще и эта…
Нет, можно было, конечно, забить и никуда не ехать, но это традиция, которую нельзя было нарушать. Каждый благородный аристократ, прошедший инициацию, должен был закатить пирушку, подраться, переспать с первой попавшейся девицей, а потом гордо этим хвастаться. Это же правило касалось и дам. Все то же самое, вот только переспать они могли как с парнями, так и тоже с девицами. Это не порицалось. А вот на мужеложство смотрели все-таки искоса — такое вот гомофобное неравенство. Как по мне, и то, и то мерзко, но таков уж этот мир.
Две машины с охраной высадили нас перед входом, а сами перекочевали к толпе таких же, как они, бедолаг, что будут ожидать богатых детишек и тащить потом их пьяных домой. Внутрь им хода не было.
Фейс-контроль на входе показал, что я пока еще вполне вменяемый князь, и поэтому дальше я прошел свободно. К Навке вообще никаких вопросов не возникло — на время она стала невидимой, вместе с одеждой.
Впрочем, она сразу появилась, стоило нам войти в царство музыки и веселья. Увидев машущую мне рукой Таньку, я пошел к столику, за котором уже сидел и Гиви, планомерно накачивающийся модным в этом сезоне коктейлем «Три висельника» — ром, водка и апельсиновый сок. Танька же просто пила водку, считая, что это стильно.
Дружеские объятья, взаимное представление — Навка, согласно нашей договоренности, стала баронессой Навьей Шишиговной, приехавшей к нам по обмену из-за Урала. Мол, тут она в первый раз, моя гостья и все такое.
Гиви тут же решил подкатить к ней яйца, за что был послан в грубой форме. Это привело Таньку в восторг и она предложила выпить той на брудершафт. За них, красивых, и козлов мужиков.
— А чего так-то? — поинтересовался я, рассматривая меню и ни хрена в нем не понимая. Ну вот что, например, мне должно было сказать блюдо с таким названием — «Труп из подворотни»? Или напиток «Отрыжка жреца»?
— Хрень полная. Это были худшие две минуты в моей жизни.
— Реально, что ли? — неподдельно удивился я. — Настолько все плохо у него?
— Даже хуже, — мрачно отозвалась она. — Мало того, что скорострел. Так еще и орудие у него мелкокалиберное. И заряжается так долго, что я не выдержала и ушла. Тоска-печаль.
— Зато у Видара как у коня. И может долго, — влезла в разговор Навка.
— Правда? — заинтересовалась та. Потом замотала головой. — Не, фу-фу-фу!.. С друзьями спать нельзя. Это мой… ик… принцип.
— Быстрые вы, — завистливо протянул Гиви, осматривая зал в поисках кого-нибудь симпатичного.
Кстати, через два столика от нас обнаружилась Настя. Ну та, из Темниковых которая. Сидела она в большой компании, среди которой был и этот урод Кривдин. Она демонстративно к нему льнула, правда, без особой радости на лице, как мне показалось. Будто повинность какую исполняла. При этом она старательно делала вид, что меня не замечает. Ну, и я не стал лезть — раз не хочет здороваться, ее право.
— А чего это Видар у нас трезвый⁈ Мы же тут по поводу собрались!!! А ну, догоняй!!!
В стакана мне плеснули какой-то жидкости, по запаху напоминавшей растворитель. Чокнулись, выпили — а ниче так — вкусненько! И согревает хорошо.
Между первой и второй проклятье не пролетит — повторили.
— Ну, давай рассказывай, как все прошло, — Танька с любопытством сфокусировала на мне пьяненький взгляд.
Вообще-то алкоголь магов слабо брал, ну, и при желании можно было протрезветь за секунду. Но такой глупости тут никто не делал, потому что обычно цель прихода сюда была именно напиться.
— Чего рассказывать? Вихрь, гром, потом явился Переруг. Матерно меня обругал, пожелал мне побыстрей сдохнуть — ну, это он так благословляет, и все на этом. Потом с отцом чуть подрались. Он и сказал, что у меня уровень дружинника, не меньше. Точней в академии скажут.
— Во, кстати — это тема! Мы ж все будем в этом году поступать, — оживился Гиви. —
