Второй Шанс 2 - Аргус
«Вот взять, к примеру, ситуацию с Катей! — продолжал он размышлять, приближаясь к школе. — Она уехала. А что, если бы вся моя жизнь заключался только в ней? Эта жизнь потеряла бы всякий смысл. Не в этом ли кроются попытки суицида у подростков от несчастной любви? В таком юном возрасте, именно любовь к лицу противоположного пола, заполняет подростка целиком. И кроме нее ничего больше нет. Уходит человек — уходит и смысл жизни. А с возрастом, начинаешь понимать, что это, хоть и очень важная часть жизни, но не единственная и не самая главная. А в чем мое „Дело“ в этой — второй жизни?»
Так он подошел к своей школе, в которой ему предстояло проучиться еще год. В воротах он столкнулся с Ниной.
— А где же твоя королева, Иванов? — ехидно спросила его бывшая подружка. — Неужели ты ее не сопровождаешь, как верный портфеленосец?
— Не знаю, — спокойно ответил Саша, не желая, чтобы информация об отъезде семьи Бессоновых за границу, исходила от него. — Может быть заболела.
— А, так ты не знаешь⁈ — театрально всплеснула руками девушка.
— Отцепись от меня и дай пройти, — отрезал юноша. — Скоро звонок, — и он, пройдя двор, вошел в школьный вестибюль. Там уже сновали ученики различных классов, сопровождаемые шумом и гомоном. Зазевавшиеся школяры с удивлением смотрели на его рюкзак.
Саша поднялся на третий этаж и нашел дверь в свой класс. В школе существовала классная система. Каждый класс, все время школьного дня, занимал одну и ту же классную комнату, куда приходили учителя по разным предметам, принося с собой различные дидактические и демонстрационные материалы.
Войдя в класс, он поздоровался со всеми. Все недружно ответили с любопытством разглядывая своего преобразившегося одноклассника.
«Катя говорила, что сидит за третьей партой в ряду у окна, и держала там место для меня», — вспомнил юноша, и, подойдя к ней, сел на стул возле окна. Поставил свой рюкзак на стул рядом и вытащил учебник с тетрадью по физике. Она была первым уроком и вела ее классная руководительница — Софья Исаковна.
В это время, к парте подошел здоровенный мордатый парень с наглой ухмылкой на лице. Саша бросил на него быстрый взгляд.
«Данилов Анатолий», — вспомнил он лицо на виньетке. Тот подошёл к столу и уставился на Сашу — бесцеремонно его разглядывая.
— Слышь, Дрыщ, — обратился он к юноше, — говорят ты башкой саданулся об столб и тебе мозги отшибло? Твоего старшего братца в школе больше нет. Теперь тебя некому защитить. И, кстати, ты мне червонец должен. Давай, гони быстро.
В классе повисла мертвая тишина. Все, с любопытством: кто открыто, а кто тайком, наблюдали за развитием ситуации. А вот Нина смотрела на все с явным злорадством.
— Ты кого, Жиробас, дрыщом назвал? — спокойно ответил юноша, понимая, что вот и начались приветы из прошлого, и киксануть сейчас никак нельзя, а главное оружие против такого быка, это смех и ирония. — Я и без брата с тобой разберусь. У меня действительно частично пропала память, но это лучше, чем вообще не иметь мозгов. Правда, Жиробас! У такого босяка как ты, больше рубля в кармане отродясь не было. Откуда у тебя взялся червонец, чтобы мне одолжить?
По классу прокатилась волна смешков и хихиканья. Даже Нина прыснула от смеха. Лицо Данилова налилось кровью, и он стал красным как рак. Было видно, что такого ответа он не ожидал. Он протянул руку к лацкану школьного пиджака Саши со словами:
— Ты кого жиробасом назвал? Ты как башкой стукнулся, так совсем страх потерял? Так я сейчас тебе память верну!
Саша перехватил его руку своей ладонью, схватив и зажав указательный и средний палец кисти бузотера. Вывернув его руку ладонью вверх и натянув, таким образом, руку противника, он стал давить его пальцы вниз, выламывая их из суставов. Тот, встав на цыпочки, заорал от боли. Слегка ослабив давление, спокойно глядя в его налитые кровью глаза, Саша твердо сказал:
— Слушай меня, ты — кусок говна. Отвянь от меня. Подобру-поздорову. Еще раз докопаешься — сломаю руку или ногу. Или руку и ногу вместе. Ясно тебе? Если я тебе что-то должен, покажи расписку, что я брал эти деньги! Есть у тебя расписка?
— Какая расписка? Отпусти меня, козел! — просипел Данилов.
— А за козла ответишь! — вспомнил фразу из мультфильма Саша, снова нажимая на пальцы, вызывая новый приступ поросячьего визга толстяка. — Нет расписки? Иди в жопу со своим червонцем. И вообще, всем кому я должен, я прощаю. Ты все понял, что я тебе сказал?
Толстяк молчал лишь жалобно постанывая. Саша снова надавил на пальцы.
— Понял, — прошептал тот.
— Не слышу! Говори громче, — и он еще усилил давление.
— Понял, понял! Ты мне пальцы сломаешь!
— Конечно сломаю, и не только пальцы, и не только тебе! Свободен! Пошел вон! — и Саша отпустил руку Данилова. Тот обхватил ее второй рукой и, что-то тихо злобно прошипев, поплелся на свою заднюю парту.
— Касается всех, — продолжил Саша, — если что, я могу и покалечить и даже убить, и мне ничего за это не будет.
— Это почему? — крикнул кто-то сзади.
— Я контуженный, у меня справка есть, — соврал юноша. — Когда меня доводят, я за себя уже не отвечаю. Последствия тяжелой травмы головного мозга с сотрясением мозжечка, гиппокампа, мозолистого тела и выпрямления поясной извилины, — врал, смеясь в душе, Саша.
— А причем тут выпрямление этой извилины? — ехидно спросила Нина. — И чего это на этом теле мозоли образовались?
— Так в этой извилине эмоции тормозились, — нес полную ахинею ее бывший ухажер. — А как она выпрямилась от удара — как при рихтовке — так они как молнии стали. Только разозлюсь, и бац, уже кто-то с поломанной рукой! Или ногой. Поэтому я за это и отвечать не могу! А мозоли от трения эмоций! Они же теперь такие быстрые, вот тело и натерли!
В классе, с новой силой, возобновилось шушуканье, и все уже с другим любопытством разглядывали, так неожиданно изменившегося, одноклассника.
От того, чтобы не рассмеяться в голос, его спасло появление классной руководительницы.
Глава 11
Благими намерениями вымощена
