Маньчжурия. 1945 - Калинин Даниил Сергеевич
Я открыл было рот, чтобы приказать снайперам снять вражеского стрелка, но слова замерли на губах: на моих глазах осназовец, действующий в паре с Володей и бегущий вслед за ним к фронтальной насыпи, вдруг резко рухнул на бок. Я успел услышать лишь отзвук металлического лязга – пуля ударила точно по каске бойца, не оставив ему ни единого шанса…
– Снайпер! У японцев действует снайпер!!!
Словно в ответ мне зарычал вдруг оживший «гочкис». Дима всадил короткую очередь в борт неподвижного БТР, разом заткнув разгулявшегося пулеметчика, а затем двумя длинными достал последний «Хо-Ха». Вначале лейтенант обездвижил «коробочку» – во все стороны полетела резина передних колес! – а затем крепко приложился по кабине. Очередь бронебойно-трассирующих пуль прошила ее точно на уровне сиденья мехвода…
Но она оборвалась слишком резко… Переведя взгляд на станковый пулемет, я увидел тело распластавшегося на земле лейтенанта.
И следом еще две мины легли вблизи «гочкиса», отчетливо звякнул металл…
– Ну, твари!!!
Вражеский снайпер действует чересчур результативно. Понимая опасность, исходящую от опытного стрелка с четырехкратной оптикой, я лихорадочно ищу его на линии БТР. Ну не мог он вести столь точный огонь из «Арисаки» из следующих позади цепей!
Просто не мог!
Наконец, в поле зрения попадает едва заметное, короткое движение, и, внимательно присмотревшись, я разглядел стрелка, только-только передернувшего затвор винтовки.
– Снайпер у крайнего справа БТР! Залег слева в десяти метрах от машины, дым его прикрывает!
Хлесткие выстрелы «светок» ударили едва ли не залпом. На моих глазах японский снайпер дернулся один раз, другой – и уже совершенно безвольно распластался на земле… А еще как-то подозрительно затихли минометы.
– Володя?!
Голос выдает охватившее меня напряжение, но целехонький чукча уверенно, громко ответил:
– Готово, командир. Минометчики упокоились навеки! А я еще бронебойными по трубам приложил, для порядка…
– Слава богу!
Вот опять… Я привалился спиной к окопу, стерев тыльной стороной ладони обильно проступивший на лбу пот. С ударной группой врага покончено! И как же хорошо, что Гольтяев предложил устроить засаду на дороге – ума не приложу, чем бы закончилась эта схватка, если б танки остались в строю…
Но расслабляться рановато. Атакующая нас японская рота – явно не меньше – развернулась в стрелковые цепи и наступает едва ли не в полный рост. Но это пока, до первых пулеметных очередей… После залягут и откроют ответный огонь. А пулеметов у врага явно не меньше нашего!
– Володя, зови сюда оставшихся стрелков и расчеты, японцы атакуют по фронту, наверняка извещены о минном поле!
– Есть, командир!
– Морячки, проверьте лейтенанта и пулемет. И если кто сможет, пусть встанет у «гочкиса». Снайпера и минометчиков мы заткнули!
Но морпехи и без моей команды кинулись к своему командиру.
А я обратился к бронебойщикам:
– Чэнь, вы там как? ПТР исправен? Огонь вести можете?
Китаец ответил после небольшой паузы:
– Все нормально, товарищ капитан, к бою готовы!
– Тогда заряжайте осколочные и ждите. Без команды не палить…
Между тем перед строем японцев выскочил человек с саблей наголо и что-то громко закричал. Вражеские солдаты ответили оглушительным криком «Банзай!» и устремились вперед легкой рысью, набирая скорость и склонив винтовки с примкнутыми штыками параллельно земле.
А ведь на нервы реально действует – еще бы, такая орава сорвалась в штыковую, готовясь одним лихим ударом смять горстку моих бойцов! Я вдруг вполне себе красочно представил, как косо заточенные японские штык-ножи рвут мое тело, но тут справа раздался радостный крик:
– Жив лейтенант! Пуля по касательной голову задела, только по виску чиркнула… Оглушен, но жив! Да еще одна пустяковая рана – руку осколком легонько задело!
– Отлично! Несите его к раненому осназовцу на склад. Леха, перевяжешь! А что с «гочкисом»?
– Да, похоже, все, товарищ капитан. Его осколками как раз сильно уделало, ствол поврежден…
Жаль. Вот это жаль… С крупнокалиберным станкачом мы бы японцев на полкилометра к себе не подпустили… Но ничего. Четыре ручника это тоже немалая сила.
– Снайперы – огонь по командирам и вражеским пулеметчикам, выбивайте расчеты!
Частые, точные выстрелы СВТ прорезают японскую цепь, на моих глазах падает офицер с саблей. Но набравшую разгон роту гибель нескольких командиров не останавливает… Вскоре японцы приблизились к нам на триста метров – и частый, хаотичный огонь вражеских винтовок стал вроде бы точнее… По крайней мере, очередная пуля опасно свистнула прямо над моей головой.
– Пулеметы – огонь!
Все четыре «Тип 11» ударили разом, заревев длинными очередями на подавление. Сам же я крепко прижал приклад «Арисаки» к плечу и тщательно прицелился под ноги выбранной мной жертвы… За триста метров цель сливается с мушкой винтовки, а ствол обязательно задерет при выстреле. Хорошо хоть японец упрямо бежит вперед, представляя собой отличную фронтальную цель. Взяв полфигуры влево, упреждением на ветер, я мягко, на выдохе потянул за спуск.
Выстрел!
Японец упал, а я торопливо передернул затвор, досылая очередной патрон в казенник. Отдача у японской «мелкашки» действительно очень слабая…
Еще одна цель. Тщательный прицел, выстрел… Готов!
Натолкнувшись на стену огня бьющих длинными очередями пулеметов, японцы наконец-то залегли, потеряв не менее тридцати человек. Впрочем, основные потери пришлись на огонь моих снайперов, но все же… Однако неожиданно резко замолчал пулемет на правом фланге наших позиций, затем еще один. Я сильно напрягся, не понимая, как и когда враг подавил целых два расчета, но тут раздался зычный крик одного из морпехов:
– Капитан, нельзя бить из них длинными! Клинит!!!
Е-мае. Да любой пулемет клинит после длинных очередей на перегреве! Вот только ручные «дегтяревы» еще могли бы повоевать… Стандартная ведь тактика – вначале прижать врага длинными, сорвать атаку, а уж потом начать прицельно выбивать залегших солдат противника короткими очередями… Но к непривычным для бойцов японским «Намбу» ни матросы, ни осназовцы подстроиться просто не успели.
– Попробуйте устранить неисправность! Наверняка ведь гильза пошла наперекос в перегретом стволе, можно выбить! Нет – так стреляйте из винтовок!
Частые выстрелы снайперских «светок» стучат, словно автоматные очереди. Снайперам крепко помогает пристрелявшийся Чэнь, посылая во врага осколочно-фугасные снаряды своей мини-пушки… Он хорошо приложился по расчету, попытавшемуся открыть ответный огонь: близкий взрыв подкинул «Тип 96» вверх, а оба пулеметчика замерли в грязи неподвижными куклами. Второй, видимо, уже последний расчет врага заткнули снайперы… Но японцы, уже почуявшие слабость нашего огня, вдруг поднялись в едином порыве и бросились вперед – дико, яростно крича:
– Банза-а-ай!!!
Упертые, драть их в гриву!
– Приготовить гранаты к бою! Кто без пулеметов остался, срочно взять ППС!
Вот только вряд ли рванувшую вперед роту остановят гранаты и последние патроны автоматов. Бить длинными из оставшихся в строю «Намбу» также бессмысленно – те вскоре заклинят, как и первые два…
Я отложил в сторону трофейную винтовку, перевесив ППС со спины на грудь, и уже начал раскручивать колпачок на ручке гранаты. Снайперы беспощадно бьют японцев, но кажется, с таким темпом стрельбы у них вскоре закончатся патроны… А вражеская рота, не считаясь с потерями (осталось не более восьмидесяти человек!), упрямо рвется вперед, не обращая внимая на товарищей, падающих едва ли не с каждым выстрелом СВТ!
Если добегут – просто сомнут числом, изорвут штыками на куски. После таких потерь пощады от них не жди…
Неожиданно на левом фланге наступающего противника встала цепочка разрывов – всего трех, но ударивших практически одновременно. Вязкая грязь погасила разлет осколков легких гранат, да и пятьдесят граммов тротила в штатных боеприпасах к мортиркам Дьяконова дают не шибко сильное фугасное действие… Но три разом бахнувших взрыва оглушили вражеских солдат, а ударившие с тыла очереди трофейного «Тип 96» заставили залечь десяток-другой японцев.
