Санек 2 (СИ) - Седой Василий
Прикололся конечно. Мало ли, вдруг меня правда грохнут? Пусть потом враги удивляются, с кем дальше добро делить придётся. Ни капли не сомневаюсь, что такой человек, как Сталин, сумеет найти управу на каких-то там бизнесменов. Понятно, что это завещание пока находится в надежном месте, доступ к которому есть только у хитрого еврея, хозяина адвокатской конторы. Он и его сотрудники, в отличие от офисных работников, наоборот перешли на круглосуточный режим работы. Почему-то я ни капли не сомневался, что противники попытаются на меня воздействовать каким-нибудь, «законным» способом.
Уже на следующий день убедился, что я не ошибся в своих предположениях. Меня арестовали.
Глава 13
— Билли, ты что делаешь, дурья твоя башка? Вообще уже с ума сошёл? Ты хоть понимаешь, что с тобой будет, если ты его покалечил или убил?
— Да ничего с ним не случилось. Живой он, и почти целый. И, Энтони, ты давай прекращай ругаться, а то поссоримся.
— Да, как тебя не ругать, дурень ты бестолковый? Ты вообще в курсе, что этот парень ходит в компаньонах у Стивена-праведника? Можешь себе представить, что с тобой сделает Стивен, если с парнем что-то будет не так? Тебе напомнить, чем закончилось его противостояние с так называемым, большим боссом?
— Ты сейчас серьёзно? Вот этот сопляк — компаньон Стивена?
— Я тебе больше скажу, этот сопляк главный в их тандеме. Поэтому очень тебя прошу, не делай глупостей и оставь парня в покое.
— Да не могу я, как ты говоришь, оставить его в покое. Меня такие люди попросили его разговорить, что и Стивену не чета.
— Билли, Билли, как был ты костоломом безмозглым, так и помрешь дураком. Ты сейчас говоришь о тех людях, которые прячутся чуть ли не по подвалам, боясь на свет показаться? О тех, по ком за последние дни уже полтора десятка раз неизвестные стрелки промахнулась? Билли, ответь, а где ты сам будешь прятаться и родных своих спрячешь?
— От таких стрелков, которые только и могут, что мазать, и прятаться не нужно. Это же надо так опростоволоситься, над ними вся Америка смеяться будет.
— Да, дружище, все ещё хуже, чем я думал. Тебе не приходила в голову простая мысль, что стрелки могут специально мазать, чтобы донести до целей определенную мысль?
Все вышесказанное до меня доносилось, как сквозь вату. Сейчас, очнувшись, я обнаружил себя лежащим на полу со все так же скованными за спиной руками и разливающейся по всему телу болью, сводящей с ума. Голова раскалывалась и кружилась, будто во время сильнейшего бодуна. Тело ломило и болело, как пропущенное через мясорубку. Тем не менее, я смог удержаться и не показать виду, что пришёл в себя. Очень уж значимый разговор довелось подслушать и сделать определенные выводы.
— Ребята начали действовать, как было договорено, и похоже, неслабо напугали моих противников, раз они закрылись по подвалам. Посмотрим, насколько им понравится подобная жизнь, и как надолго их хватит. Хреново, что меня ломать начали, пытаясь выяснить, кто это с моей подачи так резвится на просторах страны, стреляя в уважаемых людей. Решили, наверное, что все это можно остановить, получив от меня информацию об исполнителях. Правильно, кстати решили, но просчитались. Я скорее язык себе откушу, чем начну говорить. Нет, я прекрасно понимаю, что разговорить можно любого. Вопрос только в затраченном времени, но этого самого времени особо у моих мучителей нет. Я тоже это понимаю, поэтому и держусь изо всех сил. Сейчас, подслушав чужой разговор, тем более буду держаться до последнего. Должны же эти дятлы понимать, что эти промахи до поры до времени, и все может закончиться плохо. Ну, а если не поймут, или не захотят понять и продолжат начатое, значит, я проиграю не только войну, но ещё и жизнь.
Однозначно сейчас для себя решил, если выживу — отложу все дела в сторону и плотно займусь двумя вещами. Первое —это мой интернат, где учатся, получая пока только обычные знания будущие телохранители, убийцы. Второе — создам школу снайперов. Больше подобных ошибок с моей стороны не будет. Любая падла, посмевшая косо смотреть в мою сторону, должна знать о том, что сама она сдохнет гарантировано. И не только она, а ещё и родню с собой на тот свет прихватит. Поэтому буду развивать эти два направления, что есть сил. Не дают мне времени стать сильным, значит, надо кардинально менять вектор приложения сил.
Мысли о будущем, если оно у меня будет, плавно вернулись к настоящему. По большому счету, после моего ареста, благодаря мгновенной реакции адвокатов, я не ждал каких-то кардинально действий от сотрудников, работающих в участке, куда меня доставили. Всё-таки, какие-никакие законы в этой стране есть, поэтому и ответственность должностных лиц за свои действия должна присутствовать. Надо сказать, что первые сутки меня не трогали. Дёрнули на допрос, где я категорически отказался о чем-либо разговаривать без адвоката, и на этом все. Потом через некоторое время задали некоторые вопросы уже в присутствии сразу троих моих юристов, на которые, понятно, я ответил, что не знаю, не видел, не в курсе дела. И снова возникла продолжительная пауза.
А сегодня, спустя сутки после моего ареста, меня начал допрашивать этот Билли. Здоровенный, действительно квадратный мужик, с длинными, чуть не до колен руками, похожими на бревна, и кулаками, налитыми будто перезрелые арбузы. Этот урод, когда я напрочь отказался разговаривать без адвоката, сразу пустил в ход свои кулаки, которыми молотил мне по корпусу, будто кувалдами. Хоть я и пытался как-то сгруппироваться, чтобы смягчить последствия этого избиения, у меня мало, что получалось. Да и нереально, что-либо сделать со скованными за спиной руками. Наверное, поэтому после одного из ударов в район расположения печени я просто выключился, потеряв сознание. Когда очнулся, этот урод, приподняв за волосы мою голову, глядя своими поросячьими зенками мне в глаза, прошипел:
— Ты мне, сопляк, все расскажешь, и быстро. Иначе я из тебя котлету сделаю. Наверное, зря я плюнул в эту харю, собрав во рту побольше слюны вперемешку с кровью, появившейся из-за прикушенного во время избиения языка. Очень уж взбесился этот Билли. Если раньше он бил меня только по корпусу, не трогая лицо, и только руками, то сейчас начал долбить ногами куда попало. Не знаю, как долго он меня избивал, потому что практически сразу, от одного из ударов, пришедшихся точно в подбородок, я в очередной раз потерял сознание. Сейчас, очнувшись, и слушая разговор этого Билли со своим товарищем, попутно пытаясь понять, насколько у меня все плохо с организмом, я однозначно для себя решил — если выживу, то этот Билли будет умирать долго и мучительно. Похоже, этот урод избивал меня ещё долго и после потери сознания. Слишком уж сильно болело моё тело, превратившееся действительно в подобие перекрученной в мясорубке, но ещё не жаренной котлеты.
Не могу сказать, чем бы все могло закончиться, но неожиданно я услышал какой-то безжизненный голос Стивена, который спросил:
— Кто это сделал?
Я с трудом смог открыть почему-то только один глаз и увидел Стивена, пытавшегося достать пистолет, и повисшего у него на руке мужика в гражданской одежде. Попытавшись улыбнуться, я подумал:
— Странная у Стивена реакция на моё избиение. По идее, ему молиться надо, чтобы я сдох. Он ведь не знает о моем завещании, поэтому должен думать, что весь наш с ним бизнес останется ему…
Не додумал эту мысль до конца, улыбнуться не смог, снова почему-то отключился.
Очередное пробуждение, если его можно так назвать, было гораздо приятнее прошлого. Очнулся я, лежа на белых простынях в больничной палате. Первое, что увидел, это суетящуюся возле небольшого столика, расположенного в углу комнаты, молодую, стройную, как тростинка, медсестру. У неё, наверное, были невидимые глаза на затылке, потому что не успел я её рассмотреть получше, как она развернулась, увидела, что я пришёл в себя и сказала:
— Вы, наконец-то, очнулись.
Выпорхнула из комнаты, как будто её и не было. Я только и успел, что удивиться такой её прыти, как в комнате стало тесно от набежавшего народа. Командовал здесь пухленький, весь какой-то кругленький доктор, который, казалось, секунды не мог устоять на одном месте. Он меня засыпал валом вопросов, по типу, как себя чувствуешь, где болит, не кружится ли голова и так далее, и тому подобное. С трудом я дождался небольшой паузы в его скороговорке и произнес:
