Афганский рубеж (СИ) - Дорин Михаил
— Саня-брат! А зачем? Это ж рационная мюсля! — сказал Бага.
— Рациональная мысля! Я же тебе говорил. Проверочное слово — рация, — объяснил ему Лёня.
Мда, почти правильно. Тут Чкалов подошёл к столу и схватился за круглую ручку.
— Переносить будет удобно. Мы же когда-нибудь съедем в «модули». И вот так… — попытался он приподнять стол, но ручка не выдержала.
Бага и Мага чуть не подавились со смеху. Богатырь Лёня так и стоял у стола и чесал затылок.
— Смех отставить. Ты сядешь сегодня или нет? — возмутился Батыров.
Вообще, Леонид Чкалов — парень безобидный. Шутить не умеет, но пытается. За любое дело готов взяться, но как-то у него всё через пятую точку получается.
После завтрака начали перемещаться на КДП, где нам должен был уточнить задачу полковник Берёзкин. ГАЗ модели «шишига» ожидал нас на въезде в жилой городок. И не только он.
Рядом с нашим грузовиком стоял УАЗ командира 109й дивизии. Задняя дверь открылась и перед нами во всей красе предстала товарищ младший сержант Лена.
— Доброе утро, товарищи лётчики!
— Доброе утро! — хором ответили мои коллеги, словно они на параде.
Ещё и выстроились перед девушкой, как перед командующим.
Она нервно поправляла светлые волосы, пока вспоминала, чего ей приспичило приехать в 6 утра к нам в расположение. Смотрела себе под ноги. Будто что-то уронила.
— Доброе военно-воздушное утро! Что за построение? — вышел из своего домика Енотаев с замом.
— Здравия желаю, товарищ подполковник! — громко поздоровалась Лена.
— Теперь понятно. Можете не говорить причину. Что вам, товарищ младший сержант?
— Мне нужны ваши данные. Всё же будете проходить через строевой и отдел кадров дивизии, — тонким голоском сказала Лена.
Енотаев сощурился, а потом обвёл всех лётчиков взглядом. Как будто кого-то определённого ищет.
— Клюковкин, нужные данные соберёшь, и завтра утром мне отдашь.
Ну, естественно! Кого бы ещё напрягли!
— Есть, — ответил я и подошёл к Елене.
— Саня, внимательно. Там большой калибр, — пошутил Чкалов и показал воображаемую женскую грудь.
Леночка и правда привлекательная девушка. Полевая форма скрывала её прелести, но не заметить третий размер груди было сложно.
Я подошёл и взял список, что нужно предоставить в кадры. Как всегда — дата рождения, откуда родом, партийный или беспартийный и так далее. В общем, всё это можно найти в личных делах, но это слишком долго.
— Вы не торопитесь. Всё спокойно запишите, а потом передадите. Это не срочно, — улыбнулась Лена и резко замолчала.
Она застыла, всматриваясь в мои глаза. Вижу, как девушка нервничает.
— Всё сделаем, товарищ младший сержант, — улыбнулся я.
Только я это сказал, как Лена развернулась и попыталась сесть в машину. Да только забыла, что дверь закрыта, и врезалась в неё.
— Спасибо и до свидания, — смутившись, ответила она.
Запрыгнула в УАЗ и уехала в направлении дивизии.
Через несколько минут мы приехали на КДП. Экипажи Маги и Лёни ушли на вертолёты. Они в ударе по Махмудраки не участвуют. Остальные отправились в класс.
Через полчаса пришёл и Берёзкин. В лётном комбинезоне, бронежилете и автоматом на перевес. Обмундирование не потёртое, а лётные ботинки выглядят так, будто их только что на складе получили.
— А почему не экипированы? Что за нарушение инструкций и директив? — возмутился Павел Валерьевич.
— Вся экипировка на вертолёте, товарищ Член Военного совета, — ответил Енотаев.
— Вы смотрю тоже не экипированы? Ваше распоряжение?
— Моё.
— Времени нет. После поговорим. На разборе, — проворчал Берёзкин, подошёл к карте и начал уточнять задачу.
Член Военного совета долго выступал. Начал с руководящей роли партии, а закончил мерами безопасности.
— Подполковнику Енотаеву довести порядок работы в районе цели, — скомандовал Берёзкин, снимая бронежилет.
В этом снаряжении весьма неудобно. Хорошо, что он это быстро понял. Командир эскадрильи довёл нужную информацию, ещё раз напомнил порядок действий и дал команду выдвигаться к вертолётам.
— Отставить! — вскрикнул Берёзкин. — Уточнение следующее. Вертолёт управления работает на высоте 2800 метров. Группа подавления ПВО в количестве двух Ми-24 как раз и будет на 500 метров. Пускай контролируют.
— На 500 метров они попадают под возможный огонь ПЗРК. Высота должна быть…
— По сведениям разведки, нету в Махмудраки ПЗРК. Возможна работа ДШК. В общем, Ефим Петрович, выполняете заход, обозначаете цель С-5ми. Следом за вами со 100 метров сбрасывают бомбы Ми-8. В чём проблема?
Командир кивнул, и все отправились на стоянку. Теперь осталось дождаться, когда прибудет «наводчик».
Карим заканчивал подготовку нашего Ми-8. Теперь у нас другой вертолёт. Он уже слегка усовершенствованный. В носовой части вместо лобовой секции установлен пулемёт ПКТ. Ещё один поставили в хвостовом люке.
— Неплохо. Ещё и блоков с С-5 повесили. А что с группой эвакуации? — спросил я, но вопрос был из серии риторических.
Запах выхлопных газов уже начал витать в воздухе. Свист винтов Ми-8 и рёв форсажа МиГ-21 разрывал тишину, царившую ранним утром.
Пока мы осматривали вертолёт, на полосу вырулили Ми-8 Чкалова и Маги Гураева. Парни готовятся вылететь на сопровождение колонны. Отрываются от полосы и начинают разгон.
— Твою налево! — возмутился Батыров, когда один из вертолётов пролетел над нами в считанных метрах.
У нескольких техников снесло панаму с головы. Крен такой заложил этот хулиган, что даже я очумел. Главное — зачем?
— Я ему устрою! А это всё ваши выкрутасы в ущелье. Вы мне говорили, что ничего-ничего! — возмущался Берёзкин, чья фуражка тоже улетела от воздушного потока, отбрасываемого винтом.
— Всё в рамках инструкции. Я же вам объяснял, что в районе аэродрома надо быстрее набирать высоту…
— Енотаев, хватит мне лохматить… что обычно лохматят!
— Я рекомендую, чтобы Ми-24 шли с нами в одном строю. А перед ударом…
— Так, подполковник Енотаев, руковожу операцией я. Что неясно?
Дальнейший разговор был прерван подъехавшим УАЗом «таблеткой» с зашторенными окнами. Похоже, это привезли «языка».
Пока мы занимали места в кабине, я успел разглядеть местного жителя. У него были завязаны глаза, и руки связаны. Не совсем это мирный дехканин.
— Саня, давай запускаться, — дал команду Батыров.
— Окаб, я 105й, группе запуск, — запросил Берёзкин со своего вертолёта.
— 105й, группе запуск разрешил, — ответил руководитель полётами.
Вертолёты загудели. Винты начали раскручиваться, поднимая в воздух пыль и песок с бетона.
— Карта выполнена, командир, — доложил я, как только все параметры были проверены.
— Понял. Ждём команды. Мы крайние пойдём, — ответил Батыров.
Карим выглядел слишком серьёзным, а Димон задумчивым. Чувствовалось напряжение. Первая подобная операция для нашей эскадрильи. Да ещё и во главе с «таким» человеком.
Первым в воздух поднялся Берёзкин и начал занимать высоту 2800. Зачем только так высоко, не совсем понятно.
Точнее, понятно, что он боится, но можно было бы руководить операцией и вовсе с борта Ан-26РТ. Тот летает и выше.
Пока вертолёт начальника политотдела набирал высоту, вся группа выстроилась на полосе. Впереди два Ми-24 выполняют контрольные висения и уточняют параметры при выходе на цель.
— Окаб, 307 парой с 308 м, контрольное висение норма, — доложил ведущий пары Ми-24.
За ними ударная группа из 4х Ми-8. Енотаев ведущий. У него подвешены блоки неуправляемых ракет С-5, а у остальных бомбы ФАБ-100.
— 201й, 207му, — запросил Батыров Енотаева.
— Ответил.
— Разрешите взлёт. Пройду над районом для уточнения обстановки?
— Запретил, 207й! — возмутился в эфир Берёзкин. — Окаб, 105й, 2000 прохожу. Основной группе взлёт.
Группа начала подниматься вверх и занимать курс в направлении Махмудраки.
Батыров поднял рычаг шаг-газ. Оторвал вертолёт. Висит ровно. В утренние часы нет восходящих потоков, так что на вертолёт меньше воздействия окружающей среды.
