XVII. Мечом и словом Божьим! (СИ) - Шенгальц Игорь Александрович
И изюминкой на торте явилась крупная карета с королевскими лилиями, изображенными на бортах. Неужели, она, королева-мать, Мария Медичи! Явилась в Париж собственной персоной, чтобы все же участвовать в голосовании. Но ждали-то ее чуть позже, после похорон Людовика. Официально до сего момента Медичи находилась в изгнании, и могла бы быть арестована… но кто сможет это сделать? Да никто! Даже если Ришелье отдаст прямой приказ, ничего не выйдет. Никто не решится пойти против потенциальной регентши инфанта.
— План меняется, — повернулся я к друзьям, — я иду внутрь вместе с д’Атосом! Лейтенант, снимите-ка пояс с графа и наденьте на меня!
— Это крайне опасно, барон! — взволновался д’Артаньян. — Я бы не советовал…
— Делайте, что я говорю, — жестко оборвал я слова шевалье, — там собралась такая шакалья стая, что упускать возможность я просто не имею права.
Лейтенант более не спорил, и за несколько минут облачил меня в некое подобие корсета, с ядреной начинкой, которую я сам и помогал выдумать буквально вчерашним вечером.
— У вас всегда останется возможность снять пояс, — напутствовал меня гасконец, — для этого надо избавиться от верхней куртки, развязать шнуровку и скинуть его с плеч. На это требуется некоторая сноровка, так что фитиль заранее не поджигайте, иначе случится беда!
— Вас понял, шевалье! Не беспокойтесь, я не стану жертвой вашего таланта.
— Очень хочется на это надеяться. Но, барон, а что же нам делать с графом д’Атосом?
— Его задача не изменилась, он должен выманить Сен-Мара за пределы дворца. Заминированную вами карету подгоните как можно ближе к воротам, людей держите наготове. Командовать отрядом будете вы, д’Артаньян!
Гасконец поклонился.
— Благодарю за эту честь!
— Граф, — повернулся я к Атосу, — собирайтесь, нас ждут великие дела!..
Глава 16
Епископ
Как бы это странно не звучало, Мазарини все еще был жив — едва слышно сипел и вертел по сторонам выпученными глазами, с закатившимися зрачками. Лицо итальянца стало пунцовым и так опухло, что стало похожим на огромную багровую тыкву.
— Наверное, он сломал себе шею… — глубокомысленно и важно изрек лекарь. — Я рекомендую… он запнулся. — Рекомендую покой! Только покой. Если не нарушены потоки крови, есть шанс на выздоровление. Несите его ко мне. Эй, кто там, начинайте готовить клизму!
Я скорбно кивнул, едва не расхохотавшись при этом. Ну… что тут скажешь, семнадцатый век на дворе, самый рассвет медицины, в кавычках, почти все болезни лечат кровопусканием и клизмами. Так что шансов на выздоровление у бедолаги никаких. Впрочем, это и к лучшему. Некогда мне разбираться еще и с всякими посланниками из Ватикана. Что там говорил де Брас? Джузеппе Мазарини в реальной истории стал кардиналом после Ришелье? Увы, больше не станет. Никогда. Три тысячи благочестивых блудниц, история меняется прямо на глазах. Правда хрен его знает, к чему все-таки приведет наша самодеятельность.
Слуги подхватили Мазарини за руки и ноги и утащили. Его болтающаяся голова подскакивала на ступеньках.
— Ваше преосвященство, — тихо сообщил секретарь кардинала. — Его высокопреосвященство приглашает вас к себе.
У меня сразу испортилось настроение. Ришелье не дурак, однозначно заподозрит меня в случившемся, так что придется отдуваться. Хотя… что он мне может предъявить? Свидетелей-то нетути. А простые подозрения к делу не пришьешь.
И не ошибся.
— Как все это понимать? — сухо проскрипел кардинал, не спуская с меня взгляда. Лицо его закаменело, а в голосе лязгала сталь.
— Трагический случай, — я скорбно вздохнул. — Ужасно, просто ужасно. Мазарини просто оступился. Все случилось на моих глазах. Пути господни неисповедимы.
— И как назло… — скептически заметил Ришелье, — других свидетелей не нашлось?
Я молча поклонился.
— Не морочьте мне голову, Антуан! — взвился кардинал. — Уж кому-кому, а мне известны ваши методы. Вы понимаете, что натворили? Но сначала ответьте — зачем? Чем вам заступил дорогу этот несчастный?
— Ваше высокопреосвященство! — я подпустил в голос возмущения. — Ваши обвинения…
— Хватит! — рявкнул Ришелье. — Вы своей выходкой сорвали мне очень много комбинаций! Это был очень полезный человек!..
Приступ гнева длился довольно долго, я уже стал побаиваться, что его высокопреосвященство хватит удар. Но оправдываться не собирался. Никакого смысла нет, потому что кардинал уже назначил виновного. Опять же, ничего мне сделать он не сможет. Покричит — перестанет. Для него даже полезно, погонять кровь по венам.
Сидевший возле камина отец Жозеф молчал. На его губах просматривалась едва заметная улыбка. Заговорил он только тогда, когда кардинал совсем выдохся.
— Ваше высокопреосвященство, — вкрадчиво начал он. — Возможно Антуан действительно невиноват.
— Хватит защищать вашего любимчика! — опять вспыхнул Ришелье, но тут же охнул и страдальчески морщась, сел в кресло.
Я тут же сорвался с места и подал ему кубок с настоем.
Судорожно дергая кадыком, Ришелье сделал несколько глотков и снова зло уставился на меня.
— Немедленно докладывайте…
— Ваше высокопреосвященство… — я передал ему протокол допроса испанца и кратко изложил случившееся в таверне. — Таким образом, получается, что упомянутая группа мятежников действует только по своему личному умыслу. Они играют претендентами на регентство словно пешками, без их ведома, а Эскуриал* даже пытается их сдерживать, заподозрив, что они играют свою игру и дабы избежать осложнений. Но я не верю в их добрые намерения, ведь этих людей именно они послали.
Эскуриал — дворец, резиденция испанских королей в Мадриде.
Ришелье быстро прочитал бумаги, кивнул сам себе и сухо поинтересовался у меня:
— Где находится этот испанец?
— В тайном убежище под надежной охраной, ваше преосвященство.
Я думал, что он прикажет передать Себастьяна его людям, но ошибся.
— Пусть там и остается, а вы… — у Ришелье нервно скривились губы. — А вы займитесь своими непосредственными обязанностями… — он сделал паузу и мстительно добавил. — Духовным окормлением ее величества королевы и дофина.
Я опешил и буркнул.
— Я планирую сразу после похорон его величества отправить королеву с наследником в свое епископство под видом паломничества. Там я смогу обеспечить полную безопасность.
Ришелье после недолгого раздумья кивнул и сказал.
— Действуйте по своему разумению, а об остальном пока забудьте. Вы меня поняли? Никакой самодеятельности. Исключительно духовное окормление и безопасность. Чем занимается ваш сообщник де Брас? Неважно! Прикажите ему немедленно оставить все свои дела, чем бы он не занимался. Вы меня поняли? И держите его при себе.
Я сильно озадачился, потому что выходка с Мазарини мне обошлась дороже чем планировалось. Такого развития событий я точно не ожидал.
«Какого черта? — зло думал я, выходя из кабинета. — Отставка? Из-за этого сраного макаронника? Думает, что справится сам? Ну что же, флаг в руки и ветер в спину. А мне отдохнуть точно не помешает…»
Но не успел сесть в седло, как ко мне подбежал монах из окружения падре Жозефа и передал что святой отец желает видеть меня у себя.
— Сын мой… — с легкой улыбкой на губах капуцин покачал головой. — Вы так и не избавились от своей порывистости.
«Пошел в жопу, старый хрыч…» — подумал я, хотел ему грубо ответить, но смолчал. Вот достали, честно слово, с этим макаронником. Сдох Ефим, да и хрен с ним.
— Однако, ваши нестандартные решения всегда… — монах несколько раз одобрительно кивнул. — Всегда приносят пользу. Но надо быть осторожней, да. Хотя… — он усмехнулся. — Считайте этот совет моим старческим брюзжанием. Итак…
Он замолчал.
— Падре?
В блеклых глазах капуцина блеснули лукавые искорки, он улыбнулся и посоветовал.
— Продолжайте воплощать свои планы, а гнев его высокопреосвященства скоро пройдет. Знайте, его высокопреосвященство всегда был и будет милостив к вам. Он в вас верит.
