Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 3 (СИ) - Март Артём
— Да знаю, что ты знаешь. Ну а мне-то че⁈
— Иди ко мне жить, — сказал Корзун. — Будем ты, я да мамка.
Ваня удивленно округлил глаза.
— Время сейчас такое, — смутился как-то Женя. — Сложное. А дальше, видать, будет только хуже. С мамкой я один не справляюсь. А вдвоем с тобой я вижу, что мы сдюжим. Ты ж пацан крепкий, смелый. Будет мне подмога.
Ваня сначала будто бы снова попал в ступор, но потом погрустнел, опустил плечи.
— Ты ж мне как младший брательник, — неуклюже хромая, приблизился к нему Женя. — Я ж тебя с пеленок…
Он недоговорил. Обнял пацана за плечи, и тот ответил. Ваня с Жекой обнялись, но теперь крепко и взаимно.
— Вот в школу закончишь, в армию сходишь, — заговорил приглушенно и торопливо Женя, — я тебя к себе, в Оборону возьму. Будешь с нами работать в охране.
Родственники расцепились, и Ваня стыдливо отвернулся, утер глаза.
— Ну че вы там⁈ — Крикнул мне Шелкопрядов от машины. — Че вы там застряли⁈
— Да все нормально! — Закричал я ему. — Щас поедем домой!
К обеду мы были уже дома. Пришлось подождать в отделении милиции, пока опер разговаривал с Ваней, брал показания.
Мы с Женей все это время провели на улице, на небольшой лавочке, перед входом в отдел. Погода нынче была по-настоящему весенней. Хотя все еще стояла прохлада, а утром и вовсе было довольно холодно, небо оставалось ясным. Солнце к обеду начало пригревать. Щебетали первые перелетные птички, вернувшиеся в наши края с зимовки.
— Спасибо, Вить, — вдруг сказал Женя. — Без тебя бы, я даже и не знал, как справиться со всем этим.
— Да ладно. Разве ж мог я тебе не помочь?
Помолчали. Женя будто мялся, норовя сказать еще что-то.
— Чего ты? — Спросил я.
— Да… ты это… Сможешь свозить меня к Ваньке домой, как-нибудь? Шмоки его надо перевести к нам в квартиру.
— Да без проблем.
— И еще…
— Ну?
— Поблагодарить тебя кое-чем хочу. Потому давай сначала ко мне, а потом уже поедешь домой. Нам же еще сегодня прачечную надо смотреть. Дел много.
— А чего ты хотел-то? — Удивился я.
— Есть у меня кое-что для тебя, Вить. Нелишним будет. Не, даже и не отказывайся. Иначе мне будет не по себе. Буду чувствовать себя тебе должным.
— Да ну, глупости, — махнул я рукой. — То ты мне поможешь, то я. Все, как всегда.
— Да не, — покачал он головой. — Сейчас не все, как всегда. Если б не ты, я б с Ванькой никогда б по душам поговорить не решился бы. А оказывается, иногда надо. Хоть это и сложно.
— Сложно, — согласился я. — Потому я всегда и говорю, что надо знать, что на душе у товарищей. Иначе начнется разлад. Всякая дрянь в голове копится. Мысли не хорошие. И это только жизнь портит, и тебе, и окружающим.
— Больно сложно все это… Ну да ладно, — Женя поправил костыли, которые положил рядом, на лавочку. — Короче, подарок у меня для тебя есть. Заедем ко мне, даже не спорь.
Когда мы вернулись к Жене домой, его мама очень удивилась тому, кого мы привезли с собой.
— Будет жить с нами⁈ — Округлила она глаза, но, видя, как хмурится Женя, поторопилась ответить: — ну… ну хорошо. А родители не против?
Все еще хмурый Ваня не ответил. За него заговорил Женя:
— С этим я сам порешаю. Ничего.
Когда мы отправили Женину маму покормить Ваню, Корзун повел меня в свою комнату.
— Короче, — начал он. — Тебе нужнее. Я как купил, уже полгода не доставал его из сейфа.
— Что не доставал? — Спросил я, приподняв бровь.
— А вот, увидишь, — хмыкнул он. — Охотничий билет у тебя есть. А пушку, если че, я тебе продал.
С этими словами Женя открыл свой шкаф, сдвинул в сторону немногочисленную верхнюю одежду, какие-то рубашки и висящие на плечиках свитера. В глубине шкафа я увидел старый оружейный сейф. Крашенный-перекрашенный металлический ящик был небольшим и запирался на ключ.
— От отца достался, — сказал Женя. — Он у меня еще охотой увлекался. Но недолго. Ружье свое продал почти перед смертью, а сейф вот остался. Ща, погодь.
Женя полез на антресоль шкафа, нашел среди пыльных коробок с новогодними игрушками и еще какого-то хлама спрятанный там ключик. Отомкнул сейф. Потом открыл.
Я заметил, что на ногах Женя держался уже довольно уверенно, хотя без костылей ходить ему явно было еще сложно.
— Вот, Витя, — выпрямился он, глядя на содержимое железного ящика. — Новенький. Настрел у него патронов двадцать. И теперь он твой. Спасибо за помощь.
Глава 16
В сейфе расположился легендарный ТОЗ-34. Ружье выглядело совсем новым. Когда Женя взял его в руки, в комнате немедленно появился легкий и приятный аромат оружейного масла.
— Брал его с новья. Не удержался и прикупил подарочный, глянь, какая красота.
Женя протянул ружье мне. На металле коробки, в том месте, где шарнир соединял ее со ствольной частью, была выгравирована охотничья сцена — гончая догоняла лису. Сцену обрамляло красиво выделанные на железе еловые ветви. С обратной стороны тоже оказалась гравюра, изображающая лося с большими, ветвистыми рогами, стоящего в лесу.
Темное дерево металла оказалось гладким и тщательно отполированным. На прикладе вырезан изящный подщёчник, облегчающей прицеливание. На верхнем стволе красовалась аккуратная перфорация, уменьшающая парусность оружия.
Однако было в нем что-то не так. Сначала я почувствовал это на ощупь, тронув приведенный в небоевое положение спусковой крючок. Крючок, к моему удивлению, которого я, конечно, не выдал, оказался единственным.
— Красивое, — сказал я. — А че крючок один? Второй потерял, вот и хочешь сбагрить мне ствол?
Женя посмеялся.
— Да не. Степаныч мне с ним помог. Я, как ты видишь, так себе стрелок. С пистолетом едва справляюсь.
Женя показал мне правую искалеченную руку, на которой отсутствовал указательный палец, мизинец и верхняя фаланга безымянного. Надо же, мы все так привыкли к увечью Козруна, что я, обычно, совсем забывал, что с его кистью что-то не так. К тому же Женя лукавил. За те несколько лет после ранения, он неплохо научился управляться с оставшимися пальцами, а в рожу своей клешней бил едва не сильнее, чем кто-нибудь другой, здоровой рукой. Дело было в том, что пальцы его в некоторых местах потеряли чувствительность.
— Ну вот Степаныч ружье мне и подшаманил. Сняли мы спусковой механизм с какого-то старенького ТОЗ-57 мож слышал? Спортивное ружье такое.
— Слышал, — кивнул я.
— Ну вот и поставили сюда. Правда, часть деталей пришлось заново изготавливать, да и предохранитель на ружье перестал работать. Но зато он у меня теперь, как пятьдесят седьмой, одним крючком с двух стволов стрелять умеет. Мне-то, с моими пальцами между спусками переключаться было очень сложно, а так ниче, нормально. Приноровился даже. Вести огонь получается гораздо быстрее.
— Вот, кулибины, блин, — хмыкнул я.
— Ага. Тут мы еще кое-че рихтанули. Ствольную муфту отшлифовали, чтобы шарнир меньше изнашивался. У ТОЗов же это болячка. Люфты со временем появляются, трещины на коробке. Приклад переделали, чтоб упрочнить соединение с коробкой. Щечки вот, знакомый мой токарь выстругал. Все дерево маслом пропитали, чтоб от воды защитить. Ну и мушку заменили. Поставили побольше. Короче, ружье получилось что надо.
— Не жалко? — Спросил я.
— Ай, — он махнул рукой. — А чего жалеть? Я с него два или три раза стрелял. Не охотник я. На охоту не езжу. У меня вон, трофейная беретта в куртке валяется и мне вполне хватает. А ты ж не зря охотничий билет получил. Теперь вот, перерегистрируешь его в ментовке и будет твое.
— Ну, спасибо, Женя, — я улыбнулся. — Подарок что надо.
— Да это тебе спасибо, — скромно сказал он.
— А че ж ты нам ружьем не похвастался, когда купил?
— Да ну. Я вообще не очень хвастаться люблю. Ходишь с такой штуковиной и самому на душе приятно, а знает кто про мою игрушку или нет, это мне безразлично. Да еще и Фима. Он бы точно прицепился, дай мол пострелять. А потом ружье мне вернет или все в говне, или и вовсе по частям. Ну поэтому мы только со Степанычем его и перерабатывали. Всё думал, все вместе когда-нибудь поедем на охоту, там и покажу. А щас такие времена, что не до охоты.
