Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 3 (СИ) - Март Артём

Входную дверь же, пришлось ломать.

— Внимание, вхожу! — Крикнул Степаныч, вооруженным похожим на мой Мевериком, только совсем новым, с укороченным стволом и семизарядным магазином. Мы рассредоточились за его спиной. Раздался хлопок выстрела, и на простой деревянной двери, на месте замка, образовалась здоровенная дыра. Степаныч пнул дверь и ворвался в дом. Остальные последовали за ним.

В доме было несколько довольно просторных помещений: большая прихожая, зал и две спальни. Часть группы тут же вошла в зал, застав там нескольких пацанов, едва проснувшимися от шума. Они еще лежали кто на койке, кто на диване, кто прямо на полу.

— На колени! — Тут же послышалось оттуда.

— Не двигаться, руки за голову!

В одной из спален Степаныч с Василием застали Серпа вскачившим с кровати. Я, Фима и еще один боец вошли во вторую. Там оказался Кувалда. Снегиря в доме не было.

Нацик встретил нас в одних трусах, и я увидел, что на ногах у него тоже были какие-то татуировки. Да только рассматривать их времени не нашлось. Спросонья Кувалда тут же бросился к серванту, чтобы схватить свои уже бесполезные, в общем-то, нунчаки.

— На колени! — Заорал на него Фима, нацелив вертикалу.

Нацик даже не отреагировал. Он схватил нунчаки, обернулся, ошалело глядя на нас троих. Я среагировал быстро. Выступил вперед и со всего размаха дал бандиту в рожу прикладом. Голова его смешно дернулась набок, на лице быстро выступила кровь из разбитых губ и щеки. Кувалда завалился на койку, закрыл лицо руками.

— Встать! — Заорал на него я грубым, немного искаженным голосом. — Встать, сука!

— Тих-тих, мужики! — сказал Серп, когда Степаныч вывел его в прихожую под дулом дробовика. — Давайте по-хорошему! Можно ж договориться, чего вы⁈

— На колени! — заорал на него Василий, и Серп тут же подчинился.

— Шагай, — подтолкнул я Кувалду из комнаты.

Бандит шел, закрывая руками разбитое лицо. В прихожей опустился на коленки.

— Тут их шестеро! — Доложили из зала.

Как я и подумал, не все ночевали в доме. Наверное, только те, кому негде было жить.

— Че с ними делать?

— Давайте всех во двор! — Сказал я.

Когда нациков стали выводить по одному, я увидел среди них и Ваню. Пацан хоть и выглядел сонным, но уже злобно посматривал на наших бойцов. Если у остальных пацанов в глазах стоял настоящий ужас, у Вани он смешался с какой-то нездоровой решимостью.

Как я и ожидал, племянник Жени попытался сделать глупость. Каким-то образом он подначил еще одного парнишку, и оба они накинулись на одного из молодых, попытались отнять его двустволку. Впрочем, один из пацанов тут же получил люлей и грохнулся на траву. Ваню же оттащил я, схватив его взятым за цевье и приклад Мейвериком.

Я отбросил пацана в палисадник, под толстый ствол сухого винограда, что тянулся по забору, направил ружье на Ваню.

— Встать! — Грубо гаркнул я.

Ваня медленно поднялся, и я подтолкнул его прикладом к остальным.

Пленных мы разместили на заднем дворе, в заросшем прошлогодним бурьяном саду.

— Мужики! Мы тут при чем? Это один из ваших к нам пришел! Он наводку дал! Мы ни сном ни духом! — Трясся под Фиминым ружьем Серп.

— Завали хлебало, — грубым, чуть более низким, чем обычно голосом сказал я. — Тот, кто к вам приходил, уже на кладбище.

— Не убивайте! Подставили нас! — Не унимался Серп.

Я глянул на бойцов Степаныча. Те стояли без движения, держа всех на мушке. Степаныч украдкой кивнул мне.

— Знач так, — выступил я вперед. — Как там тебя?

— Дима! Дима я, мужики! — тут же признался Серп.

— Слушай сюда, Дима, — я присел рядом с ним на корты, положил дробовик на плечо. — Походу хана вам всем пришла. Наезд на нашего мы просто так проигнорировать не можем, ты ж понимаешь.

— Да я толком и не знал ничего! Мы против вас вообще ничего не имеем! Это все тот, что к нам приходил! — Попытался оправдаться Серп.

— А это уже боженька разберет, — пожал я плечами, — виноваты вы или нет.

Я встал.

— Ну че, прямо тут их порешаем? — Обратился я к остальным.

— Да, давай. Че с ними возиться? — Подыграл мне Степаныч.

Судя по тому, как затрясся Серп, и заплакал Кувалда, наш маленький спектакль добился своих результатов.

— Да не. Знаешь, — изобразил я задумчивость. — Мож ну их всех? Че патроны тратить? Потом еще трупы туда-сюда таскать. Значит… Вот как мы сделаем. Ты ж у них главный? — Обратился я к Серпу.

Тот молчал, опустив голову.

— Да знаю, что ты. Не ссы. Короче. Кто избил еврея? Он сказал, их трое было. Трое пацанов. Ну-ка, скажите, кто из вас, козлов малолетних, напал на нашего коммерса?

Все молчали. Пацаны, держались стойко. Никто из детей не проронил ни слова. Пусть они боялись, тряслись, но не собирались выдавать своих. Вано и вовсе, застывший как камень, стоял на коленях и смотрел перед собой.

— Заберем троих виноватых, а остальные — пи#дуйте куда хотите. — Добавил я. — Что б только рож ваших мы в городе больше ни видели. Ни то порешаем, как собак.

— Вон те двое, — тут же проговорил Серп. — Третий ночует не у нас! Вон тех берите! Это… как их… Ваня и Саша! Они вызвались еврея валить!

Все пацаны-скинхеды аж глаза подняли. На их лицах отобразилось такое изумление, которого, я уверен, они в своей жизни еще не испытывали.

— Кто? Встань и покажи точно, — приказал я Серпу.

Сопровождаемый стволами ружей Серп медленно поднялся. Указал пальцем.

— Вон и вон. Это вот Ваня. Тот Саня. Третий живет по адресу…

— Ну отлично, — сказал я, когда лидер нациков сдал пацанов.

— Да как же это? — Не выдержал и спросил изумленно Ваня. — Как же это так?

— Мы ж все как один! Один пучок!

— Русские своих не сдают!

— Такие вот русские, — кивнул я на Серпа, — как вы видите, сдают. Еще и с радостью. Лады. Пакуй этих двоих. За третьим потом вернемся.

Под прицелами Ваню с Сашкой скрутили, надели на головы заготовленные мешки и увели.

— Нормально. Уходим, — шепнул мне Степаныч.

Я глянул на него и кивнул. Потом поднял ружье стволом вверх и выстрелил в воздух. По округе разнеслось эхо громкого хлопка. Остальные нацики вздрогнули.

— Всем лежать! Мордой в землю!

Серп с Кувалдой поспешили выполнить мой приказ. Глядя на них, оставшиеся четверо ребят сделали то же самое.

— Лежать так, пока не услышите, как мы уезжаем. Увижу, что хоть один из вас хлеборезку задрал, буду стрелять на поражение!

Когда мы покидали двор, никто из нациков не шевельнулся. Мы загрузили Ваню с Сашей в машину и уехали из Глубокого. Путь наш теперь лежал в поля, за несколько километров отсюда, туда, где нас уже ждали.

Проехав по трассе, мы свернули на грунтовку, к посадкам. Проехали по нешироким колеям, которые проложили здесь когда-то колхозные машины. Добравшись до места, стали выходить и выводить пацанов.

— Замочите нас? — проговорил Вова приглушенным мешком голосом, когда я поднял его с места и повел вон из салона.

— Молчи, — ответил я.

Мы поставили мальчишек на колени, лицом к полю. Здесь ждал нас Женя, а вместе с ним и опер Шелкопрядов, на чьей машине они и прикатили. Шелкопрядов посмотрел на пацанов, потом на меня. Кивнул.

Женя же не отрывал взгляда от стоящего перед ним Вани. В Жениных глазах явно читался страх. Он боялся посмотреть в лицо своему племяннику. Боялся того, что может произойти, когда я сниму мешок.

— Ну что, начнем, — сказал я и сдернул мешок с Ваниной головы.

Глава 15

Следом Фима снял мешок и со второго паренька. Оба стояли на коленях, опустив головы, но потом, Ваня все же поднял взгляд.

Женя, стоявший перед ним на костылях, кажется, теперь даже не пытался скрыть своих эмоций. Он просто смотрел на парня сверху вниз и глаза его, к моему удивлению, заблестели.

— Ванька, — прошептал Женя.

Пацан будто бы и вовсе впал в ступор, видя перед собой родного дядьку. Он расширил глаза и упер свой взгляд в Женю.