На тропе войны - Юрий Юрьевич Соколов
— …тогда стратегия еще проще, — разулыбался я. — Тогда мы бьем врага топором. А также копытами, и всем, что подвернется.
— Ох, Иван! Когда ты начнешь относиться к жизни серьезнее?
— Наверно, уже никогда. Я, видишь ли, очень серьезно относился к своей прошлой жизни. А потом узнал, что она не единственная.
Я дохлебал остатки варева, почистил котелок и ложку песком и улегся у догорающего костра, подложив под голову котомку. «Улицы», выходящие на «площадь», оставались пустынны. Может, босса дня не существует, и до темноты удастся поспать.
Пробудился я от грозного рыка где-то среди «домов». И без понуждения со стороны Люцифера полез в костомеха. Босс дня существовал — и шел сюда. Раньше мы не встретили бы его, даже находясь в движении. Ведь пустынные львы выходят на охоту вечером.
Над окаменевшим городом садилось солнце. Я ожидал появления царя зверей с роскошной гривой, шествующего в одиночестве по своим владениям, однако из боковой улочки выползли сразу три длинные тени, а затем вышла львица с двумя детенышами. Уже подросшими, почти взрослыми, каждый из которых мог доставить воину моего уровня множество неприятностей в рукопашной схватке.
Даже варвары не просят у богов-покровителей животных прощения перед убийством каждой зверюшки — разве что лесовики. Но глядя на озирающих «площадь» хищников, мне сильно захотелось помолиться Сехмет. Именно под ее патронажем находятся пустынные львицы. И пусть здешняя не совсем животное, она им двоюродная сестра. Как и той кошке, из шкуры которой сделали эгиду, носимую мной уже черт знает сколько в качестве плаща. Как бы не прилетело нам за этот бой, если начнем его попросту, словно очередного скорпиона встретили…
Львица рыкнула еще раз и метнулась ко мне. Оба детеныша набросились на Люцифера, и беспокоиться о возможных проблемах из-за жестокого обращения с братьями нашими меньшими стало некогда. Я поиграл рычагами — костомех выстрелил из арбалета. Львица уклонилась от болта и тот вонзился в землю. Растянуть тетиву заново не успею! Долой арбалет.
Люцифер отбивался от львят, стремящихся вцепиться ему в ноги и перервать сухожилия. Я размахивал мечом, держа наготове топор. Львица носилась вокруг костомеха, заставляя меня все время маневрировать. Чего ты хочешь, мерзавка? Израсходовать всю ману в накопителях? Не надейся. Она не кончится и за неделю непрерывного сражения.
Однако у подопечной Сехмет имелась более реалистичная цель: она понемногу уводила меня от Люцифера. Львята вносили свою лепту, оттесняя коня в противоположную сторону. Догадавшись, чего хотят звери, я приготовился к резкому изменению их тактики, и когда львица в три прыжка покрыла расстояние между нами и Люцем, почти не отстал. Хищница прыгнула коню на спину. Я тут же смахнул ее оттуда топором и убил одного из детенышей. Люцифер воспользовался этим и прикончил другого. Вместо того, чтобы оказаться в выигрыше, сократив число противников, львиная семейка словила крупный проигрыш. Мне даже стало жалко мамашу. Приписанная к Зальму и первому дню пребывания в нем любого залетного охотника на монстров, она и убежать-то не в силах…
Впрочем, потерявшая обоих помощников львица не собиралась убегать. Напротив! Для нее львята были не помощниками, а действительно львятами. Она не знала о том, что детеныши непременно воскреснут, чтобы вместе с ней встретить тех, кто придет в Зальм после нас. И пока не скончалась от ран, многое успела сделать: сломала два ребра Люциферу ударами лап; помяла ему шанфрон; содрала набедренник с ноги костомеха; перекусила рукоять топора. Мы едва не оглохли от ее рева, — а он не только влиял на слух, но и наносил другие виды урона, просаживая живучесть сразу по нескольким параметрам. Я наглотался эликов, вылез из кабины управления и развел в котелке исцеляющих снадобий для коня.
— Вот, хлебай! Коктейльчик первоклассный — до ночи поправишься.
Достав из вещмешка костомеха добытый на Тропе набор для ремонта доспехов, я как сумел выправил шанфрон. Ниже среднего вышло, но на лучшее я и не рассчитывал: сперва надо навык поднять. Главное, чтобы Люц мог продолжать без особых неудобств таскать железяку на голове до завтра — или когда получится вновь взяться за нее.
Затем я вырезал топору новую рукоять — разных сухих палок вокруг валялось сколько угодно, следовало лишь выбрать наиболее подходящую и минимально обработать. Твердое как гранит дерево с трудом поддавалось моим попыткам придать ему нужную форму, моментом тупя любой режущий инструмент. Зато топорище получилось такое, что хоть сейчас суй его в пасть дракону.
Под конец, уже в сумерках, я снял шкуры с львицы и детенышей, не забыв и про остальное, что каждый потрошитель взял бы с этих тел. Самым значительным трофеем оказалась шкура львицы. Описание гласило, что после выделки из нее получится плащ с любыми свойствами, какие только можно придать плащу. Ограничений я не нашел. В том числе ограничений по уровню и навыкам мастера, что займется игрой с характеристиками сего выдающегося полуфабриката. Составляй список, читай заклы, получай результат.
Выходит, потом и эгиду из плаща можно сделать?
Насчет этого в описании ничего не говорилось. Не нашел я ответа и в базе знаний Айка. Наверно, сам проклятый смог бы сказать; но я и так понял. Точнее, вспомнил. Эгиды в Срединном Пространстве не делают. Сперва следует на уровни бессмертных взойти и попасть в мир героев и полубогов. Вот там, возможно, дельце выгорит…
Натерев шкуру солью, я ее скатал и сунул в вещмешок. Займусь выделкой как только время выдастся. Обещал же малятам подарки — для Живчика уже будет. Его такая штука вдохновит. А мне моей — пусть и временно моей — эгиды пока хватит. Неизвестно, когда с нею расстанусь. Пока что в отношении ее и меня подтверждается старая мудрость: нет ничего более постоянного, чем временное.
— А давай сделаем подношение Сехмет, — предложил Люцифер. — Добычи набрали много, и место больно подходящее. Песок вокруг, камни…
— Сам об этом думал, — ответил я. — Еще перед боем с нашей пустынной ревуньей
