Тьма. Том 3 - Лео Сухов
— По воле и слову государя, особый отдел полиции! Оружие на пол!
К моему удивлению, бандиты покорно побросали оружие и улеглись. Причём сделали это очень оперативно: даже прежде, чем люди Кости до них успели добраться.
— В наручники! И пристройте их где-нибудь тут! — приказал Костя, почти бегом устремляясь к главному входу.
Оттуда доносились гулкие удары. Стоило нам вывалиться из коридора в просторный зал с лестницей, ведущей наверх с одной стороны, и выходом на улицу с другой, как распахнулась дверь с противоположной стороны.
Навстречу нам, точно так же сверкая фонариками и громыхая оружием, выметнулась толпа вооружённых людей. И снова люди Кости вскинули автоматы навстречу новому противнику, принявшись кричать:
— По воле и слову государя, особый отдел полиции! Оружие на пол!
Больше всего в этой ситуации мне понравилось то, что с той стороны тоже кричали. И тоже очень громко.
И фраза была похожая:
— По воле и слову государя, Тайный Приказ! Оружие на пол!
Мы с Марией Михайловной пристроились позади отряда, стараясь не отсвечивать. Пусть со стороны это и смотрелось забавно, но орущие люди и впрямь не слышали друг друга, готовые открыть стрельбу.
А убивать сотрудников Тайного Приказа мне совсем не хотелось. Поэтому я даже пистолет опустил стволом в пол. На всякий коварный случай: ещё суток ведь не прошло, как каторги избежал…
— Костя!.. Костя, это ты там, что ли? — раздался голос Андрея Сергеевича.
В зале наступила тишина. Только с улицы долетали отсветы полицейских мигалок и подвывания сирен.
— Филин? — осторожно спросил Константин. — А вы что тут делаете?
— Берём банду, которая контрабандой занималась, — ответил Андрей Сергеевич. — А вы?
— А мы тёмного ловим, — признался Костя. — Мы сегодня для этого судебное разрешение брали…
— М-м-мать! — выругавшись, рявкнул в сердцах Филин. — Говорил я Неметову, чтобы проверил документы! Ну что ему, сложно было, что ли?
— Он, похоже, сильно спешил, Андрей Сергеевич, — подала голос госпожа проректор.
— Мария Михайловна, и вы тут? — удивился Филин, вглядываясь в темноту за спинами Костиных бойцов.
В этот момент входные двери распахнулись, пропуская внутрь ещё с десяток городовых. И настроены они были решительно, если учесть зажатые в руках пистолеты:
— Работает полиция! Стоять!
— По воле и слову государя, Тайный Приказ! Оружие на пол!
— По воле и слову государя, особый отдел полиции! Оружие на пол!
С этими криками оба отряда, и Кости, и Филина, развернулись к новым гостям. А заодно ослепили тех лучами ярких фонариков, ударивших в глаза. Те в растерянности остановились, не ожидая такого радушного приёма, и только их командир — урядник полиции — замахал руками:
— Стой, ля!..
— По воле и слову государя, Тайный Приказ! Оружие на пол! — ещё разочек рявкнул какой-то особо ретивый боец Филина.
— И особый отдел полиции! — добавил Виктор Леонидыч.
— Судари! Господа! Ваши благородия! Я не очень знаком с государем, чтобы точно знать, чего он желает и говорит, — признался урядник из новоприбывшего отряда. — А нас сюда послал Бродов Семён Татьевич! У нас есть судебное разрешение от судьи Неметова, подписанное позавчера… Честно-честно! Не стреляйте!
В повисшей тишине я отчётливо услышал шаги. Какой-то человек не спеша входил в усадьбу, и полицейские, которые оборачивались на него, почему-то сразу пропускали этого нового гостя вперёд.
Первое, что я увидел, была блеснувшая в темноте металлическая пластина. А на ней — странная эмблема, которая ничего бы не сказала Феде. Совсем ничего.
А вот Андрей, на удивление, был с ней знаком. Хотя память его и вынуждена была немного поскрипеть, извлекая воспоминания из древних школьных архивов.
На золотистой пластине была изображена собачья голова и метла. И все собравшиеся в усадьбе силовики замерли при виде этой эмблемы, не решаясь пошевелиться.
А в свет фонарей вошёл пожилой, но подтянутый мужчина, которого я сразу узнал. И даже открыл рот, чтобы поздороваться, но не успел.
— Слово и дело! — проговорил Иванов. — Кажется, моя помощь тут не помешает, не так ли?
— Добрый вечер, Иван Иванович, — наконец, поздоровался я, заслужив удивлённые взгляды со стороны Марии Михайловны, Кости, а заодно и всех его подчинённых.
Судя по дёрнувшимся в мою сторону фонарикам Тайного Приказа, они тоже спешили узнать, кто это здесь такой умный и со связями.
— Ночь уже, — улыбнулся Иванов. — Но и вам не хворать, Фёдор Андреевич. Вы, я гляжу, снова в центре событий?
Глава 1
Из инструкции для пограничников
Загородник , он же щитовник
Вероятное происхождение: насекомые
Высота: до 150 см
Длина: до 500 см
Вес в пустом состоянии: до 300 кг
Древний инструмент Тьмы для прикрытия сил наступления или приступа.
Отродье имеет шесть ног, снабжённых длинными костяными крючьями, за счёт которых загородник удерживает свой вес практически на любых поверхностях.
Длинное тело покрыто непрочным хитином, ноги сильные, но ломкие. Серьёзное бронирование имеется только на голове и удлинённым воротнике. Во время отражения нападения загородник пригибает голову к земле, поднимая и раскрывая воротник, в результате образуя что-то наподобие щита шириной до 2 метров и высотой до 5 метров.
Атакующих возможностей загородник не имеет, никогда не перемещается в одиночку, всегда выступает в качестве прикрытия основных ударных сил Тьмы. По мере развития огнестрельного оружия, а также артиллерийских систем всё реже появляется на полях сражений.
Уязвимые места: всё тело, кроме головы и воротника
Опасность: низкая.
Важно помнить, что загородники не любят открытое пространство. Принимать бой предпочитают в узких ущельях или в пещерах, подняв воротник и вжав голову в тело так, что начинают хрипеть при дыхании.
Пробить воротник обычным стрелковым вооружением не получится. Если загородник перегородил проход полностью — ищите обходные пути. Если есть возможность, можно попробовать достать уязвимое тело навесным броском гранаты или стрельбой из миномёта.
Воротник загородника уязвим к заклинаниям. Ток теньки не перекрывает.
— Это случайно получилось, Иван Иванович! — отозвался я. — И ещё немного меня обстоятельства заставили.
— Ну да, ну да… — согласился Иванов. — Верю вам, Фёдор Андреевич. Верю и даже не удивляюсь. Но вернёмся к нашим делам, господа. Моё имя —
