Джони, оу-е! Или назад в СССР 2 - Михаил Васильевич Шелест
— Но как же? Что соседи подумают? — растерялась мать. — Чужой мужик в доме?
Я устало вздохнул.
— Пусть завидуют молча. И… Ты же сама предложила…
— То с тобой, а то без тебя… Скажи — родственник он.
Мать налилась пунцовой краской.
— Не-е-е… Так нельзя…
— Ты, главное, не оправдывайся. Спросят, улыбайся. Говори, что мой знакомый.
— Да, не-е-е… Так тоже нельзя!
— Что ж такое⁈ Ты, мам, определись тогда сама! Я, короче, сегодня вечером переезжаю. Передам твоё предложение Евгению Семёнычу. Сами решайте, как жить будете. Врозь или вместе.
Мать посмотрела на меня непонимающим взглядом.
— Я не понимаю тебя.
— Мамулечка, давай я посплю?
— Спи, мой хороший, — сказала мама ласково.
Я завалился на подушку, и тут же уснул. Вечером я переехал к Семёнычу, который, откровенно говоря, меня не ждал и находился в слегка «изменённом состоянии».
— О, Женёк! В гости зашёл. А у меня и пожрать нечего. Не держат, бля, руки. Колбаски, хлебушка и маслица взял и всё. А с правой рукой хотели в больничку положить, да я отказался. Вон… Гипс наложили. И это… Тебя похвалили. И кто это вам, говорят, такую шину замечательную наложил. Даже гипс накладывать не надо. Женёк, говорю, мой. Дружок закадычный. А он, — хорошие у вас друзья, говорит. С такими и в разведку не страшно пойти. Представляешь, Женёк⁈ Это он про тебя!
— Нормально, Семёныч. Я тебе продуктов принёс.
— Продукты, это хорошо, Женька. А ты вот скажи… Ты со мной в разведку бы пошёл?
Взгляд старика стал цепкий и пристальный, пьяная муть вдруг рассеялась и глаза прояснились.
— Ты, Семёныч, для меня друг, товарищ и командир. И с тобой я бы в разведку пошел, если бы ты меня позвал.
Семёныч улыбнулся.
— Правильно сказал, Женёк. Ты продукты, какие принёс? Я, бля, не в кондиции.
— Отдыхай-отдыхай… Сам справлюсь.
Нажарил картошки в кожуре и ромбиками. Так она меньше слипается, и чистить не надо. Напёк целую гору оладушек на кефире, заварил крепкий чай. У Семёныча в заварнике стоял плесневелый. Поставил вариться бульон на хорошем куске говядины и свиной «сахарной» голяшке легко поместившиеся в огромной алюминиевой кастрюле.
Сегодня ко мне зашла не Валентина, а Водитель «Буханки», который кроме деталей доставил мне ещё несколько коробок с аппаратурой, которые я попросил перевезти к Семёнычу вместе со мной. Сразу гарантировал ему пятёрку, и он согласился.
Вместе с бракованными «Акаями» мне привезли и коробку, на которую водитель указал пальцем сказал: «Подарок Ирины Григорьевны». Эту коробочку с надписью «Technics SL-1200» опечатанную «простым» советским очень, блять, липким скотчем, я первую и вскрыл. В коробочке лежала записка, в которой Ирина Григорьевна поздравляла меня с новым годом и сообщала, что такие подарки лучше дарить до праздника, а не во время, или, тем более после оного. В конце стояла приписка: «Естественно, он рабочий. Ирина Григорьевна».
Я стоял и смотрел на настоящую «живую» легенду проигрывателей грампластинок и в душе у меня ничего не трепетало. А в той жизни — трепетало.
— И почему? — спросил я сам себя и тут же ответил. — Да потому, что нет ни одного диска который бы я не послушал. Нет! Даже «цифровики» у меня были все, которые когда-то выходили. Джаз, блюз, рок, рок-н-рол, поп, диско. Только фолк и кантри я игнорировал там и буду точно игнорировать здесь. Винил, однозначно буду собирать весь, что у меня был, но без ажиотажа, переплаты и криминала. Никаких «заряжаний» моряков валютой. Как соскочил тогда? Не выдал Андрюха. На себя всё взял. А мог бы… Да-а-а…
Я накормил Семёныча картошкой и оладьями с чаем — сам он тяжелее рюмки поднять левой рукой ничего не мог — и уложил спать на такой же, как и у меня «Ладоге» на правом боку. Под его вытянутую загипсованную правую руку подставили табуретку и пуфик, а под спину положил подушку, чтобы он не переворачивался на левый бок.
После этого я немного поковырялся в «Акаях», но ничего нового в них не нашёл и тоже завалился спать пораньше. Что день грядущий нам готовит? Спрашивают. А ночь? Мне и Семёнычу надо было пережить эту ночь. Допинг у него к середине ночи закончится и ему будет больно. А завтра я ему пить не дам. Хотя… Завтра будет завтра. Если будет…
Ночь прошла сложно, но наконец-то закончилась и она. Столько лет прожил, а не могу понять, почему ночью всё болит, а только встаёт солнышко и боль проходит. И сам много раз «экспериментировал» и приходилось наблюдать за чужими мучениями. Самое тяжёлое почему-то время после четырёх утра. Это какая-то кульминация мучений, что ли⁉ И врачи говорят, что очень часто тяжёлые больные «отходят» после четырёх утра. После четырёх Семёныч вырубился.
Утром, как и было заранее договорено, я позвонил в райком партии. Наличие у Семёныча в квартире городского телефона, тоже было существенной причиной моего к нему переезда. Даже звонок в райком, ночуя я эту ночь у себя дома, дался бы мне нелегко, так как звонить пришлось пять раз. То есть мне пришлось бы пять раз бегать к телефону-автомату. А так я сидел в тёпой квартире, пил чай с оладьями и звонил с промежутком в полчаса. На пятый раз не очень симпатичная помощница Игоря Ивановича с усталостью в голосе спросила:
— Может лучше мне тебе перезвонить?
— Перезвоните, — тут же согласился я и продиктовал номер.
Она перезвонила через час, но времени я не терял. Кроме поедания оладьев я починил два усилителя, причём, выявилась закономерность, проверяя которую, я находил поломку. И эту закономерность я бы продал фирме. Ха-ха-ха! Надо было достать правильный осциллограф, собрать маленький генератор-импульсник и продать фирме «Акаи». Да-а-а… Деревня!
Позвонив в магазин, я сказал, что они могут забрать готовый товар и попросил, чтобы меня отвезли в райком. Теперь, чтобы мне до него добраться, надо было ехать на двух автобусах с одного конца города на другой. Это время, а время, как уже доказано — точно посчитанные деньги.
Машину мне, конечно же выделили и я сначала завёз в магазин отремонтированную технику, подарил Ирине Григорьевне — с теми же словами, которые она написала мне — бобину с записью нашего концерта и поехал в райком.
Глава 3
Третий секретарь по идеологии райкома КПСС находился у первого секретаря. Они только что прослушали запись выступления вокально-инструментального ансамбля средней школы шестьдесят пять.
— Что ты думаешь насчёт всего этого? — спросил первый.
— Я думаю, что
