Боги, пиво и дурак. Том 2 - Ник Гернар
— Кася подлечит, — пообещал Рыжий.
— У нее свой язык есть, чтобы отвечать! — строго осадил его Ян.
— Я подлечу, — эхом повторила девушка.
— Только не сильно надрывайся, пусть прочувствует весь процесс по полной. Поняла?
— Да, — отозвалась Кассандра.
— Все, свободна, — сказал Ян, сворачивая на лестницу. — А вы оба — дальше за мной!
— Сурово ты с ним, — улыбнулся рыжий.
— Ничего, не растает.
— А что такого-то? — непонимающе спросил я.
— Да рука у нее тяжелая, — объяснил рыжий. — Когда она у нас рану Азре вылечила, тот орал на всю школу погромче нашего грифа. А потом заявил, что с такой лекаркой, как у нас, никакой пыточной не нужно.
— А кстати, почему наш гриф не заорал, когда чужой приблизился к воротам? — спросил я.
— Тебя только это удивляет? — хмуро заметил Ян. — А то, что вор явился в корпус как раз в тот момент, когда я вышел из него, а все остальные ученики еще не проснулись, тебя не смущает?
Я тихо выругался.
И правда. Получается, кто-то из своих — предатель?..
Мы вошли в кабинет. Присвистнув, Ян окинул взглядом царящий вокруг беспорядок и вздохнул.
— Ну, как он сюда вошел, лично мне понятно, — заявил Ян. — Он иллюзионист и просто сделал себе мою физиономию. Куда интересней, кто ему сказал, что на меня наша птичка не каркает. И что сегодня утром я уеду. А, рыжий? Как думаешь, кто у нас крыса?
Тот только руками развел.
— Может, Бобер? — сходу предположил я.
Ян покачал головой. Поднял с пола книгу, которую в пылу битвы выронил мой противник.
— Нет, Даня. То, что тебе морда его не нравится, еще не делает человека тварью. Даже если этот человек — говно. Бобер не самый приятный парень и не самый умный, но открыто сказать гадость и нагадить исподтишка — это разные вещи.
— Может, этого мальчика залетного поприжмем? — осторожно предложил рыжий. — Пусть он нам расскажет.
Ян вздохнул.
— Нельзя его прижимать, — сказал он, бросив книгу обратно в сундук. — Ты забыл? В школе есть как минимум один человек, который в случае чего в качестве непредвзятого свидетеля расскажет под присягой такое, что мы не то что из рейтинга вылетим, а еще и в тюрьме окажемся. И жалобу на шпионаж тоже подавать нельзя — не очень бы мне хотелось, чтобы судейские наши бумаги перебирали. Нам этот судебный процесс сейчас не просто не поможет, а надгробным камнем на плечи ляжет. Так что... Пусть пока Кассандра полечит его, а там дальше видно будет. Думаю, рано или поздно его попытаются вернуть свои. Вот тогда мы и обсудим ситуацию. Так что смотрите здесь в оба, ясно?
— Понял, — с готовностью отозвался рыжий.
— Все, свободен.
Рыжий ушел, а Ян склонился над своим сундуком. И пока он там ковырялся, я не выдержал и решил заступиться за приятелей.
— Понимаю, что в первую очередь ты думаешь на первогодок, но я никогда не поверю, что Берн или Эрик продались какой-то левой школе!
— Не просто какой-то левой, Даня. На данный момент у «Танцоров» больше всего шансов остаться в большой игре. Так что это наши конкуренты...
Покопавшись в своих вещах, Янус вытащил короткий меч в черных ножнах.
— На! — сказал он, протянув мне оружие. — Это тебе, чтобы впредь больше мебель не ломал.
При виде протянутого меча сердце в моей груди радостно забумкало.
— Спасибо!..
Когда клинок лег в мои руки, я почувствовал себя юнцом, которому в ладони впервые легли женские сиськи.
Экстаз!
Я осторожно, почти нежно вынул из ножен свой первый меч, и точно знал, что этот миг не забуду никогда.
— Надевай, — покровительственно сказал Ян. — Заслужил.
Пока я возился с ножнами, он забрал со стола свою ленту с орденом, сунул в карман и решительным шагом направился к двери.
Но на пороге вдруг остановился и спросил:
— Не хочешь с нами в Багряное святилище королевской короны?..
Глава 2. Что птичка в клювике принесла
Дорога меня порадовала.
День выдался тихий и серый, пропахший выгоревшей от солнца травой и влажной свежестью. Конские копыта гулко стучали по тропе, которая рыжеватой лентой тянулась через холмы и пролески, пока не привела к широкой мощеной дороге. На обочине виднелся большой деревянный указатель, помеченный белыми кляксами птичьего помета. И среди прочих названий я увидел «Багряное святилище».
— Долго еще до места? — спросил я, чувствуя, что успел проголодаться.
— Часа два до придорожной харчевни, — с пониманием дела ответил Ян. — А оттуда — еще часа полтора до Большой Ельни. И, собственно, все.
Мы порысили по мостовой, звонко лязгая подковами. Навстречу стали попадаться путники: то груженая телега прогромыхает мимо, то всадники. Один раз нас даже обогнали: какой-то псих пронесся на лошади во весь опор, прикрикнув :"Посторонись!"
Когда он проехал, Азра с прищуром поглядел торопыге в спину и вздохнул:
— Вот бы сейчас его заземлить...
— Не начинай, — хмуро сказал ему Ян. — Нам награды нужны, чтоб им. А не проблемы.
Мы прибавили ходу, и вот наконец-то на перекрестке я увидел маленький домик с поросенком на вывеске. Поросенок многозначительно подмигивал, двусмысленно сжимая в копытце большой нож. У коновязи возле домика фыркали, перетаптываясь, три лошади. Чуть дальше стояла запряженная телега, поджидая своего возницу.
— Даже думать не хочу, чем они здесь кормят, — сказал я, покосившись на кровожадного Пятачка. — Но вряд ли свининой.
Ян улыбнулся.
— Все не так плохо, как кажется! — сказал он, хлопнув меня по плечу.
И первым направился в харчевню.
Внутри действительно оказалось вполне приятно: чистые столы, белые крахмальные занавески на окнах и улыбчивый хозяин, жирненький, как тот поросенок с вывески. Двое мужчин жадно поглощали свой обед за столом возле входа, бросая недовольные косые взгляды вглубь заведения. От плошек на их столе тянулся густой грибной аромат, от которого я сразу почувствовал себя еще голодней.
Чуть дальше расположилось многодетное семейство: бородатый мужик с женой и целым выводком парнишек разного возраста. И, что странно, никто из детей не орал, не хохотал и не стучал ложкой
