Великие Игры - Владимир Николаевич Малый
Артефакт, кстати, работал лучше прежнего. Видимо, в этом мире действительно есть эффект веры в то, что твоя магия просто не имеет права не сработать, чтобы волшебство увенчалось успехом.
Как бы то ни было, а наедался за просветительной беседой я быстрее, чем терял в весе и прямо таки чувствовал, как становлюсь умнее и сильнее. А даже половина подобных ощущений на меня всегда действовала успокаивающе.
Не знаю, что случилось раньше: в комнате стало темнеть, или мы начали мучительно зевать. В любом случае, за этот насыщенный, если не событиями, то информацией день, подходил к концу и мы с Флином были без сил.
Мне в этом доме подходила только кровать Стуна. Паренек явно выбрал простую и незатейливую койку Гарра. Кровать с резной спинкой и с какими-то небольшими картинами на стене над ней осталась нетронутой.
В сон я провалился мгновенно, едва успев снять с головы артефакт и коснуться ею подушки. И этот самый сон оказался оч-ч-чень даже необычным.
Глава 11
Глава 11. Во сне и наяву
Говорят, что многим людям снятся черно-белые сны. Ну, не знаю. Для разнообразия, возможно, интересно было бы раз в месяц-другой глянуть эдакую кинохронику, но ведь гораздо интереснее смотреть кино в цвете! Я уже не говорю о правдоподобности!
А мой сон был на удивление реалистичен. Во всяком случае, пока я не взглянул себе под ноги.
Однако, думаю, стоит рассказать все по прядку.
Я стоял на перекрестке сразу не менее десяти дорог. В точке их пересечения был какой-то монументальный, но очень несуразный замок с целой кучей разнокалиберных башенок. Между мной и ним на уровне глаз – щит на столбе с надписью на только что выученном языке. Причем она не предостерегает, а уведомляет о том, что, проходя дальше, я снимаю с Блестящего всю ответственность за свою жизнь, а так же здоровье и даже благополучие.
Выглядит это как-то странно и не слишком впечатляюще. Погода во сне стоит чудесная: солнышко светит, птички поют, не жарко и не холодно. Однако, по спине, нет-нет, да и пробежится какой-то предательский холодок…
Первый шаг было бы проще сделать, будь на щите угрозы, череп с костями: тогда я был бы храбрецом и героем в собственных глазах, презревшим страх и наплевавшим на угрозы. А тут все серьезно и по-взрослому…
Но откуда-то я точно знаю, что назад пути нет, так что делаю шаг в единственно нужном направлении.
***
Какое знакомое место… какие высокие потолки! А вот стол и стул маленькие. И люди вокруг маленькие. Они едят, а я нет. И вот из-за спины появляется большой человек. Взрослый. Стоп. Теперь я помню. Я знаю, что сейчас будет. Меня заставят есть эту кашу. Я буду плакать, давиться, но есть. Потому что надо. Потому что меня не спрашивают, хочу ли я это делать. А меня тошнит от этого вкуса и от комочков, но я сдерживаюсь. Давлюсь и ем. Ем и давлюсь…
Хорошо, что это сон, и ты можешь быть в нем сторонним наблюдателем. Но рвотный позыв все равно настегает меня даже как свидетеля: настолько сильно я сопереживаю сейчас себе маленькому.
А ведь я уже совсем забыл тот случай. Это всего лишь каша. Это всего лишь взрослый, у которого есть маленький кусочек власти над кем-то беззащитным. Это просто каша…
Усилие воли, и с последней отправленной в рот ложкой, я делаю следующий шаг вперед, стараясь не смотреть на залитое слезами пухлощекое лицо.
***
Начальная школа. Задний двор после уроков. Драка с хулиганом-второгодником из параллельного класса. Я ее не хотел. Я вообще тогда не любил драться. Однако сверстники все решили за меня. А может даже и за нас обоих. Эти их кажущиеся сейчас такими примитивными: «а он про тебя сказал», «а все слышали», «ты же не трус», «ты придешь, а он зассыт»…
И вот она нелепая драка, которая не нужна никому, кроме зрителей, напоминающих сейчас стадо гиен. Они в восторге, прыгают на месте от переизбытка эмоций.
Я делаю ложный выпад: неумелый медленный и неуклюжий, и тут же получаю тычок кулаком в глаз от более опытного противника.
- Неплохо, - говорю я, делая шаг назад и потирая ушибленное место.
Зрители ликуют, то и дело повторяя за мной и делясь друг с другом впечатлениями от начала долгожданной драки. Гиены…
Мы же кружим, глядя друг на друга. Я думаю, как бы подойти к нему и навязать борьбу, раз уж бьет он лучше меня.
Но тут в стае гиен паника. Под крики «шухер» они расхватывают сваленные в кучу рюкзаки и бросаются врассыпную. Второгодник тоже убегает. Так можно. Если «шухер» то можно. Я знаком с дворовыми правилами. Не совсем их понимаю, но для исполнения, понимание – не главное. Сам я спокоен. Глупо убегать от учителей, к которым ты завтра придешь на урок.
Конечно же, на их расспросы я отмалчиваюсь. Они не сильно-то и настаивают: сами все понимают.
Что ж. Это было не так уж и сложно. Как минимум, без слез.
Кисло-горькая усмешка сопровождает второй шаг.
***
А это уже средняя школа. Урок физкультуры и показательная «порка» тех, кто еще не умеет подтягиваться от физрука.
- … даже с раскачкой и рывками подтянуться не можете, висите здесь на перекладине, как бабы беременные! – говорит он без особых эмоций, но щеки и уши наши горят.
Вот здесь уже неведомый психоаналитик впросак попал: здесь мне стыдится нечего. Во-первых, тут коллективная, а не персональная, ответственность, так как нас таких в классе трое. Во-вторых, именно в тот вечер я под воздействием жгучей всепожирающей обиды, многократно усиленной подростковым максимализмом, взялся, наконец, за свое физическое воспитание. И уже через месяц выполнил смешной школьный норматив.
Как я гордо тогда
