Завод-4: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович
— Знаем, бракоделами нас кличут!
Мужики недовольно переглянулись. Все понимали, что теоретически участие в конкурсе — дело хорошее, но на практике всегда почему-то оказывалось, что весь эффект ограничивался тем, что отправленные туда работники выпадали из производственного процесса на одну смену.
Ну, какой может быть ответ на такую загадку? Я молчать не стал и высказал свой.
— Давайте я попробую, — сказал я, чем вызвал заинтересованные взгляды.
— Ты? — удивился Роман.
— Да.
В прошлой жизни я уже принимал участие в таких конкурсах, и не раз. Побеждал даже.
Некоторое время в комнате стояла тишина, затем Роман заговорил.
— Хорошо. Тогда решено. Оформляю тебя участником. Остальные работают, как обычно. А ты, Егор, не подведи.
— Не привык, — ухмыльнулся я.
— Так, все, свободны! А мы поехали, Егор, — сказал Рома, ухмыльнувшись.
— Куда? — удивился я.
— На Кудыкину гору! На конкурс, блин!
— Что? Сейчас?
— Конечно, сейчас. Через полчаса уже начало!
Всё, как мы любим!. Хорошо, что я успел раздать своим рабочим сменные задания, и до обеда в моем участии принципиальной необходимости не было. Если что, меня подменит Сергей Алексеич.
— Ну, поехали, — сказал я.
Мы сели в заводской автобус, который, к счастью, как раз стоял на остановке. В салоне пахло маслом, табаком и металлом — знакомая атмосфера. Пока ехали, Рома вкратце рассказал, что предстояло делать на конкурсе.
— Конкурс слесарного мастерства. Дадут ряд операций. Ну, правила простые — кто сделает быстрее, точнее и качественнее, тот и победил.
— Разберёмся, — заверил я, мысленно прикидывая возможные задачи.
Мы прибыли на место. Конкурс проводили на другой территории, в корпусе лопастного завода. Вокруг толпились рабочие из разных цехов — молодые, самоуверенные, с вызывающими ухмылками. Казалось, они уже заранее знали, кто займет первое место.
— Это что, из бракоделов кандидат? — донёсся насмешливый голос.
— Ага, для галочки пригнали, — засмеялся кто-то. — Тут-то уровень посерьёзнее.
Решили авторитетом задавить — но не знают, на кого напали.
— Легкомысленное отношение к сопернику — первый шаг к проигрышу, — ответил я. — Готовы сегодня проигрывать?
Я не стал ожидать, когда до них дойдёт смысл моих слов, и прошёл к регистрационному столу, где меня встретили знакомые лица. Это были Витька, Серега и Игорь — мои бывшие коллеги по цеху и друзья из общежития.
— Егор, ну ты даёшь! — хлопнул меня по плечу Витька. — Не думали, что тебя выдвинут, но если уж ты тут, то держись! У тебя серьёзные соперники. Не смотри, что молодые, у каждого разряд не ниже пятого.
— И победитель прошлого года ещё, — добавил Игорь, кивая в сторону высокого парня с цепким взглядом.
Тот заметил нас и усмехнулся, мол, я уже знаю, кто сегодня выиграет.
— Удачи тебе! — сказал Серега. — Мы в тебя верим!
Нам выдали задание: взять металлический кубик, просверлить два сквозных отверстия диаметром двадцать миллиметров, нарезать резьбу на М3 на глубину десять миллиметров и просверлить контровочные отверстия диаметром один миллиметр — под проволоку.
— Время пошло! — объявил председатель жюри.
Я взял кубик, внимательно изучил чертёж. Не было ни технологии производства, ни последовательности операций — просто финальная деталь. Главное — не торопиться и всё делать чётко.
Первое, что следовало учесть: сверление на двадцать миллиметров — само по себе несложное дело, но зато второе отверстие должно быть идеально соосным, иначе деталь пойдёт под брак. Чуть стоит отклониться от оси — и либо деталь провернет, либо сломается само сверло. Ошибки допускать нельзя.
Я первым делом отправился в точильню, чтобы заправить сверло (новые сверла всегда следует заправлять), затем заглянул в инструментальную и выбрал сверло шестерку, цековку и развёртку на 20Н9. Всё то, чего не было в начальном наборе инструментов.
Начинать я решил со сверловки больших отверстий двадцаток. Разметил, накернил, после зацентровал сверлом поменьше и, поместив деталь в ручные тиски, просверлил. Первое отверстие далось без проблем, а вот на втором пришлось как следует придержать тиски. Деталь на выходе чуть дернуло.
Один из конкурентов, проходя мимо, хмыкнул, он начал нарезать первой резьбу и, видимо, считал что я теряю время. Ничего, не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Я тем временем при помощи цековки сделал глубокую фаску, чтобы при рассверловке сверло-двадцатка не уехала в сторону. Дальше вместо сверлильного патрона поставил конус, вставил в него большое сверло. Тиски аккуратно зажал зажимами с двух сторон.
Рассверливал очень осторожно, вручную, без автоматической подачи, и каждые пару миллиметров поднимал сверло и убирал стружку.
— Епрст, ушло!
С разных сторон то и дело доносились возмущенные возгласы конкурсантов. Кто-то, преследуя задачу справиться быстрее, сверлил сразу на двадцать, предварительно не заправив само сверло. Естественно, ничего хорошего из этого не получалось — в некоторых случаях уже на первом проходе двадцатки кубик можно было выбрасывать в брак. А второго тут никто не даст.
Работал я аккуратно, сверлил, нарезал резьбу, проверял точность. Специфика нарезания глухой резьбы в том, что отверстие надо делать глубже хотя бы на два миллиметра, иначе стружка не выйдет — и резьба не прорежется до конца. Я следил за каждым движением метчика, нарезая плавно, без рывков. Резал на станке, опасаясь, что вручную можно и увести ось в сторону.
С контровочными отверстиями тоже пришлось повозиться. Сверлить только по разметке — значит промахнуться на пару миллиметров. Я выставил угломер, зажал деталь в тиски и сверлил вручную.
Я старался не отвлекаться на то, как идут дела у других, но то и дело по отдельным звукам и возгласам улавливал, что к чему у ребят. Те, кто пытался работать на станке, провалились — сверло всего в один миллиметр, и малейшее давление его ломало. А на станке нормально почувствовать давление на таком маленьком диаметре практически невозможно.
Но я всё-таки сосредоточился на своей работе. Чего на других оглядываться — руки и голова сами своё дело знают.
Когда время вышло, измерениями занялись контролёры из разных цехов. Завершённых деталей к этому моменту осталось только пять. Начались замеры: у одного резьба недорезана, у другого — шероховатость большого отверстия запредельная (прямая — это я развернул деталь на 20Н9), у третьего отверстие разбито до недопустимого размера. А у четвертого, того самого хмыкающего слесаря, во время сверловки передавило всю деталь. Кубик выглядел плачевно — отверстия под резьбу сжались, а когда он попробовал нарезать резьбу заново (даже не прокалибровать), непроход резьбовой пробки провалился.
— Побеждает, — председатель жюри объем взглядом всех присутствующих: — Егор из седьмого цеха!
Вокруг раздался приглушённый ропот. Рабочие из других цехов начали переглядываться, явно не ожидав такого результата. Попытались спорить, но только ничего хорошего не вышло — против фактов не попрешь, а в моем случае было совершенно не к чему прицепиться. Кубик идеально соответствовал всем параметрам.
После конкурса ко мне подошел начальник моего родного цеха, хитро улыбаясь:
— Ну что, когда тебя ждать, Егор?
Я честно ответил, что пока не знаю. Но вдруг задумался… Может быть, уже знаю? Мне ведь и не особо хочется никуда уходить. В седьмом цехе я уже начал что-то менять. А менять место — значит, снова начинать всё сначала и не довести начатое до конца.
На этом разговор закончился, потому что Рома бросился меня поздравлять, и мой старый начальник ретировался.
Когда мы вернулись в цех, меня тут же окружили коллеги. Поздравления сыпались со всех сторон — кто-то хлопал по плечу, кто-то с улыбкой качал головой, мол, не ожидали, а кто-то просто крепко жал руку.
— Ну ты даёшь, Егор! — раздался голос Андреича. — Тихий-тихий, а тут бац — и лучший слесарь! Молодец!
