Назад в СССР 2 (СИ) - Барчук Павел
Сложно будет объяснить какому-нибудь левому гражданину, зачем я карячусь в этой комнате вместо того, чтоб сообщить об убийстве, куда следует.
В общем, при ближайшем рассмотрении, ничего экстраординарного в эскизах я не нашел. Уже собрался уходить, когда внезапно мой взгляд зацепился за горшки с цветами. Они стояли на широком подоконнике.
Честно говоря, в другой момент не обратил бы внимание на столь незначительную мелочь, но сейчас…Сецчас все вокруг казалось мне подозрительным.
Подоконник не вытирали лет сто. Он был очень пыльный. Однако при этом возле третьего, крайнего горшка, виднелся относительно чистый кружок, который своими размерами сильно был похож на дно горшка. Выходит, один цветок точно переставили. Но не сейчас, и даже не сегодня. Скорее всего пару дней назад.
Я хмыкнул, подошел к окну. Оно было небольшим и мутным. Стекла явно мылись столь же редко, как и сам подоконник.
Почти минуту пялился на горшок с каким-то непонятным кактусом. Затем в два шага метнулся к лавочке, схватил тряпку, вернулся обратно и, обернув горшок, поднял его вверх.
— Интересная фигня…
Я склонил голову к плечу, разглядывая свёрнутый вчетверо лист бумаги. Он лежал ровно на том месте, где стоял цветок. Но это куда ни шло. Гораздо интереснее стало, когда я взял бумажку и развернул ее.
— Да ладно…
Хорошо, что горшок я сначала поставил на место, чуть сдвинув его в сторону. Точно уронил бы от неожиданности.
Это тоже был эскиз. Набросок карандашом. В некоторых местах линии выглядели нечеткими и стёртыми. Будто художник изображал лицо мужчины, который смотрел прямо на меня, по рассказам, и какие-то детали Лёника в своей работе не устраивали.
— Вот это поворот…
Я поднял взгляд, поглядел задумчиво в окно, потом снова уставился на эскиз.
На сероватом листе бумаги был изображён я. Вернее, не я сам, конечно, а капитан Волков. И это не ошибка, не совпадение. Чертов шрам был ровно там, где должен быть. Взгляд — один в один. Нос, овал лица. Чуть-чуть неточностей, конечно, имелось, но опять же, лишь по тому, что Ван Гог рисовал человека, которого, видимо, сам лично не знал.
В общем-то, в сложившейся ситуации я очень хорошо понял одну вещь. Нужно не просто валить, нужно быстро валить. Причём, не только сейчас из кинотеатра, но и вообще из города.
Если на месте убийства я нахожу спрятанный под горшок рисунок, на котором во всей красе изображена моя рожа, то признак это очень, очень, очень поганый. К тому же, кто-то ведь спрятал эскиз. Учитывая, что произошло это не сегодня, думаю, сам Лёник и спрятал. Зачем? Теперь на данный вопрос узнать ответ будет сложно. Однако, есть четкое ощущение, как бы не из-за моей персоны помер Ван Гог.
Я отвернулся от окна, свернул бумажку, сунул ее в карман брюк, а потом очень быстро покинул мастерскую.
Выскочил в коридор и замер, прислушиваясь. Черт… Меня же видела уборщица. А я еще, такой молодец, спросил у нее, где найти Лёника.
Очень надеюсь, что патологоанатомы и криминалисты в 1946 году время убийства определяют приблизительно. Желательно, с разбросом часа в три. Чтоб наверняка. Иначе, у меня могу возникнуть проблемы.
Так-то, конечно, я вроде как сам без пяти минут мент. Волков прибыл в город для усиления уголовного розыска, но все это очень сомнительно выглядит в роли отмаза. Чисто теоретически у меня могло бы хватить и времени, и сил на убийство Ван Гога. Это не считая того, что Волков служил в разведке. Уверен, если я сейчас захочу задушить кого-нибудь удавкой, у меня это получится. Тело по-любому рефлекторно выдаст навык. Все-таки разведка на фронте — это особое место. Там людей учат многому.
Стараясь двигаться бесшумно, но не выглядеть при этом Голумом, который крадется согнувшись и оглядываясь по сторонам, я пошел в сторону холла. При этом был напряжён как струна. Каждую секунду ждал, что сейчас откроется какая-нибудь из дверей и оттуда выскочит посторонний. А это момент крайне нежелательный. Достаточно уборщицы.
К счастью, до холла добрался тихо, незаметно и быстро. Но вот там удача мне изменила.
— Ты⁈
Я вздрогнул и повернулся в сторону, откуда прозвучал этот голос. Девчачий, удивленный, а главное — неожиданный.
Буквально в нескольких шагах от меня стояла Сонька. Выглядела она очень непривычно. Вместо старых штанов, ботинок и кофты, на ней было симпатичное платье и туфли. В руках девчонка держала скрипичный футляр.
Даже волосы у Соньки выглядели симпатично. Она их уложила волной. Я вообще очень удивился, поняв, что они у нее, на самом деле, отдают приятным медным оттенком и спускаются ниже плеч. Обычно девчонка таскала кепку, из под которой торчали непонятные вихры. Я вообще думал, что она носит пацанячью прическу.
— Здравствуй. — Улыбнулся я Соньке. — Это что-то…Что-то необычное. Думал твой стиль в одежде выглядит совсем иначе.
Я сделал жест рукой, изобразив круг. Это был намёк на то, что сейчас девчонка вообще не похожа на саму себя.
— А-а-а-а-а… Ну да. — Сонька слегка покраснела.
Ничего себе. Смутилась, что ли? Мне казалось, эту девицу ничем не проймёшь.
— Просто… На прослушивание ходила. Есть возможность устроиться на работу. — Скрипачка небрежно повела печом.
Типа, ей эта работа так-то и даром не нужна, но раз уж здесь требуется скрипка… Будто Сонька сделала одолжение и пришла в кинотеатр, а самой ей это все до фонаря.
— А как же твоя деятельность…
— Да тише ты! — Шикнула девчонка, затем обернулась, проверяя, не слышит ли нашего разговора кто-нибудь. Потом подошла совсем близко и, понизив голос, сказала. — Я же не одна. Сенька еще. Его надо на ноги поставить. А теперь видишь, Жукова прислали. Боюсь, скоро тут будет очень сложно заниматься чем-то таким. Сам понимаешь, маршала Победы не ради морского воздуха отправили в наш город. Ему кровь из носа надо сделать все правильно. Иначе морской воздух сменится на северный. Или вообще…
Сонька многозначительно округлила глаза, намекая на плохой исход назначения Жукова.
Ну в принципе, это я, в отличие от девчонки, знаю наверняка. Почему маршал оказался здесь и к чему его появление приведет. Но конкретно в данную секунду меня интересовало совсем другое.
Передо мной стояла девушка, максимально не похожая на ту особу, с которой я встречался раньше. И дело не только в платье. Она даже говорить стала иначе. Вообще. Ни единого «шо», «ежли» или «тудой» не проскочило в ее речи. Я бы даже наоборот сказал, что Сонька прямо неплохо образована. Да и вообще…
— Слушай… А ты сейчас сильно занята?
— Да нет вроде. Домой собиралась. — Она если и удивилась моему вопросу, то виду не показала.
— Очень хорошо. Составишь компанию? Прогуляться хочу.
Скрипачка подумала пару секунд, а потом кивнула.
— Идём. Чего нет-то… Прогуляемся.
Буквально через пять минут мы уже шли по бульвару в сторону набережной. Сонька, правда, слегка прибалдела, когда я схватил ее под локоток и чуть ли не волоком утащил из кинотеатра. Торопился. Боялся, что откуда-нибудь вынырнет уборщица.
А вообще цель прогулки была конкретная. Можно сказать, жизненно необходимая. Особенно в свете последних событий. Я хотел расспросить девчонку о Меченом. Раз уж она приняла решение завязать с криминальной жизнью, какая ей теперь разница.
— А ты чего в кинотеатре делал? — Спросила она, как только мы отошли от здания, где в закрытой мастерской остался лежать мёртвый Лёник.
— Да так… Мимо проходил, решил заглянуть, посмотреть, что там. — Ответил я очень неопределенно. — Сонь… У меня вопрос…
Честно говоря, завёл разговор, не имея ни малейшего понятия, как вообще затронуть тему Меченного? Не скажешь ведь в лоб, типа я это или не я? А если я, то кто такой, чем занимаюсь?
— Давай. — Кивнула скрипачка.
— А ты зачем из себя пацана строила и говорила так нелепо?
Спросил и мысленно сам себе отвесил подзатыльник. Не о том говорю! Совсем не о том! Какая мне разница, кого и почему Сонька из себя изображала.
