Позывной «Курсант» - Евгений Прядеев
— Я дал себе обещание, что не брошу. Помогу, — снова завёл свою шарманку Игорь Иванович. Господи, прям хоть плач. От восторга, конечно же. Широчайшей души человек… — Все эти годы искал возможность. Просто в тот момент важным было сделать так, чтоб Алеша Витцке исчез. Видишь ли, в деле твоей матери всплыли дворянские корни. Да и вообще… сложно все. В общем, поверь, так было лучше.
Я несколько раз кивнул. Мол, конечно, верю. Хотя сам думал иначе. Я, конечно, не знаток данного времени, но по мне товарищ Бекетов лепит какую-то дичь. Не совсем еще лютую, но уже немного придурковатую. История очень странная.
Значит, родители Алеши — дипломаты. Вернее, отец. Их вызвали в Союз. Потом арестовали и убили. Хорошо. Ок. Пацана определили в эту коммуну. Тоже ок. Затем является товарищ старший майор госбезопасности, который тогда майором еще не был. Организует «смерть» сына друзей и под чужим именем определяет его в детский дом. Ну, ладно. Времена, допустим и правда тяжёлые. Допустим, у матери были дворянские корни. И? Пацан-то при чем? Она же не тайная дочь Романова, чтоб ее род хотели истребить целиком. А в любом другом случае, на хрена козе баян. То есть на хрена чекистам бедолага Алеша, который остался сиротой. Возраст юный. Опасности никакой он не представляет. Единственное… Я немного завис, уставившись в лицо Игорю Ивановичу.
Первый сон… Тот, когда пацан сидел в комоде. Он слышал, как мать упала, ударилась. И непонятно, пришла ли в себя. Ее же вроде выносили. А один из мужиков, за ней явившихся, еще ругался. Мол, нельзя было с матерью так. Она нужна им живая.
— Скажите… — я решил, догадка, может, и херня, но за спрос денег не берут. — А как именно погибли мои родители? Хотелось бы знать… Ну, и вдруг какая-нибудь информация поможет восстановить память…
— Отца забрали на Лубянку. Но он там… в общем, оказал сопротивление. Так вышло… А мать… Руки наложила, в момент, когда за ней пришли. Собственно говоря, их поведение и подтвердило вину…
— А-а-а… — Я продолжал смотреть Бекетову прямо в глаза, ничем не выдавая своего изумления.
Какое, на хрен, руки наложила… Ничего она там не накладывала. Вот и вылез неожиданный хвостик. Если верить сну Алеши, мать его очень даже планировала жить дальше, пока ее не ухандокали товарищи чекисты. А с чего бы мне не верить этому сну, когда все там выглядит мало того достоверно, так еще повторяется один в один.
— Ты нашелся через несколько дней. Соседка привела. Сказала, по двору ходил, как чумной. Родителей искал. Я так понимаю, до того как их забрали, наверное, гулять убежал. Вернулся, дома никого нет. А в суматохе о тебе не сразу вспомнили.
— Да… — я, не моргая, таращился на Игоря Ивановича.
Главное, не отводить взгляд. Обычно на таких мелких моментах палят ложь. Если собеседник не смотрит в глаза, значит, врет. Вряд ли старший майор госбезопасности знаком с психологией, но лучше не рисковать.
Интересная херня вырисовывается… Про сидение пацана в комоде никто не знает… И как он оттуда выбрался, интересно? А про мать вот, что любопытно. Бекетов врет или сам находится в неведении насчёт ее смерти? В принципе, если он был не при высокой должности, может и правда не знает, как все случилось в реальности.
— В общем, Алексей… — Игорь Иванович поднялся, подошел к окну, которое выходило во двор, открыл створку, а потом громко крикнул. — Клячин! Дуй сюда.
Буквально через пару минут Николай Николаевич уже стоял в кухне. Охренительная исполнительность… Вот тут, конечно, снимаю шляпу. Если бы в моем времени хотя бы часть сотрудников органов, любых, имела способность столь же четко выполнять приказы, мы бы, наверное, всю преступность победили. Хотя… Тут у них тоже это не особо получается, как я понял.
— Дальше разговор по делу, так что лучше тебе присутствовать, — пояснил Игорь Иванович чекисту. Затем снова повернулся ко мне.
— Алексей… Страна сейчас обескровлена большим количеством гнид, которые прижились на теле Советского государства. Прошлые пару лет… — Бекетов замолчал, соображая, как бы поприличнее это сказать. А фишка в том, что прилично не скажешь. Репрессии репрессиями сейчас еще называть нельзя. — В общем… Товарищ Сталин принял решение о подготовке новых кадров для определенной работы. Скажем так… Специальным указом создана Школа Особого Назначения. Место, где займутся подготовкой разведчиков. Понимаешь?
— Нет, — ответил я совершенно честно. — Про школу понимаю. Не понимаю, при чем тут я.
— Алексей, ты входишь в список тех, кто попадёт в первый поток. — Бекетов выглядел до одури довольным. Очевидно, наличие фамилии Реутов в этом списке — его заслуга.
— Так я же… — чуть не ляпнул, про родителей, которые числятся врагами народа, но вовремя заметил предупреждающий взгляд Игоря Ивановича. — Я же детдомовец.
Интересно девки пляшут… Вот почему он выпроводил Клячина. Родители. Значит, Николай Николаевич в данном вопросе владеет лишь официальной информацией и считает меня настоящим Реутовым… Не настолько он близок к Бекетову, выходит…
— Да. Но тут есть некоторый нюанс… — Игорь Иванович поднял руку и посмотрел на пустое запястье. — Ах, ты черт! Часы забыл в кабинете… Николай, сколько времени?
— Четверть восьмого, товарищ старший майор государственной безопасности, — отчеканил Клячин.
— Так… За мной сейчас подъедут. Сказал к этому времени забрать. В общем… Николай, введи Алёшу в курс дела. Объясни, что и как. Завтра вас отвезут на место. И…
Игорь Иванович встал с табуретки, подошел ко мне, а затем положил руку на плечо.
— Теперь мы будем видеться чаще. Я теперь буду рядом. Ты, можно сказать, под моей опекой теперь, Алексей Иванович Реутов.
Ну, вот, собственно говоря, на том удивительный вечер и закончился.
Бекетов уехал. Клячин заявил, он не сказочник и трепать языком не любит. Утром встанем, пока суть да дело, расскажет все, что нужно. А потом отправил меня спать.
И вот теперь — новое утро. Новое утро новой жизни и хренова куча проблем, которая с каждым днём становится все больше.
Глава
