Спасти красноармейца Райнова. Книга пятая. Интуит - Владимир Геннадьевич Поселягин

по обочине, рванув кобуру, чтобы достать «ТТ», как на меня навалились двое. Руки начали крутить. Судя по ругани, немцы. Другие добивали моего шофёра и двух бойцов охраны, что со мной ехали по лесной дороге на «Додже». А было лето сорок четвёртого, возвращался в штаб дивизии после посещения штаба нашей армии. Вот на пути нас и перехватили. Ловко кинули под машину гранату и оглушённых брали. Зря в одиночку рванул, надо было попутную колонну подождать. Это или разведка, или диверсанты. Думаю, разведка. Наши радисты не раз тут фиксировали работу чужой радиостанции. Кстати, лес, а он очень большой, сейчас прочёсывается полком НКВД. Только где именно? И ведь до штаба дивизии тут от силы километра три осталось. Ничего не бояться. Если бы не то что хранилище было полным, всего двенадцать килограмм свободного, я бы убрал немцев в хранилище и, отбившись, ускользнул, а тут меня хрипящего от натуги, я старался отбиться, боднули лбом в лицо, попали между глаза, отчего я поплыл, и второй удар, от которого вырубило. Вот блин.

Очнулся я от боли. А мне палец сломали, что и привело в сознание. Я лежал связанный где-то в глубине леса, не поляна, просто место отдыха, немцы сидели вокруг, трое тяжело дышали, думаю это они меня и несли. Или долго несли, или не особо выносливые. Я вообще-то мелкий и вешу мало.

Меня усадили, прислонив спиной к стволу дерева, хорошо связан, локти и колени тоже, и один со знаками различия обер-лейтенанта, начал задавать вопросы. Ему помогал здоровый такой фельдфебель. Это он меня брал, опознал. Кто я, они не знали, документов не имею, ещё бы, я их в карманах не держу, но планшету и сумку со штабными бумагами забрали, вот отсюда их вижу, распотрошили уже. Я же быстро пробежался глазами по группе нацистов. Разведка без сомнений. Немецкий камуфляж, форма под ним Вермахта. Думаю той пехотной дивизии, что против нас стоит. Вообще почти два года, через три месяца исполнится, как я служу и воюю в составе нашей Тринадцатой гвардейской стрелковой дивизии. Сначала начальником штаба батальона, полгода почти, потом комбат, что получил повышение, перетащил меня в начальники штаба полка, который принял. Я как раз звание капитана получил, и орден «Красной Звезды». Почти год мы воевали в составе полка. Мой друг комполка получил звание полковника и весной сорок четвёртого принял дивизию. О да, он и меня перетащил за собой, не сразу, через месяц, когда понял что тот начальник штаба, что был на месте, работу не особо и тянет. Да филонил, потом прошение о переводе подал. Так что я вот уже как три месяца, начальник штаба целой гвардейской дивизии. Как вам? Многие тоже уделены. Работы конечно много, но я вполне тянул, да и коллектив подобрался опытный. Конечно капитан на такой должности нонсенс, пусть в начальном периоде войны чего только не было, но наконец перестали тянуть и мне сегодня дали звание майора. С ним я более-менее соответствовал должности. Хотя всё равно мало. Собственно я потому лично и ездил в штаб армии, за которой числилась наша дивизия. Звание получал, орден «Отечественной войны» второй степени, ну и решил вопросы, некоторая бюрократия. Комдив со мной был, он в штабе армии остался, там некоторые дела у него были, завтра вернётся. А мне вот не повезло на обратном пути. Чёрт! Амулет личной защиты пропал. Надо фельдфебеля проверить, рожа больно у него наглая.

Вообще мне нравилось быть начальником штаба. По сути я и руководил сначала батальоном, потом полком и теперь дивизией. Командир только командует в бою, а комиссар, лекарь душ. Хотя как раз с комиссаром мы не сошлись характерами. С трудом терпели друг друга. Он у нас новый, месяц всего на месте. Тот сейчас командует, пока нас нет в дивизии. Он из старой формации и после того интервью по радио, ненавидел меня люто, считая виновником всех бед их структуры. Так что на данный момент я имею звание майора, пока служу в дивизии, за два неполных года получил в наградах медаль и два ордена, какие, уже озвучил. Да я и этому доволен. Меня всё устраивало. В окопах я уже побывал, теперь вот на штабной работе, тут тоже много интересного было. Хранилище тоже качается. За эти два года почти на семь тонн увеличилось. А то, что хранилище полное, то это прошлой ночью летал к немцам в тыл, повезло на железнодорожной станции приметить три новеньких полевых немецких кухни. Те самые, большие, на три котла, с большими деревянными колёсами. Хотел обменять на нужное мне в штабе армии, уже знал по поездке, с главным интендантом мы были в хороших отношениях, а дефицит кухонь до сих пор имелся. Легко бы ушли, наши немецкие кухни тоже охотно использовали, помимо всего остального. Там табу, запрещено. Не сложилось, пусть я остаток места припасами забил со склада, нужного интенданта просто не было, уехал по делам. А схожего доверительного контакта у меня при штабе больше не было. Вообще у меня пунктик на счёт полевых кухонь. Да я за два года раз пятьдесят побывал в тылу у немцев. В основном налётами за одну ночь, к утру возвращаясь, чтобы вопросов не было. «Шторьх» для таких дел лучше всего подходил. Добывал то, что сначала батальону, потом полку не хватало. Теперь дивизии. И да, теперь у нас всё по штату. Бойцы получают горячую пищу с котлов. Да у нас половина кухонь трофейные.

Надо сказать, по трофеям, у меня была непримиримая война с работниками штаба армии, и политотдела. Я ещё когда вступил на должность начальника штаба батальона, написал письменный приказ. Для повышения боеспособности батальона использовать трофейное вооружение для боёв в городе. И бойцы вполне охотно это делали. Так ладно стрелковое оружие, миномёты и пушки тоже в дело шли. Я и свой трофейный миномёт передал в миномётный взвод, якобы у врагов отбил. Оружия вокруг много валялась, боеприпасов к нему как раз мало, но добывали, находя склады в подвалах захваченных развилин, и использовали. Комбат такой приказ поддержал чуть позже, хотя нам по этой теме не раз головомойку устраивали. Не партизаны чай, регулярная армия. Даже когда начальником штаба полка стал, приказ по всему полку распределил, а потом и дивизии. Да у нас целый дивизион лёгких германских гаубиц. В последнее время часто летаю к немцам за снарядами. Пять тонн свободного, немного, но набираю. Так прибывает комиссия, я при них диктую