Андрей Посняков - Меч времен

Подъехав к богатой — с яблоневым и вишневым садом — усадьбе, ухарь-возница лениво спрыгнул наземь, постучал в ворота резной рукоятью плети.

— Кто таков, господине? — тут же вопрос последовал.

Спрашивали вежливо, видать, уже углядели — не голь-шмоль-шпынь ненадобный.

— Онфима-песочника знаете?

— Ну!

— Нынче я за него.

— О!!! Так ты песок привез, господине? Давно, давно ждем! Посейчас, враз ворота отворю… Заезжай, заезжай, господине.

Онфим-песочник — был поставщиком сырья для стеклодувов, о чем Миша выспросил еще третьего дня у подмастерий мастера Симеона с Лубяницы. Разыскать Онфима и договориться подменить его на денек-другой-третий для тысяцкого никакой проблемы не составило. Сладились быстро — и вместо песочника на усадьбу Мирошкиничей явился Михаил — при полном, так сказать, антураже.

Видать, и правда, ждали на усадьбе Онфима, точнее сказать — сырье. Обрадовались! Тиун-управитель едва по земле не стелился — ну до чего, пес, улыбчивый! Говорит прибаутками, сам так и льнет… Миша уж засомневался — не голубой ли? Отошел с опаскою — ну его… Спросил:

— Где мастер-то? Куда сгружать?

Тиун расплылся в улыбке:

— Да холопи все сделают. А мы пока — кваску хмельного…

— Нет уж, — строго взглянул на него Михаил. — Квасок потом, поначалу — дело. Привык сам лично за всем следить, уж извиняйте.

— Ну, тогда во-он, к мастерской поезжай… Видишь?

— Да уж вижу…

— Гермогена-мастера спросишь.

Стегнув лошадей, Миша проехал по двору вполне довольный собой — все же получилось у него управляться с упряжью, а ведь не такое уж и простое дело, как кажется. Вот и мастерская — еще издали чувствовалось, как пышет жаром печь…

Спрыгнув с воза, Михаил заглянул внутрь и поздоровался:

— Бог в помощь, работнички! Гермогена-мастера где сыскать?

— Язм Гермоген, — оглянулся возившийся у печи мужичок — невысокий, худой, сгорбленный. — А ты, мил человек, кто таков будешь?

— Я-то? Михаил, Онфима-песочника вместо.

— Песок привез?! — мастер явно обрадовался, повеселел, улыбнулся. — Вот славно! Давненько уже ждем. — Гермоген махнул рукой подмастерьям: — Эй, парни, — воз разгрузите. Где-от воз-то?

— Рядом, у мастерской.

— Ай, славно… А Онфиме что же? Приболел?

— Приболел, — Миша развел руками. — Так, несильно. Меня вот попросил нынче съездить, говорит, уж раз обещал…

— Молодец Онфим, слово свое держит. Может, кваску?

— Можно.

Выйдя из мастерской, уселись в тени, под навес, степенно попивали холодный ягодный квас, беседовали… О песке, о соде и о прочих, нужных в стеклодувных делах вещицах.

— Слава Богу, дела неплохо идут — товар недорогой, ходкий, на торжище расхватывают враз, да еще «гости» берут, те, что в Югру, да за Камень ходят.

— Да, товар у вас славный, — поддакнул молодой человек. — Я б зазнобе своей тоже чего-нибудь этакого взял, недорого, на «белку».

Гермоген вытер усы и хохотнул:

— На «белку» много возьмешь! Идем, поглядишь, выберешь.

Готовая продукция стеклодувов — браслетики, колечки, подвески, колты, бусы (все из приятного глазу желтовато-коричневого и зеленого стекла) складировалась в больших плетеных коробах, как видно, приготовленная к отправке на рынок.

Подойдя ближе, Михаил запустил руку в короб, зацепив браслеты — целую горсть, — и невольно залюбовался: красивые, прямо-таки сияют солнцем! Есть и витые, есть и гладкие, только вот того, чего нужно…

— В виде змейки, говоришь? Да еще с глазками? — мастер внимательно посмотрел на гостя. — Такие не на продажу, на заказ делают. Куда дороже выйдет! Ты где их видел-то?

— Купчины с Заволочья привозили. Хотел еще тогда купить, да опоздал — уже продали.

— Чтоб браслетик в виде фигуры какой сделать, с каменьями, с чешуею — это и труд и время нужно… а кто сейчас труд ценит? Стеколье-то само по себе — дешевое. Вот ты, хоть к примеру, возьми ножи. Когда лучше были, посейчас или лет двести назад?

— Хм. — Миша задумался. — Даже не знаю, что и сказать.

— Да я тебе сам скажу — те ножи, что двести лет назад деланы, — лучше. И крепче, и точить их не надо — однако ж, чтобы сладить, это постараться нужно — основу булатную выковать, к ней — с двух сторон — наварить железные щечки. Железо-от мягче булата — стирается быстрей, и нож-то всегда острый. Чем больше им робишь, тем он острее. Однако ж, говорю — делать его долго, да и не просто. А сейчас что? Клинок железный, к нему полосочку узенькую булатную — вжик! И все дела. Работы — с гулькин нос, зато ножей таких видимо-невидимо наделать можно — знай, торгуй. Дешевы — купят. Так и с браслетами, с бусами…

— Так купцы заволочские хвастали — у Мирошкиничей, мол, на усадьбе, такие змейки-браслеты делают.

Гермоген лишь усмехнулся и покачал головой:

— Нет, я не делаю… На всю эту красу время нужно. Постой-ка! А в дальних вотчинах того времени — полно!

— И что, там тоже стеклодувы есть? — как бы между прочим поинтересовался Миша.

— Да есть, видать, на Обонежском ряде… Не знаю, уж и кто… одначе, браслетик такой, змейкой, я как-то раз на боярышне нашей видел, Ирине. Она как раз с вотчины дальней явилась. Может, там, на Обонежье, кто и мастерит… А что, времени там у них много, заняться нечем, — стеклодув хохотнул в усы.

— Ну, в такую даль уж не поеду, — Михаил засмеялся. — Возьму вот, на «белку», какие есть…

— Так я ж и говорю — выбирай, друже!

— А боярышня-то, Ирина ваша, красивая…

— Да уж, не дурна… Ты ее видал, что ль?

— Приходилось…

Вот тут Миша, похоже, ничуть не покривил душой, вспомнив ту девушку с Усть-Ижоры, красавицу в синем платье… И гопников. И браслет… Браслет.

— Правда, давненько уже ее не встречал, даже в церкви.

— Так на вотчине она дальней, на Долгом озере, в Обонежье. Редко бывает — в ино лето раз, два — Никодим-то Мирошкинич, боярин, ей братом родным приходится, а сама — вдовица. И погост там, на Долгом озере, от мужа покойного Ирине достался. Вот и хозяйствует. Она, боярышня-то, хоть и молода, а умом справна — не всяк мужик сравнится.

Миша покачал головой:

— И как же ей там не скучно-то? Почитай, в тех местах и людей-то нет, одни медведи да рыси.

— Ничего, — хохотнул Гермоген. — Живет как-то. Может, у ней какой другой там интерес имеется?! Она ведь не рассказывает.

— Да-а-а… Вкусный у тебя квасок.

— Так пей еще-то!

— Вот, благодарствую. Вкусно… А дорожка-то, видать, неблизкая…

— Уж не близкая… До Ладоги, потом по Сяси-реке, по Паше, а там уж дале — покажут. Погост-то не маленький.

— Так кто ж покажет, коли, сам говоришь, людей вокруг нет?

— Это не я, а ты говоришь. Есть там люди — весяне и наши, новгородцы.

Миша, хоть и вызнав, что было нужно, не спешил уходить. После того, как подмастерья разгрузили телегу, еще с полчеса потрепал языком со словоохотливым мастером… О том, что Гермоген зело поговорить любит, вызнал еще раньше, все у того же Симеона с Лубяницы.

Поговорили, обсудили и то, и се: и виды на урожай, и немцев, и шведов, и, уж как же без этого, недавно изгнанного с позором князя.

— Захватчив зело князь, да и горделив больно, — неодобрительно высказался стеклодув. — Правильно его прогнали.

— Зато ведь свеев разбил!

— Разбил, это верно. Так ведь мало ли их били?

В таком вот ключе и закончили разговор. Гермоген вернулся к своим делам, а Миша, всхлестнув вожжами, покатил со двора на Прусскую и дальше, к детинцу.

По обеим сторонам улицы, за частоколами, за дубовыми воротами, тянулись обширные боярские усадьбы с высокими хоромами, конюшнями, птичниками, яблоневыми и вишневыми садами. Хорошо жили бояре в Новгороде, уж куда как славно! Впрочем, боярам везде хорошо жить. Даже вот, на дальнем погосте — у чертей на куличках — в Обонежье, на Долгом озере. И как только боярышне там не скучно? Видать, прав Гермоген — есть у нее там какой-то свой интерес. Или — уже нету? И вообще ее на погосте нету…

Господи, уж, кажется, верную нитку нащупал… Верную!

Глава 10

Лето 1240 г. Господин Великий Новгород

Водяник

Ов пожьре неводу своему, имъшю мъного (благодарственная жертва за богатый улов).

Нет, таки не вышло! Не захотели тысяцкий Якун и его сын Сбыслав отправлять доверенного своего рядовича к черту на куличики — в дальнюю долгоозерскую вотчину бояр Мирошкиничей. Нечего, мол, там делать, и в самом городе, чай, тайные порученья найдутся. К тем же Мирошкиничам на усадьбу ходок проделал — Онфима-песочника вместо — так давай, действуй и дальше. А дальний погост… Да черт с ним! Не там вовсе политика новгородская делается, не там…

А вот Мише-то как раз бы туда и надобно. Как вот только? Эх, кабы раньше про Долгое озеро знал — уехал бы вместе с парнями и Марьюшкой! Они ж тоже примерно в те места подались… да уж — знал бы…